Яков Наумов - Двуликий Янус
— Я полагаю, — начал осторожно Скворецкий, — я думаю, это «Зеро». Он самый. Смотрите: через Бугрова «Музыкант» и «Быстрый» — вернее, «Музыкант» — Гитаев, — докладывают о своем прибытии, устанавливают связь. А ведь Гитаев связывался именно с «Зеро», это нам достоверно известно…
— Все может быть, — согласился комиссар, — хотя уверенности никакой нет. Достоверно? Нет, тут вы, батенька, перехватили, пока еще не «достоверно». Однако… Что же, однако, будем делать?
— Разрешите? — подал голос Горюнов. — Я предлагаю немедленно организовать засаду на квартире Бугрова. Сейчас же.
— Ишь ты! — нахмурился комиссар. — Засаду! Как это просто у вас получается, Виктор Иванович. А вы подумали, что квартира-то там густонаселенная? Какая тут, к дьяволу, засада? Да и откуда я вам людей возьму? Вы думаете, что, кроме «Зеро» и Варламова, у нас других дел нету? Хотите, снимем засаду с квартиры Варламовых и перебросим к Бугрову? Согласны?
Тут уже вмешался Кирилл Петрович:
— Нет, товарищ комиссар, от Варламовых засаду снимать никак нельзя, мы об этом уже давеча говорили, да и не к чему. Нельзя у Бугрова засаду устраивать, не выйдет. Тут вы правы. Поторопился Виктор Иванович. Кроме того… Кроме того, она, засада, там и бессмысленна: хороший охотник дважды на одно болото не ходит. Будьте уверены, этот вербовщик, «Зеро» или кто там другой, больше на квартиру Бугрова не сунется. Я думаю о другом: надо поскорее дать нашим специалистам цифровую запись, копию, которую сделал Бугров, пусть поломают голову.
— Дельно, — подхватил комиссар. — С этого и надо начинать. Но это не все: подготовьте задание радистам. Пусть ловят марш из «Фауста» и цифры, которые за ним последуют.
Скворецкий задумался. Судя по выражению лица, его охватило сомнение:
— Трудно, товарищ комиссар. Боюсь, задача будет непосильной. Судите сами. Ни дат, ни времени работы станции, ведущей шифрованную передачу, мы не знаем. Нам неизвестно, на каких волнах она работает, какими позывными пользуется…
— Знаю, — перебил комиссар. — Задача не из легких, а попробовать надо. Вдруг да поймаем.
Глава 18
Прошло несколько дней, а специалисты по шифрам все еще бились над расшифровкой записки, обнаруженной у Бугрова. Ничего пока не получалось. Не могли радисты нащупать и «Фауста». Зато графическая экспертиза закончила свою работу и представила заключение по письму Иваницкого. Оно выглядело примерно так. Графическое сличение почерка, которым написано письмо за подписью «И. Г. Иваницкий», с почерком монтера Иваницкого показало, что написание ряда букв, наклон в отдельных буквах того и другого почерков совпадают. В то же время в изображении кое-каких букв наблюдаются и расхождения. Вывод: почерки сходны, но утверждать, что письмо написано Иваницким, нельзя. Примерно так же было сказано и о сличении почерка убитой сотрудницы института Антоновой с почерком, которым была написана якобы ее записка. Вот пойди и разберись тут, кто что писал, где чей почерк.
Впрочем, хотя Кирилл Петрович и поругивал экспертов, в общем-то он был доволен. Его уверенность в том, что и записка и письмо — фальшивки, укрепилась. Больше огорчало другое: со дня убийства Антоновой прошло уже много времени, все возможные меры для изучения окружения убитой были приняты, а результатов — никаких. Вернее, результаты были, только они не радовали майора. У покойной Екатерины Михайловны было действительно много знакомых, друзей, немало было поклонников, но ни один из тех, кого удалось выявить, никак не мог быть причастен к преступлению. Получается тупик, а время идет….
Не лучше обстояло дело и на квартире Варламовых: никто не посещал квартиры, не раздалось ни единого примечательного телефонного звонка. Ната изнывала от скуки, от безделья, просила освободить ее от бессмысленного сидения у телефона, дать задание посерьезнее, которое могло бы навести на след дяди и тетушки. Но телефон оставлять ни в коем случае нельзя. Должен же быть звонок, должен. Та же Ева Евгеньевна рано или поздно, но обязательно позвонит.
Малявкин? И у того тишина. Ничего существенного. Отстукал шифровку в Берлин, сидит у своих Костюковых, потихоньку обрастает бородой и бакенбардами — для маскировки: не следует ему в своем естественном виде появляться на московских улицах — и ожидает ответа. А когда он будет, этот ответ? Ведь Малявкину абвером предписано выходить на связь не чаще двух раз в месяц, в определенные дни и часы. Время одного из таких сеансов миновало — немцы молчали.
Вот и найди при таких условиях этого самого «Зеро», отыщи Варламовых. Было от чего впасть в уныние. Горюнов тоже начал хандрить. Появляясь на час-другой в наркомате (большую часть дня он проводил с Малявкиным у Костюковых), Виктор донимал Скворецкого предложениями — одно фантастичнее и нелепее другого — и все возмущался: сидим сложа руки, ждем у моря погоды, а тем временем «Зеро»… Тем временем Варламовы…
Кирилл Петрович как мог пытался утихомирить своего не в меру ретивого помощника, а то и одергивал его: умение выждать, говорил он, это тоже одно из свойств, присущих чекисту.
Впрочем, Кирилл Петрович под ожиданием никак не подразумевал бездействие. Уж он-то не сидел сложа руки. Пока наступило затишье на других участках розыска (а что оно временное, Скворецкий не сомневался), он искал женщину с «рыбьей» фамилией, о которой рассказал Миклашев, искал методично, упорно, настойчиво. И еще думал. Вновь и вновь копался в материалах дела, изучал их, анализировал и думал, думал, думал…
Вновь и вновь перелистывал майор страницы справок: Баранова, Зайцева, Зародицкая… Друзья и знакомые Евы Евгеньевны Варламовой. Достаточно ли они изучены? Не скрываются ли все же Варламовы у кого-то из них? Нет, не похоже. За минувшее время чекисты успели присмотреться ко всем знакомым Варламовой, ко всем, кого назвала Ната, и ничего подозрительного — ничего, что бы говорило, что по одному из этих адресов могут находиться Петр Андреевич и Ева Евгеньевна. Вот только Зародицкая… Мария Абрамовна Зародицкая — одинокий домик в Сокольниках — все больше и больше привлекала внимание майора.
В этом доме, расположенном невдалеке от Сокольнического парка, шла какая-то сложная жизнь. Хозяйка дома — зубной техник Мария Абрамовна Зародицкая — работала в одной из городских поликлиник, но дежурства у нее были не ежедневно и всего по нескольку часов в день. Большую часть времени она проводила дома, где также принимала обширную клиентуру, но уже частным порядком.
Казалось бы, посещение дома многочисленными пациентами служило препятствием тому, чтобы там мог кто-то скрываться, но это только на первый взгляд. На самом деле все было как раз наоборот. Домик, хоть и небольшой, был сравнительно просторным, в два этажа. Три комнаты в нижнем этаже, две на верхнем. Внизу застекленная терраса, вверху мезонин.
