Рафаэль Сабатини - Искатель. 1993. Выпуск №1
Герцог съежился в кресле, но его уже душила ярость.
— Ты понимаешь, с кем ты говоришь?
— С тираном, считающим себя самым мягкосердечным правителем Италии, которому недостает мудрости осознать, что он своими руками раскачивает свой трон. Ты не подумал о том, что можешь спровоцировать восстание? Ведь ты совершил убийство! Да, герцоги в Италии частенько прибегают к этому средству, но ты сделал это уж слишком откровенно!
— Я не боюсь бунта, — уверенно ответил Джан Мария. — Командование охраной я передал Мартину Армштадту, он нанял отряд из пятисот швейцарских ландскнехтов, ранее служивших в Перудже Бальони.
— И на этом зиждется твоя безопасность? — Франческо пренебрежительно улыбнулся. — Доверить охрану трона иностранным наемникам, которыми тоже командует иностранец!
— Меня охраняют не столько они, сколько милосердие Божье, — последовал благочестивый ответ.
— Ха! — Франческо терпеть не мог лицемерия. — Завоюй доверие своих подданных. Постарайся, чтобы они стали твоей защитой.
— Ш-ш-ш! — прошептал герцог. — Не богохульствуй. Да разве не этому я посвятил всю свою жизнь? Я живу ради моих подданных. Но, клянусь душой, они требуют от меня слишком многого, когда просят умереть за них. И если я воздам по заслугам тем, кто покушался на мою жизнь, как воздал предателям, о которых ты говоришь, кто меня осудит? Уверяю тебя, Франческо, попади мне в руки двое сбежавших, и я поступлю с ними точно так же. Клянусь Богом, так оно и будет! Что же касается человека, которого они прочили на мой трон… — Жестокая улыбка, искривившая губы герцога, была красноречивее его слов. — Интересно, кто бы это мог быть? Я поклялся, что, если небеса помогут мне его разыскать, я целый год буду каждую субботу ставить свечу в Санта-Фацко и поститься перед всеми праздниками. Кто… кто он, Франческино?
— Откуда мне знать? — Граф постарался уйти от прямого ответа.
— Тебе известно многое, дорогой мой Чекко. У тебя прозорливый ум, тем более в делах политики. Скажи, они могли обратиться к герцогу Валентино?
Франческо покачал головой.
— Если Чезаре Борджа пожелает захватить твое герцогство, он обойдется без заговора. Придет со своей армией, а ты почтешь за благо отдать ему корону.
— Боже и все святые, защитите меня! — воскликнул Джан Мария. — Ты говоришь так, будто его армия уже идет на Баббьяно.
— Вот об этом и давай поговорим. Поверь мне, такое очень даже возможно. Прислушайся к моим словам, Джан Мария! Я приехал из Аквилы не для того, чтобы позавтракать с тобой. Эту неделю у меня гостили Фабрицио да Лоди и Фанфулла дельи Арчипретти.
— У тебя? — И без того маленькие глазки герцога превратились в щелочки. — У тебя? — Он пожал плечами и развел руками. — Фу! Вот, оказывается, как может ошибиться такой неискушенный человек, как я. Видишь ли, Фрапческо, узнав об их отсутствии после злополучной ночи, я было решил, что они тоже участвовали в заговоре.
Джан Мария потянулся к сотам с медом.
— Во всем герцогстве не найти более верных тебе сердец, — последовал ответ. — Их привел ко мне страх за судьбу Баббьяно.
— Ага! — На бледном лице Джана Марии появился интерес.
И тут граф Аквильский пересказал герцогу Баббьяно все то, что говорил ему в пастушьей хижине Фабрицио да Лоди. Об угрозе, исходящей от Борджа, о полной неготовности к сопротивлению, о пренебрежительном отношении Джана Марии к дельным советам. Отсюда, подвел он итог, и брожение в умах его подданных, и жгучее желание исправить положение. Когда он закончил, герцог, забыв о еде, долго смотрел в тарелку.
— Не правда ли, Франческо, это так просто, заявить человеку: «Это не так. И это не так». Но кто, скажи на милость, поможет мне все наладить?
— Если ты согласен, то это мог бы сделать я.
— Ты? — воскликнул Джан Мария. На его обрюзгшем лице отразилось негодование. — И как же, дорогой кузен, ты намерен все наладить?
В тоне герцога слышалась насмешка.
— Я бы поручил сбор налогов мессеру Деспальо, ограничил бы расходы на содержание дворца, а вырученные деньги направил на создание собственной армии. Я обладаю некоторым опытом военачальника, это могут подтвердить многие из правителей. Я возглавлю твою армию, заключу договоры с сопредельными государствами, и они, поняв, что мы вооружаемся, увидят в пас силу, с которой надобно считаться. Человек строит дамбу, пытаясь остановить ревущий поток, а я попытаюсь организовать оборону, способную противостоять армии Борджа. Назначь меня своим гонфалоньером [3], и через месяц я скажу тебе, смогу я спасти твое герцогство или нет.
С каждым словом Франческо подозрительность герцога возрастала, а когда он закончил, лицо Джана Марии перекосила злобная гримаса.
— Назначить тебя моим гонфалоньером? — пробормотал он. — С каких это пор Баббьяно стал республикой? Или твоя цель — сделать нас республиканцами с тем, чтобы самому утвердиться на самом верху?
— Ты меня превратно истолковал… — начал было Франческо, но кузен не дал ему договорить.
— Превратно? Нет, нет, мессер Франческино. Я все понял. — Неожиданно он поднялся. — До меня доходили слухи о растущей симпатии моих подданных к графу Аквильскому, но я позволил себе не придавать им особого значения. Этот негодяй Мазаччо перед самой смертью талдычил мне о том же, но в ответ я огрел его хлыстом по физиономии. Тогда я полагал, что поступаю правильно. Но позапрошлой ночью мне приснился сон… Ну да Бог с ним. Такое может случиться в любом государстве. Если появляется человек, которого подданные предпочитает тому, кто занимает трон, к тому же еще благородных кровей и знатного происхождения, как ты, он становится реальной угрозой правителю. — Герцог злобно ухмыльнулся. — Мне нет нужды напоминать тебе, как поступают Борджа с подобными личностями. Да и Сфорца в таких случаях принимают необходимые меры предосторожности. Дураков в нашем роду пока не было, и я не желаю быть первым из них, а поэтому не собираюсь вручать всю принадлежащую мне власть в другие руки. Как видишь, дорогой кузен, цель твоя мне предельно ясна. У меня острое зрение, Франческино, очень острое!
Джан Мария засмеялся, довольный собой.
Франческо сидел с непроницаемым лицом. Да, он мог бы сказать герцогу, что будь на то его желание, и он немедленно получит трон Баббьяно. Но предпочел избрать другой путь, все-таки надеясь уговорить представителя рода, в котором еще не было дураков.
