Тори Халимендис - Великая шаисса (СИ)
— Уверенности в подобном у меня нет, но попробовать не мешает, как ты думаешь?
Муж заявил, что полностью со мной согласен. А потом — что проголодался и соскучился, поэтому больше всего его интересуют ужин и постель. В любом порядке. Я решила начать с ужина и, вызвав Фатиму, распорядилась накрыть стол. Поели мы довольно быстро и сразу же направились в спальню, но вот уснуть нам удалось нескоро.
На следующий день меня навестил Селим. Я как раз раздумывала над данным мужу обещанием устроить неформальный обед для северных лордов, потому визит брата пришелся кстати. Но стоило мне взглянуть на его лицо, как я отложила идею поговорить с ним о планируемом мероприятии. Селим был мрачен и хмур. И, что хуже всего, я начала догадываться о том, что привело его в такое расположение духа. Первые же слова брата подтвердили мои опасения.
— Дознаватели побывали в той деревне, откуда была родом Алия.
— И?
— И тот тип, которого подозревали в колдовстве, исчез. Словно испарился. Вот уже несколько дней никто из деревенских его не видел. Дознаватели проверили все постоялые дворы в дне верховой езды от деревни — никто и слыхом не слыхал о подобном человеке. Понятия не имею, куда он мог деться. К тому же, по словам обитателей деревни, у него и коня-то не было. Самый крупный город поблизости — Анхарра, но стража ворот клянется, что никого похожего по описанию в город не пропускала. В мелких же городках и деревеньках, где все друг у друга на виду, колдуна тоже не обнаружили.
— Ты уверен в том, что он все-таки колдун?
— А что еще я должен был подумать после его внезапного исчезновения? Понятно, что с этим типом что-то нечисто. Дознаватели теперь обшаривают всю округу, но я сильно сомневаюсь, что им удастся что-либо обнаружить. Больше всего меня интересует вопрос, почему колдун исчез именно сейчас? В деревне не произошло ровным счетом ничего, что могло бы сподвигнуть его на уход.
— А что говорят деревенские жители?
Селим поморщился.
— Ничего важного от них узнать не удалось. Жил себе, говорят, на окраине, ни с кем дружбы не водил. Пришлый. Откуда появился — не знают. Иногда у него бывали посетители, прятавшие лица. Но не слишком часто — один-два за год появлялось. Их и замечали-то только потому, что деревенька небольшая, приезд незнакомца — событие. О чем посетители говорили с колдуном, ясное дело, никому не известно.
— А сами деревенские с чего решили, что этот человек — колдун? У них были какие-то доказательства?
— Да какие у них могли быть доказательства? — брат махнул рукой. — Так, сплетни и слухи. Кто-то придумал, остальные подхватили. Я ведь, признаться, не отнесся к твоим словам серьезно. Мало ли что могла придумать девица из деревни, желая произвести впечатление на подружек. Но вот это таинственное исчезновение заставляет насторожиться.
— И что, никто не заметил, как колдун покинул свой дом?
Селим покачал головой.
— Никто. И это очень странно, ведь он уходил отнюдь не налегке. В опустевшем доме не осталось никаких личных вещей.
Мы с братом еще некоторое время обсуждали эту новость, но никаких догадок у нас не появилось. Об обеде с послами я так и не заговорила. А после ухода Селима меня никак не желало покидать странное царапающее ощущение, будто я упустила нечто важное, причем лежавшее буквально на поверхности. Я вспоминала все детали разговора, но так и не смогла понять, что же именно никак не дает мне покоя.
Я все еще обдумывала рассказ Селима, когда вернулся Эдвин.
— У тебя встревоженный вид. Что-то случилось?
— Ничего особенного. Скажи, а в Северном Королевстве разрешено колдовство?
Если мужа и удивил мой вопрос, то вида он не подал.
— Под колдовством в Империи подразумевают ментальную магию, я правильно помню?
— Не только, еще умение варить яды и составлять привороты, например. Но да, меня интересовало, могут ли ваши маги влиять на волю людей.
— Нет, у нас тоже запрещены подобные разновидности магии. Все-таки она должна служить людям, а не вредить им. А яды, как и целебные микстуры, у нас готовят знахари. Для этого умения владеть магией необязательно. Но, — здесь Эдвин понизил голос, — кое-кто у нас имеет право читать мысли и заглядывать в память.
— Дознаватели? — заинтересовалась я. — Служители культа? Король?
— Не угадала, — улыбнулся муж. — Но подробнее об этом ты узнаешь уже на Севере.
— Никогда не слышала о подобных способностях. Знаю, что можно задурманить разум, внушить ложные видения или эмоции, вызвать привязанность, но вот о том, что можно читать мысли, я даже и не подозревала. Должно быть, это редкая способность.
— Ты даже не подозреваешь, насколько редкая. А сейчас, если ты не против, давай отложим все разговоры. Я соскучился по своей жене.
Возможно, Эдвин хотел отвлечь меня от расспросов, но я определенно против не была. Да и как можно протестовать, когда губы любимого нежно накрывают твои? Когда его руки нетерпеливо сминают ткань платья, поднимая подол, и гладят обнажившиеся бедра? Когда жар его желания находит отклик в твоем теле и ты льнешь к нему, стремясь поскорее забыться в крепких объятиях? Я на подобное точно способна не была.
Эдвин прижал меня к стене, подняв мои руки над головой и удерживая их правой рукой. Указательный палец левой очертил мои губы. Я слегка приоткрыла их и прихватила его палец зубами, тут же зализав укус. Муж усмехнулся и повел пальцем вниз, по подбородку, потом по шее, очертил ключицы и скользнул по кромке выреза платья. Я всхлипнула и подалась к нему, крепче прижимаясь бедрами. Поскольку руки задействовать я не могла, то принялась поглаживать стопой его ногу, поднимаясь все выше, пока не добралась до ягодицы. Мы неотрывно смотрели друг другу в глаза и тяжело дышали. Пальцы Эдвина поглаживали мою грудь через тонкий шелк платья, рисуя все сужающиеся круги, а я забросила ногу ему на талию, притягивая к себе еще теснее.
— Если ты не прекратишь, — хрипло прошептал он, — то мы не доберемся до постели.
— Между прочим, она в нескольких шагах, — выдохнула я, потершись об него всем телом. — Неужели у тебя не хватит выдержки?
— Не уверен.
Эдвин склонился ко мне и обвел языком ушную раковину, затем легко прикусил мочку. Я слегка дернула руками, пытаясь их высвободить — бесполезно. Похоже, брать друг друга в плен входило у нас в привычку. Кончик языка мужа пощекотал шею, затем его губы обожгли кожу обнаженного плеча.
— Эдвин…
Но он не желал переходить к более активным действиям, целуя изгиб шеи, плечи, ключицы и не опускаясь ниже.
