Игорь Козлов - Искатель. 1982. Выпуск №6
— А Лисицкая, значит, уже перепродает валюту в десятикратном размере?
— Да, — утвердительно кивнула Миляева. — Товар-то труднее спрятать.
— Лариса, а вы всех «деловых» знакомых Лисицкой знаете?
— Вроде бы.
— А вот эту блондинку не припомните? — Нина Степановна достала фоторобот Акулы и положила его на стол.
Миляева долго рассматривала фоторобот, потом виновато пожала плечами, сказала, словно оправдываясь:
— Н-нет, не помню. — Она протянула фоторобот Гридуновой, но в последний момент задержалась на нем, добавила неуверенно: — Знаете, чем-то это лицо на Ирину похоже. Есть что-то общее. Но вот прическа… Понимаете, ко мне иногда приходят женщины, ну-у лет под сорок пять и просят покрасить их и сделать такую прическу, чтобы моложе выглядеть, так вот и здесь примерно такое же. Будто это Ирина, но лет десять назад. А впрочем?.. Нет, не знаю.
— Ну хорошо, Лариса, спасибо. А теперь расскажите, как познакомились с Лисицкой, как попали под ее влияние, в общем — обо всем.
Лариса шмыгнула носом, размазала краску по лицу.
— Однажды мне позвонила подруга и попросила, чтобы я одной женщине сделала «химию» на дому. Я хороший мастер, и меня иногда просят об этом. Ну я, конечно, согласилась, и мы поехали к ней. Потом, когда я сделала Ирине прическу, она пригласила нас в ресторан. Ну я согласилась, конечно.
— Она вас расспрашивала об отношениях с мужем, о семейных делах?
— Да. А он тогда как раз выпивал, и я была на него здорово зла. Ну Ирина успокаивать меня стала, говорила, чтобы я плюнула на мужа. Заказала еще коньяку, потом мы вино, кажется, пили, а потом к нам подсели два шикарно одетых парня.
— Это были знакомые Лисицкой?
— Да. Но об этом я узнала позже, а тогда она даже виду не подала, что знает их.
— Как звали парней?
— Одного Монгол. Это кличка такая. А второй — Колька Парфенов.
«Монгол! Так неужели Лисицкая — это все-таки Акула? Но ведь та блондинка чуть более тридцати лет. А предположение Миляевой по поводу фоторобота?.. Надо будет срочно проделать эксперимент».
Нина Степановна лихорадочно выстраивала эту новую версию, а Лариса продолжала рассказывать:
— Ну вот. А потом Ирина и говорит: проучи, мол, своего мужа, пусть поволнуется. И позвала всю компанию к себе домой. Я и поехала. — Лариса замолчала, начала крутить пуговицу на кофточке. — Ну… мы еще пили, а потом… потом я ничего не помню.
— Ну, а что все-таки было дальше?
Лариса замялась, шмыгнула носом.
— Ну через день, кажется, мне на работу позвонила Ирина и опять пригласила в ресторан. Когда я пришла, за столиком сидели еще две девушки. Я их не знала. Ирина заказала несколько бутылок вина, закуску. Правда, сама она почти не пила. Когда я была уже здорово выпивши, она и говорит: «Кадрим вон тех парней». Девчонки эти согласно кивнули, а я и спрашиваю: «Зачем? Мне дома надо быть в одиннадцать». Тогда она сказала, что ничего страшного не произойдет, если я вернусь и в пять утра. Я отказываться стала, тогда она позвонила куда-то, и через полчаса приехал Монгол. У него… — Лариса замолчала, хрустнула пальцами, — у него с собой были фотографии, где… я совсем голая и пьяная.
— Скажите, Лариса, при вас Лисицкая ходила в парике? — неожиданно спросила Гридунова.
— Н-нет.
— Вы точно это помните?
— Конечно. Никогда она не надевала парик. Да и зачем он ей — у нее такие шикарные волосы.
— М-да. Простите, что перебила. Так она что, шантажировала вас?
— Да, — уныло кивнула Лариса. — А Монгол угрожал. Говорил, что ему ничего не стоит послать эти фотографии моему мужу на работу. А если я буду послушной, то у меня будет много денег. Тогда я плакать стала. А Ирина меня успокаивала и все время говорила, чтобы я не была дурой. Ну я и согласилась…
Миляева говорила еще и еще, и перед Гридуновой в подробностях рисовалась картина человеческого падения: недалекая молодая женщина, продавшая за деньги свою честь, совесть. Развод с мужем. Всплески стыда, которые заглушались водкой, и пошло-поехало…
После допроса Миляевой Гридунова опустилась в единственное мягкое кресло, которое стояло в углу кабинета, и, прокрутив магнитофонную ленту, включила «воспроизведение».
«А вот эту блондинку не припомните?» — раздался из динамика приглушенный голос Гридуновой.
«Н-нет, не помню. — Прошло несколько секунд, и Нина Степановна почти наяву увидела, как в последний момент Лариса цепко ухватила взглядом фоторобот, добавила неуверенно: — Знаете, чем-то это лицо на Ирину похоже. Есть что-то общее. Но вот прическа…»
Нина Степановна прослушала пленку до конца, выключила магнитофон и, устало поднявшись с кресла, позвонила в лабораторию. То, что она узнала, даже не удивило ее: официальный и рыночный валютный курс, расписанный на клочках бумаги, изъятых у Рыбника, при сравнительной экспертизе оказался идентичен почерку Ирины Михайловны Лисицкой.
XIX
Около восьми вечера на столе дежурного по управлению зазвонил городской телефон. Успевший сомлеть от вечерней духоты лейтенант снял трубку, спросил недовольно:
— Дежурный слушает.
Говорил какой-то Парфенов. Его взволнованный голос сбивался, он глотал слова, недоговаривал окончания.
— Спокойней можете? — попросил дежурный, вытирая платком взмокший лоб.
Телефонная трубка приглушенно забулькала, потом послышались членораздельные слова:
— Понимаете, Монгол позвонил только что! Сказал, чтобы я подъезжал к ресторану в Аркадию. Разговор, мол, есть.
— Какой, к черту, монгол! — вспылил было лейтенант, но тут до его сознания дошла кличка Монгол, на которую его ориентировали перед заступлением на дежурство, и он, спохватившись, как бы тот, неизвестный, не бросил трубку, заторопился: — Постой. Это Парфенов?
— Да, да, Парфенов. Я звонил майору Гридуновой, но ее уже нет. Срочно передайте ей, что только что звонил Монгол…
— Обождите, Парфенов, — вспомнив инструкцию, перебил Николая дежурный, — я сейчас соединю вас с капитаном Нестеренко, и вы ему все доложите. Соединяю. — И он мгновенно переключился на номер оперативной группы управления.
Внимательно выслушав Парфенова, Нестеренко прижал головой к плечу телефонную трубку, сделал знак насторожившимся оперативникам, чтобы приготовились к выезду, и только после этого сказал:
— Вот что, Парфенов. Идите в ресторан и постарайтесь вести себя так, чтобы комар носа не подточил. Мы выезжаем.
Он положил трубку на рычажки, пошевелил прямыми костистыми плечами, пробуя, удобно ли затянута кобура под мышкой, взял со спинки стула пиджак, накинул его на себя, затем снял трубку внутренней связи, спросил:
