Сергей Наумов - Искатель. 1977. Выпуск №1
— Стой, серия! — велел Суровцев, и аппарат послушно остановился.
Суровцев спрыгнул с платформы на траву, прихваченную утренним инеем, и побежал к дому, махнув рукой машине, чтобы она возвращалась в лес.
До восьми оставалось совсем немного.
Дверь в комнату Акима Ксенофонтовича оказалась прикрытой. Суровцев осторожно постучал в филенку — пластик скрадывал звук, потом подергал ручку — дверь не поддавалась. Он переметнулся к окну, заглянул в комнату. Аксен, разметавшись, спал на диване. Клетчатый плед сполз на пол.
Видимо, Петрашевский лег спать совсем недавно — на тумбочке в изголовье еще дымилась чашка чаю или кофе.
Суровцев забарабанил в окно, но Аким Ксенофонтович даже не пошевелился.
Тогда Иван обернул руку курткой и высадил стекло. Осколки со звоном посыпались внутрь, на пол комнаты. Он перелез через подоконник, подошел к постели и затряс Акима Ксенофонтовича за плечо:
— Вставайте, шеф!
Петрашевский никак не мог прийти в себя, и Суровцев понял, что нужно любыми средствами как можно быстрее вывести его из этого состояния. Иначе Аким Ксенофонтович просто не сумеет сразу воспринять цепь умозаключений и лавину формул, которую Ивану не терпелось опрокинуть на него.
— В Зеленом городке высадились космические пришельцы, — громко произнес Суровцев.
Петрашевский сел.
— Голубчик, глотните роды… — сказал он сиплым после сна голосом, протирая глаза.
«Клюнуло!» — отметил Суровцев.
— Я на одном из пришельцев только что приехал сюда верхом, — продолжал он.
— Разве вы не спали в соседней комнате?
— Я всю ночь провел в тайге.
— Ясное дело, в тайге, где же еще? А я за расчетами, только бесплодными… А сейчас, батенька, идите-ка к себе и отдыхайте как следует, поскольку спешить нам, увы, некуда. Вы переутомились, на вас лица нет…
— Вот-вот, переутомился! В этом самом переутомлении — вся суть!..
Иван схватил Петрашевского за руку и выпалил:
— Аким Ксенофонтович! Вчерашней загадки Тобора больше не существует!..
Петрашевский посмотрел на его взволнованное лицо и произнес:
— Ну-ка, голубчик, — давайте по порядку. Да поживее.
Суровцев вытащил из кармана калькулятор и, перемежая рассказ формулами, вызываемыми на мембране счетно-решающего устройства, принялся излагать свое открытие.
Аким Ксенофонтович сосредоточенно слушал, опустив босые ноги на пол. Поначалу он поглядывал на своего молодого заместителя скептически, заполняя своим скептическим «гм-гм» каждую паузу, однако быстро проникся железной логикой вывода и, когда Иван умолк, воскликнул:
— Когда вы это успели?
— Ночью.
— Да тут на добрую неделю кропотливой работы, и то если знать основную идею!
— Ее-то я угадал.
— А как именно, простите?
— Мне помог четвертый закон Ньютона.
— Но у Ньютона только три закона… — растерянно проговорил Петрашевский.
— Так и я думал до недавнего времени.
Шеф погрозил пальцем:
— Не морочьте голову, Ваня.
После чего не мешкая включил экран видеофона. Когда глубина его налилась пульсирующей грозовой синью, Петрашевский нажал клавишу всеобщей связи и медленно, как показалось Суровцеву, чуть театрально произнес:
— Всем, всем, всем!.. Испытания Тобора возобновляются. Всех, имеющих отношение к экзамену, попрошу срочно собраться в сферозале.
Дав отбой, Аким Ксенофонтович подмигнул Суровцеву:
— Ну теперь ждите бури!
Он не ошибся. Иван не успел себя хоть чуть-чуть привести в порядок после ночных приключений, как на экране показалось нахмуренное лицо Коновницына.
— Что это значит, Аким Ксенофонтович? — спросил он. — Вы нарушаете наш договор.
— Выслушайте меня…
— Мы почти всю ночь общались, — раздраженно перебил Коновницын. — И хотя с трудом, но выработали единую точку зрения. Что же вы делаете?
— У нас появились новые данные, связанные с Тобором. Мы выяснили, почему вчера он вел себя так странно.
— С потолка они, что ли, свалились, новые данные? — резко перебил Коновницын.
Чем больше волновался Коновницын, тем спокойнее становился Петрашевский.
— Почему с потолка? В окно влетели, — ответил он, бросив при этом взгляд на выбитое стекло.
— Мне не до шуток.
— Я никогда в жизни не был так серьезен, Сергей Сергеевич, — покачал головой Петрашевский. — И советую поторопиться. А то все хорошие места в зале займут.
— Данные убедительные?
— Встретимся — расскажу.
— Вы хоть понимаете, Аким Ксенофонтович, какую ответственность берете на себя? — воскликнул Коновницын.
— Как не понимать.
— Еще вопрос: разве ваши сотрудники входили ночью в контакт с Тобором?
Петрашевский улыбнулся.
— Нет, конечно, — сказал он. — По положению любой контакт с белковой системой во время экзамена исключен.
— В таком случае какое значение могут иметь все ваши новые данные? Изъяны-то у Тобора остались.
— В том-то и дело, что нет. Сегодня перед нами должен предстать Тобор, которого вы, Сергей Сергеевич, не узнаете!..
Слушая торопливую перепалку двух корифеев биокибернетики, Суровцев представил себе, как в эти самые минуты на улицах, площадях, просеках, учебных полигонах, в лабораториях, библиотеках, аудиториях — по всей огромной территории, именуемой Зеленым городком, — собираются перед экранами инфоров группы возбужденных и недоумевающих людей.
Еще бы! Ведь сейчас в руках их двоих — судьба детища института, Тобора, которым городок жил и гордился не один год.
Когда экран погас, Петрашевский с кряхтеньем нагнулся и принялся шарить под диваном.
— Что вы ищете? — спросил Суровцев.
— Что, что… — проворчал Аким Ксенофонтович, продолжая искать на ощупь. — Где-то туфли тут были.
— Они на вас.
— А я не для себя, батенька. Не идти же вам босым; в самом деле. Да еще на такой представительный форум!
Иван опустил глаза и только тут вспомнил, что оставил обувь на берегу.
Петрашевский достал туфли, смахнул с них пыль и протянул Суровцеву:
— Быстренько надевайте. Да не спите, не спите, голубчик! Спать надо по ночам, а не шастать по тайге… Гм! Ну-ка, живо смойте кровь со щеки! Откуда она у вас?
— Веткой, наверно, оцарапал, когда на платформе мчался, — сказал Иван. Так и не пришлось ему отдохнуть…
— Постарайтесь принять пристойный вид. Не то вас, чего доброго, самого за космического пришельца примут.
Они вышли и заторопились к залу. Суровцев несколько раз оглядывался на стену осенней тайги, пока она не исчезла за поворотом аллеи.
