М Фоменко - Рог ужаса: Рассказы и повести о снежном человеке. Том I
— Идите сюда! Быстрее! — позвал он спутников.
Те подбежали.
Случай действительно был из ряда вон выходящий. Вряд ли кто может похвастаться, что находил в горах растерзанного барса.
— М-да. Кто же его так отделал? — подивился Орлов.
Норбу вытащил из пасти зверя большой клок бурой шерсти, вырванный вместе с мясом, и лаконично сказал:
— Йети.
— Не может быть! — воскликнул молодой ученый. — С барсом ему не справиться!
— Один — нет, а два — справятся, — убежденно ответил шерп.
— Но здесь не видно следов борьбы!
— Там надо смотреть, — указал Норбу на кручу. — Он упал оттуда.
Орлов порывисто обернулся к друзьям.
— Пошли! — крикнул он и бросился вверх по склону, куда указал проводник.
Все поспешили за ним.
На ровной, как стол, площадке, у входа в пещеру, валялись окровавленные клочья пестрой барсовой шкуры и бурой шерсти, такой же, как та, которую Норбу вытащил из пасти зверя.
— Караульте здесь, — шепнул Орлов спутникам, а сам, вынув карманный фонарь, хотел было лезть в пещеру, но крепкая рука Рашида сжала ему плечо.
Николай Петрович показал другу кулак. Однако на Рашида это не подействовало.
— Не спеши на тот свет, — сказал он, не выпуская Орлова и, размахнувшись, бросил в пещеру камень. Раздался удар о противоположную стену, камень покатился по земле.
— Вот теперь — пойдем. Хозяева, видно, сбежали.
Молодой ученый включил фонарь и все осторожно полезли под свод.
Небольшая пещера оказалась пустой. В ней валялись обглоданные кости мелких животных, а в углу из ветвей арчи было сооружено подобие настила или, скорее, большого гнезда. От резкого неприятного запаха спирало дыхание.
Миша вынул фотоаппарат со вспышкой и сделал несколько снимков.
Когда все вылезли наружу, Орлов снял вязаную шапочку и обтер рукавом лоб.
— Черт возьми! Куда же они делись? — с досадой проговорил он. — А ну-ка, давайте Рекса!
Миша развязал мешок и выпустил пса на поиск. Рекс взял было след, но вскоре начал метаться. По склону хребта недавно прошла гроза, дождь смыл следы.
Раздосадованные неудачей, друзья остановились, не зная, что предпринять.
Орлов спросил проводника, где, по его мнению, искать ушедших животных. Норбу полагал, что их теперь не найдешь. Если йети ушли, то обратно не вернутся.
— Сообщим обо всем на базу и пойдем дальше по маршруту, — решил Николай Петрович.
Миша быстро развернул походную рацию и вызвал базовый лагерь.
Все собрались вокруг него.
Из репродуктора послышался голос радистки:
— Утес, я База! Из группы Максимова сообщили: прошлой ночью неизвестное животное убило собаку. Считают, что это был йети, слышали его крик. Ушел в вашу сторону. Как поняли?
Орлов схватил микрофон.
— База, я Утес! Вас понял! Благодарю. — Передав свое сообщение, он выключил рацию.
Глаза Николая Петровича блестели от радостного волнения. Шестимесячные напряженные поиски дали первые результаты. Уже две группы: его и Максимова, нашли следы снежного человека. Окрепла поколебавшаяся было надежда на успех экспедиции.
Энергичный молодой ученый был готов идти в какие угодно дебри. Они должны, обязательно должны найти йети!
— Ну, друзья… — сказал он вставая. — Снежный человек где-то близко! Теперь все зависит от нас!
К полудню путники с трудом добрались до обрыва, с которого низвергался водопад. Наскоро перекусив, они вошли в ущелье.
Там было темно, холодно и сыро. С отвесных стен падали капли и сбегали прозрачные струйки. Мертвые скалы, казалось, плакали, тоскуя по солнечному свету, жизни и теплу. Бурный поток, то скрываясь под каменными завалами, то вырываясь на свободу, стремительно мчался по крутому скату.
Перелезая через осыпи, местами переходя реку по пояс в ледяной воде, друзья после двухчасового изнурительного пути выбрались на сухой бережок.
— Привал, ребята! — сказал Николай Петрович.
Все, тяжело дыша, расселись по камням.
Орлов оглядел спутников.
Рашид сидел, забросив ногу на ногу, и, как ни в чем не бывало, попыхивал коротенькой трубкой.
По внешнему виду Норбу трудно было определить его состояние. Сдержанный шерп не проявлял свои чувства. Выражение его лица всегда оставалось непроницаемым.
Миша выглядел неважно. Парня бил озноб. Плотно запахнув теплую куртку, он сидел, безучастно глядя куда-то в пространство.
Николай Петрович отстегнул фляжку и налил в походный металлический стаканчик немного спирта.
— Давайте-ка по маленькой, а то как бы не простудиться, — предложил он.
Все, кроме Миши, охотно выпили.
Рашид посмотрел на зоолога.
— Пей, дорогой, если не хочешь свалиться, — посоветовал он.
Тот поднес стакан ко рту, но тут же опустил руку и с отвращением сплюнул.
— Не могу, противно!
— А я говорю — пей! Лучше будет!
Миша решился. Зажмурив глаза, он залпом проглотил обжигающую жидкость и закашлялся.
Орлов покачал головой и вопросительно взглянул на Рашида. Тот махнул рукой.
— Не страшно, пройдет. Это горная болезнь.
Николай Петрович взглянул на альтиметр.
— Да, забрались мы выше пяти тысяч метров, — сообщил он. — Скоро выйдем к истокам реки.
После короткого перекура друзья двинулись дальше. Подъем становился все круче. Но вот, обойдя скальный выступ, они вышли из ущелья и остановились. Перед ними открылся суровый пейзаж.
На дне обширной котловины синело озеро. Причудливые пики, похожие на зубы гигантского дракона, отвесно обрывались в воду. С перевала стекал ледник. Отколовшиеся от него ледяные глыбы плавали по озеру, как небольшие айсберги. Кругом было пустынно и дико. Никаких признаков жизни, только редкие чахлые травы да лишайники прозябали на этих каменистых берегах. Вечер еще не наступил, но солнце уже скрылось за высоким хребтом и лиловые тени подчеркивали мрачность фантастического, словно перенесенного с другой планеты, пейзажа. Позади путников зияла узкая щель, будто сказочный великан ударом меча рассек горный хребет, чтобы дать выход воде из этого жуткого места.
Даже видавший виды Рашид не мог удержаться от восклицания.
— Проклятое Аллахом место! — не то в шутку, не то серьезно произнес он.
Норбу тронул Николая Петровича за рукав и указал на Смирнова. Миша сидел, привалившись к валуну. Он как-то ссутулился, обмяк. На побледневшее лицо легли синеватые тени. Его голубые, с живым блеском глаза сейчас потускнели и казались выцветшими. Свесившаяся челка прилипла ко лбу, покрытому бисеринками пота.
