Константин Нефедьев - Могила Таме-Тунга
— Если вздумаешь болтать в лагере, в следующий раз я не стану таким добрым, — предупредил Руи.
— О-о, Фесталь умеет держать язык за зубами…
Поравнявшись с Агурто, Руи положил ему руку на плече.
— Не сердись, Кэп, такие развлечения могут кончиться очень плохо не только для тебя, но и для нас. Это удача, что подоспели мы, а не Зуде или его ребята. Никто ведь не поверил бы, что эта образина сама полезла в глотку крокодилу… А тут еще забота: дон Панчо, кажется, свалился…
Агурто рассеянным взглядом скользнул по собеседнику.
— Как свалился?
— По-моему, заболел и очень нехорошей болезнью.
Дон Панчо действительно тяжко заболел. Он корчился в страшных судорогах. Тело выгибалось с такой силой, что хрустел позвоночник. Лицо отекло и распухло.
— Ставлю на Крита… двадцать жетонов… ставлю на четвертого, — выкрикивал дон Панчо.
— Бедняга на ипподроме, — сочувственно сказал Руи.
— Чем он отравился? — спросил Агурто.
— Нет, Кэп, дон Панчо не отравился. Он заболел столбняком…
— Это что еще такое?
— Страшная штука, особенно вот в такой молниеносной форме.
— Что ж, ему конец?
— В нашем положении, да.
— Предупреди, чтобы никто не подходил к нему. Следи за неграми…
Молчали угрюмые джунгли, точно вражеское войско, окружив со всех сторон стоянку отряда. В глухих чащах шла молчаливая борьба деревьев за землю, за воздух, за солнечный луч.
Люди чем-то походили на деревья. Но людям нужно было другое: золото.
Дон Панчо умер ночью. К его смерти отнеслись по-разному. Фабиан Зуде мысленно пожалел, что количество «бессмертных» убавилось на одну единицу. Лоренцо и Антонио, по-видимому, даже и не обратили на это обстоятельство внимания. А Кано набожно перекрестился и шепотом прочел «Отче наш», хотя эта молитва никак не подходила для такого случая: все другие молитвы он перезабыл. Остальные были спокойны и ничем не проявляли своих чувств.
Только на Агурто эта смерть произвела тяжелое впечатление.
Железного Капитана встревожило то, что лагерь посетила незваная гостья — болезнь, а ко всякой болезни он испытывал суеверный страх. Болезнь ведь не делает различия между черными и белыми людьми, не считается с их положением. Она может заглянуть в палатку и самого «президента»…
Капитана поразило еще поведение Руи, Кано и Отега. За последнее время они открыто выходили из повиновения, о чем-то недовольно ворчали, хотя и не осмеливались не выполнить распоряжений Агурто. Случай с Фесталем заставил Капитана насторожиться. Почему они заступились за этого урода? Похоже, что его, Железного Капитана, власть и неограниченное влияние не столь уж могущественны, как он думает?
…Через речку переправились без происшествий. На месте стоянки осталось скрюченное тело дона Панчо. Охотников копать могилу не нашлось. Фабиан Зуде заявил, что муравьи совершат похоронный обряд быстрее и чище самых квалифицированных могильщиков.
Еще два дня отряд пробивался через густой девственный лес. И хотя близость цели одурманивала головы людей, все же с каждым взмахом мачете, с каждым шагом дисциплина в отряде падала. Люди все больше озлоблялись, с неохотой выполняли распоряжения Железного Капитана. Даже его преданных помощников точно подменили.
Руи как-то подошел к Агурто и довольно развязно сказал:
— Кэп, мы не телята!
Эта фамильярность взбесила Капитана, но он счел нужным и на этот раз сдержаться.
Кано и Отега гораздо охотнее слушались Руи и постоянно были возле него. Теперь уж, во время остановок на ночлег, почти все напивались рому, пока не валились с ног. Ни о каких ограничениях Агурто уже и не заикался, будучи уверен, что люди ответят пулями. На последней стоянке к Железному Капитану подошёл Антонио и, покачиваясь на нетвердо стоящих ногах, предупредил:
— Вот что, Кэп! Не мешай нам жить… И не таращь на меня глаза, я тебя не боюсь! — и длинно выругался по адресу «президента» и его предков.
Агурто напряг всю свою волю, чтобы сохранить видимость спокойствия: это могло помочь ему удержать власть над шайкой. Кроме Агурто, только Руи и Фабиан Зуде воздерживались от чрезмерного употребления рома. Сам Капитан не брал его в рот, постоянно находился начеку: в сложившейся обстановке важно было иметь всегда трезвую голову. Пока же оставалось скрипеть зубами от бессильной ярости.
На третий день к Агурто подошел Фабиан Зуде. Он был единственным, кто еще признавал власть «президента» и делал вид, что в лагере все обстоит как нельзя лучше. Зуде был чем-то взволнован.
— Кэп, пройдем-ка вон туда…
Перед ними расстилалась глубокая низина, окаймленная гребнями высоких скал.
Подошвы скал были затянуты густым покрывалом испарений белесого цвета.
— Долина Вечного Тумана, — сказал Зуде.
«Место твоей смерти», — подумал Железный Капитан, сжимая в кармане револьвер.
«Прощайся с жизнью, Капитан», — в унисон Агурто подумал владелец кафезино «Мадонна и осьминог».
Глава 13
Охотники за черепами
Сергей и Аоро притаились, внимательно осматриваясь и прислушиваясь. Вокруг никого не было. А между тем люди прошли здесь совсем недавно. Дождь еще не успел заполнить отпечатки глубоких следов босых человеческих ног. Значит, это были индейцы.
Сергей попытался высказать свои предположения, но Аоро недовольно поморщился и промолчал. Он смотрел по сторонам и делал знаки — не разговаривать и не шуметь.
«Чего он трусит?» — недоумевал Сергей. Присутствие людей сулило избавление от голода и одиночества. Впрочем, в глубинах лесов, слышал он, живут свирепые дикари, и они убивают пришельцев.
Аоро стал пятиться, не спуская глаз с какой-то точки, скрытой в чаще, потом, подав знак Сергею, повернулся и бесшумно побежал вдоль ручья. Сергей хотел было тащить с собой игуану, но Аоро замахал руками, приказывая оставить на месте.
Если уж Аоро пренебрег добычей, с таким трудом отвоеванной у джунглей, значит, поблизости действительно величайшая опасность. Сергей безропотно последовал за товарищем.
Берег, по которому бежали друзья, круто приподнялся и образовал небольшой обрывчик, нависший над водой. Здесь они спрятались. Тревожное состояние друга всё больше передавалось Сергею. Он посматривал на противоположный берег ручья.
Дождь на время прекратился. Лес безмолвствовал.
— Почему Аоро боится людей? — спросил Сергей, переводя дыхание после быстрого бега.
Индеец еще раз осмотрелся и присел на корточки. Наконечником стрелы он начертил на мокром песке человеческую ступню с большим, далеко отогнутым в сторону пальцем.
