Клайв Касслер - Навигатор
— Вы сотрудник вашингтонского дипломатического корпуса, мистер Саксон?
— К сожалению, очень далек от него. По призванию я скорее искатель приключений, а по принуждению писатель и сценарист. Возможно, вы читали мою последнюю книгу «Поиски царицы», — сказал он с надеждой в голосе.
— Боюсь, что нет, — виновато улыбнулась Карина, а потом быстро добавила, не желая расстраивать нового знакомого: — Я часто бываю в разъездах.
— Откровенность делает вам честь, мадам, — сказал Саксон и снова щелкнул каблуками. — Совершенно не важно, слышали ли вы мое имя. Важно то, что я немало слышал о вас, особенно в связи с проблемой возвращения антикварных ценностей, похищенных из Иракского национального музея.
— Вы очень добры, мистер Саксон, — сказала она и огляделась вокруг. — Вы, случайно, не знаете, где я могу найти Виктора Балтазара?
Густые брови Саксона сошлись на переносице.
— Балтазар готовит презентацию в главном зале приемов. Буду очень рад сопроводить вас туда.
Губы Карины расплылись в загадочной улыбке.
— Вы напоминаете мне утонченного викторианского джентльмена, — сказала она, охотно опираясь на предложенную руку.
— Лично я предпочитаю считать себя приверженцем Елизаветинской эпохи, когда звенели мечи и звучали сонеты. Но я все равно благодарен вам за этот приятный комплимент.
Он повел ее сквозь плотную толпу гостей в большой зал, украшенный темно-бордовой с золочеными краями драпировкой. В дальнем конце зала на небольшом подиуме, освещенном яркими огнями, были установлены видеокамеры, микрофоны и прочая электронная техника. На заднике этой импровизированной сцены висела большая фотография Иракского национального музея, а перед ней уже были установлены несколько рядов мягких стульев.
Саксон направился к крайнему стулу у левой стены, объяснив попутчице тоном заговорщика, что с этого места можно спокойно наблюдать за всеми входящими в зал гостями, а в случае необходимости, если выступающий вдруг затянет речь на не позволительно долгое время, незаметно выскользнуть из зала, не привлекая к себе внимания.
Карина между тем узнала нескольких рядовых сотрудников Государственного департамента, малоизвестных политиков и журналистов. Кроме того, в зале находились несколько представителей Фонда помощи в розыске древностей стран Среднего Востока и были знакомы ей по роду деятельности. А когда в зал вошел профессор Насир, она взволнованно вскочила с места и помахала ему рукой. Профессор заметил ее и быстро зашагал через весь зал с радостной улыбкой на лице.
— Мисс Микади, как я рад видеть вас здесь.
— Я тоже надеялась встретиться с вами, профессор, — радостно поприветствовала она его и повернулась к Саксону. — Профессор, это Энтони Саксон. Мистер Саксон, позвольте представить вам профессора Ясима Насира.
Саксон встал во весь рост и навис над низкорослым иракцем.
— Почту за честь познакомиться с вами, доктор Насир. Я неплохо осведомлен о вашей работе в музее.
Насир просиял от удовольствия.
— Простите нас, ради Бога, — поспешила вмешаться Карина. — Мне нужно многое обсудить с доктором Насиром. Мы давно с ним не виделись.
— Не стоит беспокоиться, — добродушно ответил Саксон и ловким жестом подхватил с подноса проходившего мимо официанта два бокала с шампанским, один из которых протянул Карине. — Пожалуйста, если вам понадобится помощь, обращайтесь в любое время.
Насир долго смотрел вслед Саксону, с трудом пробиравшемуся сквозь плотную толпу гостей.
— Очень немногие люди за пределами Ирака подозревают о моем существовании, — тихо сказал он, все еще находясь под впечатлением слов незнакомца. — Как долго вы знакомы с мистером Саксоном?
— Не более пяти минут, — откровенно призналась Карина. — Он встретил меня у двери. Но для меня гораздо важнее то, сколько времени мы не виделись с вами. По меньшей мере года три?
— Ну как я могу забыть об этом? Это было в Иракском национальном музее. Ужасное было время.
— Я очень сожалею, что не поддерживала с вами связь так часто, как вы того заслуживаете.
— Мы уже почти полностью очистили здание музея от мусора, и благодаря таким людям, как вы, реставрация идет полным ходом. Мы стали получать необходимые средства, но расходы все равно превышают наши возможности. А если к этому добавить сохраняющуюся в нашей стране нестабильность, то легко можно представить, когда перед парадным входом нашего музея появятся толпы иностранных туристов, а стоянка будет забита автобусами.
— Вот еще один повод пожелать этому дипломатическому приему всяческого успеха.
— О да, — оживился он. — Я так обрадовался, когда вы сообщили мне по телефону, что обнаружили значительную часть пропавших экспонатов. Идея провести такую встречу показалась мне просто гениальной. Я даже представить себе не мог, что увижу здесь так много уважаемых коллег. А вот перед вами одна из них. Вы помните доктора Шалоа?
На подиум поднялась невысокая грузная женщина в традиционном длинном арабском платье до щиколоток, с покрытыми шалью волосами. Она громко покашляла, чтобы привлечь к себе внимание аудитории, а потом, когда все немного успокоились, представилась публике.
— Я бы хотела поблагодарить наше посольство за организацию этого приема, а наших дорогих гостей — за финансовую и моральную поддержку столь важного мероприятия. Наш первый оратор достаточно откровенно выразил тот дух щедрости и понимания, который непременно поможет возродить из руин наш музей, являющийся одним из крупнейших в мире. Мне выпала большая честь представить вам Виктора Балтазара, президента Фонда помощи Иракскому национальному музею.
Пока доктор Шалоа энергично аплодировала вместе с другими гостями, на подиум с первого ряда бодро выскочил импозантный мужчина и пожал ей руку.
Карина понятия не имела, как же выглядит этот Балтазар, так как он обладал довольно редким талантом скрывать свою личность от досужего общественного мнения и вездесущих журналистов. Вопреки ее ожиданиям это человек не поражал воображение мощным торсом, облаченным в дорогой смокинг. Стоявший на подиуме мужчина выглядел довольно скромно, и только благородные черты лица наводили на мысль о его истинном происхождении. Но чем больше она смотрела на него, тем сильнее менялось ее представление об этом человеке. Жестокая ухмылка на губах быстро превращалась в добродушную и даже теплую улыбку, а взгляд бледных холодных глаз, казалось, брал за душу и доходил буквально до каждого присутствующего в зале.
Когда аплодисменты наконец-то стихли, он начал свою речь глубоким мелодичным голосом:
