Глеб Исаев - «Травести»
Он выпрямил спину и впился глазами в сонные зрачки акулы финансового мира.
— Слушай, придурок, — вновь взорвался Олег. — Да ты понимаешь, что мы все сейчас в такой глубокой?…
— Цыц, — отрезал банкир. — Хватит истерик. Не здесь и не сейчас.
— А не съездить ли нам на охоту? — вдруг предложил он губернатору. — Скажем, через денек? Слетаем в предгорье. Баранов постреляем.
Олег чуть истерично хихикнул: — Ага, козлы на баранов охотиться будут…
— Ты не обращай внимания, — успокоил олигарх дернувшегося Виктора Петровича. — Олежек не в себе… В общем, назрела острая необходимость пообщаться, так сказать, в неформальной обстановке.
«Понятно», — сообразил губернатор. — Что ж. Завтра пятница. Вот после работы можно и организовать.
— Договорились. У черных камней, — схохмил Олег. — Клев я вам обещаю… — заржал он фирменным Папановским смехом.
— И еще. Вертолет поведет наш человек. У меня в охране есть пилот. Человек проверенный и не болтливый, — с намеком уточнил Альберт.
— Да пожалуйста, — не имея никаких оснований перечить, отозвался губернатор.
— Все, пора, — Альберт шумно подвинул стул. — Я с нами еще этого… с завода возьму, — щелкнул он пухлыми пальцами. — Ваську. Пусть мясца покушает.
Впрочем, сказал это он скорее для себя, покидая просторный кабинет. На пороге развернулся к главе региона, едва заметно ослабившему галстук: — А что, девчонка нашлась? — он глянул просто и бесхитростно. — Дочка — внучка этого…
Губернатор сжал зубы, но хамить не решился: — Ищут. План «перехват», еще чего–то там. Землю роют.
— Тоже мне, экскаваторы. — Непонятно усмехнулся банкир, толкнул входную дверь.
«Чего это он? — изумился Виктор Петрович. — Словно девушку с косой встретил, — рискованно пошутил он. И закончил сквозь зубы: — Дождешься, как же…»
Ткнул кнопку селектора: — Мария, пригласите следующего посетителя. У меня три минуты. Потом селекторное совещание, — он откинулся в кресле приводя себя в рабочее состояние.
«Забегали, крысы, — недобро и даже чуть злорадно хмыкнул губернатор. — Непонятно только, что значит не тот, за кого?…»
Додумать не успел. Дверь чуть слышно скрипнула и отворилась, впуская элегантно одетую даму.
— Здравствуйте, Виктор Петрович, — мило улыбнулась Ольга. Строгий темный костюм в сочетании с искусно уложенными волосами преобразил внучку отставника. Если на памятной вечеринке она выглядела восемнадцатилетней девчонкой, то сейчас в кабинет вошла средних лет, деловая женщина.
— Ольга?… — выдохнул губернатор. Растерянно пошарил по столу, перебирая случайные бумажки. Кое — как сумел справиться с изумлением: — Входи… Но, как?…
— Да что вы, честное слово, так волнуетесь? Здесь ведь не Форт Нокс. Записалась на прием, как все… — отозвалась гостья. — Так понимаю, предложить даме стул вы сами не догадаетесь.
Ольга опустилась на стул, который до этого занимал банкир. — Наша последняя встреча, не по моей вине, прошла в других условиях, — напомнила она Виктору Петровичу события недавнего прошлого.
Губернатор, отыскав, как ему показалось, верный тон, отечески улыбнулся, гостеприимно развел ладони: — Оля, ну что ты говоришь? Мы так волновались. Поверь, маньяк получил по заслугам. Но тебе не стоило убегать.
— Да? — она развела губы в улыбке. — Вам, конечно, хотелось, чтобы я написала жалобу на условия содержания?
— Вот что, благодетель, — преображение вышло столь разительным, что собеседник вздрогнул. — Ты знаешь, что я не виновата. И дед не случайно погиб. И еще многое. Но вот чего ты точно не знаешь, так это… — Оля щелкнула замком сумочки и вынула лист бумаги. — Не знаешь ты главного, — она встала, поправила юбку и шагнула к столу. Лист плавно спланировал к сцепленным пальцам губернатора: — Это копия малая толика того, что есть. А остальные бумаги уже в Москве. Прочти, а после продолжим.
Безразлично глянула в окно. Незаметно провела ладонью по обивке стула, втыкая иголочку глубоко между каркасом и велюровой тканью.
Впрочем, она могла не скрывать свои действия. Занятый чтением Виктор Петрович не видел и не слышал ничего вокруг.
Он пробежал глазами короткий текст, глянул на подписи и печати.
В голове прозвучал ехидный голос старого подельника: «И без конвоя…»
Шутка звучала на редкость зловеще. «Теперь, точно, все, — понимание отняло все силы. — Прощай, дом, бассейн, свобода».
Оля, которой надоело сидеть в тишине, щелкнула замком сумочки. Для натянутых нервов губернатора негромкий стук прозвучал, что грохот тюремных засовов.
— Ничего, ничего, — выполняя наказ своего инструктора, нагнетала Оля. — За вами еще не пришли. Но это возможно. А вот, чтобы этого не случилось, вы должны, — она загнула пальчик. Блеснул безукоризненный маникюр. — Первое. Забыть о заводе. Немедленно и навсегда. Думаю, вы понимаете, что в вашей ситуации это диктуется элементарным инстинктом самосохранения. Второе. Снять с меня все, подчеркиваю — все, обвинения. И наконец. Помните. Если, пусть это будет случайность или злой рок, но если со мной хоть что–то случится, вам ничто не поможет.
— Ну? — Оля вновь поднялась. — Три минуты истекли. Да?
Она взглянула на посеревшее лицо первого лица области: — Или нет?
Он сжал выбившие вдруг дробь зубы и хрипло пробормотал: — Я все понял. Все. И сделаю, как вы сказали…
Вскочил, больно ударяясь коленом об угол, и попытался выбраться из — за стола: — Это…
Оля подняла палец. — Я ведь не прокурор, — она повесила сумочку на согнутую руку. — Мне все и так ясно. Надеюсь, теперь ясно и вам, — она развернулась и, не прощаясь, покинула кабинет.
Виктор Петрович проводил гостью безумным взглядом и упал в свое роскошное кресло. В голове у него крутилось: «Такие люди, и без конвоя…»
Глава 19
Оля развернулась и вышла из кабинета.
Несмотря на все заверения Петрова, заноза в сердце сидела: «А ну как в вестибюле ее ожидают?»
Но обошлось. Она неторопливо спустилась по ступеням гранитной лестницы к машине. Хлопнула дверца прокатной «Тойоты». Седан рванул от обочины, вписываясь в оживленный поток автомобилей.
— Все прошло нормально, — коротко сообщила она водителю. — Мне даже самой стало интересно, что могло так испугать губернатора? Он буквально покрылся потом.
— Лучше потом, чем инеем, — невнятно пошутил Петров. Он глянул в зеркало заднего вида и присвистнул: — А ты говоришь, напугала. Хвостик то он нам повесил.
Однако ни о какой слежке Виктор Петрович и не помышлял. Он тупо сидел в своем роскошном кресле, глядя в одну точку. В голове звучало одно единственное слово: «Подставили».
