Алексей Клёнов - Искатель. 2014. Выпуск №9
Туссен любит такие дни, после дождя мир становится, ярче, сочнее и запахи более насыщенные. Иногда, в отсутствие жены, Туссен выходит и гуляет один. Клотильда против подобных одиночных вылазок мужа, потому что по рассеянности он уже дважды заблудился, благо тогда ушел недалеко и она сама нашла слоняющегося по переулкам Туссена, когда он с увлечением рассматривал квартал, будто не бывал здесь ни разу. Значит, подумала Клотильда, «увидел» знакомый квартал «по-новому».
Туссен нашел выход, чтобы не заблудиться и вернуться до возвращения жены, чтобы не волновать ее; он считал шаги и старался не сворачивать с прямой дороги. Счет не мешал художнику созерцать округу.
Когда жена пришла домой, Туссен наносил завершающие мазки. Клотильда провела сегодняшний день удачно и решила не возиться на кухне, а дать себе отдых от стряпни. По дороге заехала в ресторанчик, где можно сделать заказ с собой, купила несколько готовых блюд.
Клотильда вошла в мастерскую. Полумрак рассеивал свет от фонарей, что стояли на улице почти напротив двух больших окон. Клотильда включила свет. Возле мольберта, опершись на столик с множеством тюбиков с красками, дремал Туссен.
— О, мой милый гений, опять весь день работал.
Туссен вздрогнул от голоса и прикосновения.
— Ты сегодня, дорогая, вкусно пахнешь… А я, кажется, закончил картину, назвал «Прогулка перед закатом».
Любитель реалистической живописи не нашел бы никакого сходства между названием и содержанием картины. Клотильда же понимала, что в этих пятнах, геометрических фигурах и штрихах есть определенный порядок или система, и ей они нравились. Впрочем, Клотильде нравились все картины мужа, и она в очередной раз искренне воскликнула:
— Превосходно, Туссен! Какое замечательное сочетание цветов! И впрямь осенний предзакатной вечер… Какой удачный день!.. А на столе в столовой ужин из ресторана!
Клотильда взяла мужа под руку, и они направились ужинать.
* * *Туссен не слышал, как заснула жена, он спешил воплотить новый замысел: натюрморт «Праздничный ужин для двоих».
V— Да, Николь, — ответил комиссар Вермандуа на звонок жены, — ты ложись, не жди меня. Скорее всего, вернусь поздно.
— Людовик, Мишель обещала привести завтра Даниэля, но пока точно не знает во сколько, скорее всего утром.
— Вот здорово! Она внука оставит? Хотя бы на сутки? Похоже, завтра днем мне, вряд ли удастся вырваться.
— Не знаю, Людовик. Попрошу ее. Если хочешь, позвоню сейчас.
— Не надо, Николь, не тревожь, пусть отдыхает. Ты мне оставь чего-нибудь поесть.
— Конечно, Людовик, я как раз собираюсь приготовить что-нибудь к приезду дочери.
— Николь, дорогая, провозишься до полночи, а когда приедут Мишель и Даниэль, ты будешь без сил. Закажи в ресторане и ложись спать.
— Людовик, но это же дорого.
— Брось, иногда позволить себе можем.
— Хорошо, Людовик. Мишель любит окуня, запеченного в муке с мармеладом из лайма, вот и закажу, а для Даниэля какой-нибудь десерт на молочной основе. Сама запеку печень утки, она уже разморозилась. Так что не волнуйся, это недолго. На плите оставлю для тебя печень и на столе десерт — яблоко и грейпфрут.
— Договорились, дорогая, доброй ночи.
— Доброй ночи, дорогой, и найти тебе больше улик!
— Спасибо.
Инспектор Фрежюс держит билет на метро и внимательно рассматривает.
— Ну что там, Франсуа-Пьер?
— Куплен на станции Ля Муетт, господин комиссар, за 1,33 евро.
— Карне[4]. Этот билет последний из десятки или нет? Если нет, то где остальные? У грабителя? — рассуждал Луи Вермандуа не столько с инспектором, сколько озвучивал мысли.
— Теперь мы знаем, что сюда пострадавший приехал из квартала Ля Муетт шестнадцатого округа.
— Если узнаем, зачем он приехал, возможно, это приблизит нас к тому, кто от него избавился, — предположил комиссар.
— Вот его карточка.
— Едем в комиссариат. — Луи Вермандуа и Франсуа-Пьер Фрежюс сели в «Citroen».
После того как по номеру пластиковой карточки через банк выяснили имя ее владельца и адрес, комиссар и инспектор поехали туда, откуда Жак Форси, так звали убитого, отправился в последнюю поездку по Парижу.
«Citroen» остановился у дома номер восемь в квартале Ля Муетт. Часть первого этажа этого шестиэтажного дома занимал мясной магазин. Здесь же, на втором этаже, жили его владельцы, супруги Форси. На продолжительный звонок в дверь в одном из окон второго этажа загорелся свет, его тонкая полоска едва виднелась между плотными ночными шторами. Минуты через две осветилось еще одно окно, через три от первого. И вскоре за дверью послышалось:
— И где ты шляешься?! Жди тут, волнуйся, а тебе все нипочем!
Отпертая дверь приоткрылась, сонная женщина с растрепанными волосами и в ночной рубашке грозно воскликнула:
— А вы кто такие?! И где Жак?!
* * *Рыданиям и причитаниям, в которых сквозила жалость к себе, казалось, не будет конца. Мадам Барбара опознала в убитом своего мужа.
Не успели задать ей вопрос, что привело месье Форси в Ля Дефанс, как вскоре услышали:
— Зачем, зачем Жак ездил в Ля Дефанс? — повторяла жена покойного. — Понять не могу… Бедный мой Жак Мечтатель… Как же мне одной тянуть магазин?
«К сожалению, она не поможет прояснить…» — и тем не менее комиссар-все же спросил:
— Мадам Барбара, ваш муж часто ездил в пригороды или за пределы Большого Парижа?
— Бывало, — женщина утирала слезы, — один-два раза в неделю. Поездки были связаны с выбором мяса. С поставщиками в основном общался Жак, а я следила за порядком в магазине… Когда я могу забрать его?..
— Мы сообщим, — сказал инспектор, — возможно, вам придется ответить еще на некоторые вопросы.
— За что же его, господа? Жак и мухи не обидит…
— Выясняем, мадам Барбара, — сказал комиссар, — предварительная версия — ограбление.
— Да что же у него грабить? Приходите, посмотрите, как мы живем. Ничего особенного у нас нет, уж тем более не роскошествуем. Квартира вместе с магазином досталась Жаку от отца. Сами, видно, знаете, в округе много шикарных магазинов, да и в нашем квартале тоже немало, и нам конкурировать трудно… у Жака не было деловой хватки… Позвольте мне уйти, господа, я едва держусь на ногах.
— Конечно, мадам, — сказал комиссар.
* * *— Франсуа-Пьер, который час?
— Четыре двадцать после полуночи, господин комиссар.
— В ближайшие часы мы ничего не выясним, надо поспать.
— И перекусить, — добавил инспектор.
— Пошли по домам. Встретимся в комиссариате в двенадцать.
