Фернандо Гамбоа - Черный Город
Даже Иак, по мере того как мы углублялись в этот тропический лес, вел себя все более и более настороженно, и, когда он сидел в этот вечер вместе с нами возле костра, в выражении его глаз, освещаемых трепещущим оранжевым пламенем, появилось что-то очень похожее на страх. Я не решился спросить, кого или чего он боится.
— Сколько, по-вашему, мы уже прошли? — тихо осведомилась Кассандра, нарушая напряженное молчание.
— Мне кажется, от восьми до двенадцати километров, — неуверенно предположил я, не отводя взгляда от огня.
— Всего лишь? — удивился профессор, у которого, похоже, наконец-то прекратились галлюцинации. — Я чувствую себя так, как будто пробежал марафонскую дистанцию!
Я посмотрел на него с усталой улыбкой и, слегка усмехнувшись, сказал:
— Ничего странного, если учесть, что… что вы прошли свой собственный крестный путь.
Касси хихикнула, а профессор в изумлении поднял брови.
— Крестный путь? — переспросил он, не понимая, что я имею в виду, и переводя взгляд с меня на Кассандру и обратно. — О чем это ты?
— Ни о чем, проф. Так, о своем, личном… — ответил я, небрежно махнув рукой. — А почему ты спросила о том, сколько мы уже прошли, Касси?
Мексиканка молча посмотрела на меня, видимо надеясь, что я и сам отвечу на этот свой вопрос.
— А разве ты не говорил, — сказала она несколько секунд спустя, — что нам от реки нужно пройти девять километров, чтобы попасть в город Z?
— Приблизительно, — уточнил я, поднимая указательный палец.
— Ну да, приблизительно… Однако мы до сих пор не видели ничего, что свидетельствовало бы о том, что мы находимся рядом с потерянным городом или чем-то вроде того. Здесь нет ни дорог, ни дорожных указателей, ни вообще каких-либо подобных признаков.
— Ну ты даешь, Касси! Ты ведь археолог, а потому тебе прекрасно известно, что мы вполне можем сидеть сейчас прямо на каких-нибудь руинах и при этом даже не догадываться об этом.
— Да, ты прав, — с готовностью согласилась Кассандра. — Однако мы до сих пор не наткнулись вообще ни на что, поэтому мне в голову лезут тревожные мысли.
— Какие именно? — с любопытством спросил профессор Кастильо.
Кассандра задумчиво посмотрела сначала на профессора, а затем на меня.
— А если мы… ошиблись? — нерешительно произнесла мексиканка, выдержав небольшую паузу.
— В расстоянии? — поинтересовался я. — Я тебе уже сказал, что…
— Нет, Улисс, — оборвала меня она. — В направлении.
— Ты хочешь сказать, что… — Профессор Кастильо осекся на полуслове и замолчал.
Кассандра смущенно пожала плечами.
— Наши действия основаны исключительно на предположениях и приблизительных вычислениях, — не скрывая своей обеспокоенности, торопливо заговорила она. — У нас нет никакой гарантии, что история, которую рассказал Менгке в тот день, когда он был пьян, не выдумка… И тем более у нас нет гарантии, что мы идем по маршруту, ведущему в город Z. Кроме того, он, вполне вероятно, не имеет никакого отношения к «древним людям». К тому же я допускаю, что таинственные руины, которые описывает в своем дневнике Джек Фосетт, являются всего лишь выдумкой этого путешественника, родившейся после того, как он выпил слишком много айауаски. А еще, возможно, что…
Кассандра замолчала, увидев, что я положил руку на ее колено, и уставилась на меня. Я показал ей взглядом на профессора.
Несмотря на тусклый свет и покрывавший кожу профессора слой грязи, было видно, что его лицо помрачнело, а челюсти сильно сжались.
— Ты права, — пробормотал Кастильо с подавленным видом. — Ты абсолютно права. Это все какой-то бред… И эта наша импровизированная экспедиция, и то, что я убедил вас поехать вместе со мной, чтобы рисковать своими жизнями, искать руины города, которого здесь, посреди бассейна Амазонки, наверняка никогда не было… — Профессор в отчаянии сжал голову руками. — Наверное, я обезумел и вовлек вас в свое безумие… — Он поднял глаза, и я увидел выступившие в них слезы. — Я прошу вас простить меня. Поверьте, мне очень жаль, что все так произошло…
— Хватит говорить глупости! — пробурчал я, вставая. — Здесь никто не должен ни у кого просить прощения. Мы с Кассандрой поехали с вами по своей собственной воле. Более того, я убежден, что мы находимся на правильном пути и обязательно найдем этот чертов Черный Город. А если мы найдем этот город, то мы найдем и вашу дочь. Можете в этом даже не сомневаться.
Профессор, сняв очки, стал вытирать слезы рукавом истрепанной рубашки.
— Спасибо тебе за то, что подбадриваешь меня, Улисс, — сказал он, снова надев очки. — Но я теперь уже достаточно поумнел для того, чтобы осознать, что предпринятая нами экспедиция с самого начала была ужасной ошибкой. Кроме того, у нас пропало не только оснащение, но и GPS-навигатор, не говоря уже о спутниковом телефоне — нашем единственном средстве связи с внешним миром… — Было заметно, что профессор изо всех сил старается говорить убедительно и при этом сохранять спокойствие. — Поэтому самое разумное, что мы можем сделать, — это повернуть завтра назад и пойти туда, откуда пришли. Мы найдем способ вернуться в цивилизованный мир и подождем, пока на поиски не отправится другая, более подготовленная спасательная экспедиция, и тогда…
— Вы шутите? — резко перебил я его, с трудом веря в то, что я сейчас слышал. — Повернуть назад после того, как мы добрались аж сюда? Вот просто взять и пойти назад?
Профессор посмотрел на меня, но ничего не ответил.
— Мне, признаться, не верится… — сказал я, хватаясь руками за голову. — Теперь, когда мы находимся уже так близко, нам ни в коем случае нельзя поворачивать назад.
— Находимся близко от чего, Улисс? — спросил профессор, разводя руками. — Мы ведь даже не знаем, где именно находимся.
— Мы, может, и не знаем, а вот он знает. — Я указал на Иака, который еще не произнес ни слова.
Туземец, бросив на меня удивленный взгляд, растерянно заморгал.
— Я не знать, — сказал он несколько секунд спустя. — Я только идти в направление, которое вы показать… Я никогда не бывать здесь раньше.
— Но мы находимся на территории морсего, разве не так? — спросил я. — Там, где вроде бы должен находиться город «древних людей»?
Внук Джека Фосетта, ничего мне не отвечая и отведя взгляд куда-то в сторону, на окружающую нас темноту, стал ковырять палкой в пепле костра. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием веток в костре да доносившимся откуда-то издалека приглушенным воем обезьяны-ревуна.
Тишина в джунглях, где вроде бы должны были жить тысячи животных, казалась более чем тревожной. Мне невольно подумалось, что самый подходящий эпитет для нее — жуткая.
