Александр Мартынов - Работа на лето
— Кто со мной?! — разбегаясь, задорно крикнул Олег Зернов по прозвищу Сакс — действительно похожий (2). Какая-то девчонка, на бегу схватившись за его руку, звонко крикнула:
— Я! — и они вместе в длинном прыжке перелетели через огонь.
Следом за ними полетели почти непрерывным потоком другие пары. Если кто-то и обжигался, то это не замечалось — звенел смех, и Генка выдохнул:
— Вот чёрт! Да в каком я веке?! Или тут все пьяные?!
— Ой, Купала-Купала,
Лето купала,
Огонь да вода,
Небо да земля,
Лето идёт,
Лето горит,
Купала-Купала…
— отозвались девчонки, и Надька схватила Генку за руку:
— Прыгаем?!
— Ххххаааууу! — завопил Генка, разбегаясь. Толчок! Прыжок! Полёт! Жар костра внизу! — Хххай!.. А! Здорово! Класс, блин! Давай ещё!
— Ой, Купала-Купала,
Лето пришло,
Лето настало,
Лето красное,
Лето ясное,
Лето с нами,
КупалаКупала…
1. Слова М. Струковой.
2. Саксы — германское племя, принявшее участие в формировании английского и немецкого народов. Отличались повышенной белобрысостью. 3. Не надо расценивать это уже не первый раз встречающееся определение, как ещё одно доказательство моего шовинизма. Русский нож — это такое же реально существующее оружие, как и финский. Для него характерно 1517сантиметровое лезвие в виде щучьего тела с широким обухом, небольшая прямая гарда и овальная в сечении рукоятка
Генка краем глаза заметил пожилую пару — явных иностранцев — и ещё одного кадра с видеокамерой, явного соотечественника, который снимал всё происходящее на холме — как и когда они поднялись на холм — непонятно. Его это почем-то страшно разозлило… но предпринять он ничего не успел, потому что появился Мачо. С опасной улыбкой он шёл пружинистым шагом на парня с камерой и жонглировал семью русскими(3) ножами, крутившимися над ним страшноватой каруселью. Мачо напевал:
— Купала-Купала…
Горе-оператор побледнел, попятился и, под общий смех поскользнувшись на траве, покатился с холма. Мачо развернулся к иностранцам — он явно не собирался проявлять особого гостеприимства. Но высокий худой старик с косматыми бровями вдруг протянул руку… и, выхватив из вертящегося сияния два ножа, сам начал ловко подбрасывать их, потом вонзил в землю и, улыбнувшись своей спутнице — уютной старушке, с гордостью глядевшей на мужа — сказал неожиданно на чистом русском:
— Меня когдато звали Семь Ножей. Как в саге(1). Я гордился этим прозвищем… Сейчас я уже не тот. Вы напомнили мне тингшпили(2) тридцатых и моих убитых друзей… Прости, мальчик, что мы пришли без приглашения. Мы уходим… — но он почти тут же остановился и тихо сказал: — Поверь, мальчик. Мы не хотели зла. Мы так верили… так верили и так мечтали… — его глаза блеснули.
Мачо, уронивший свои ножи к ногам, вдруг протянул руку и пожал предплечье старого немца. А через секунду длинные пальцы старика повторили то же движение…
А откуда-то изпод холма доносился голос Андрэ:
— На коня — и с ветром в поле
Полечу, полечу!
Догоняй! Я на воле,
Я подобен лучу.
Шею обнимаю у милого коня.
Безрассудство скачки — это для меня!
Безрассудство скачки — это для меня…
— гитарный раскат, длинный перебор струн — и снова:
— Жить, тоскуя в этих стенах,
Не могу, не могу!
Загоню коня до пены
Я из плена бегу.
Шею обнимаю у милого коня.
Никакая силы не вернёт меня!
Никакая сила не вернёт меня…
Поле, поле, чисто поле.
Обними, обними
Быстроту у погони
Отними, отними.
Шею обнимаю у милого коня:
— Ну ещё немного пронеси меня!
Ну ещё немного пронеси меня… (3)
1. Судя по сказаниямсагам — вполне достоверным исторически, кстати! — викинги практиковали искусство жонглировать ножами, подбрасывая и ловя сразу от двух до семи штук.
2. Проводившиеся в 30х годах ХХ века в Германии представления, посвящённые германской истории. Яркие зрелища с массовым участием подростков включали языческие обряды, песнопения, верховую езду, спортивные соревнования, парады и так далее.
3. Слова И. Ченцова.
… В вечернем небе над селом — оттуда доносился шум — зажигались новые и новые строчки стихов, отрывков из летописей и сказаний и образы русской истории, сменявшие друг друга под музыку. Судя по всему, ярмарка закончилась, но праздник продолжался. Генка был не прочь туда сходить… но остаться тут хотелось ещё больше, потому что и тут ещё ничего не кончилось. Ярче пылали огни, громче стали песни и смех, в лесу мелькали яркие светлячки факелов. Два десятка мальчишек и девчонок, сидя на траве возле костра, слушали, как поёт под настоящие гусли и рожок сестра Валуевых Светка. Генка плохо её знал, она не была в отряде, но видел её и слышал, как она поёт — это стоило послушать… Песня звучала, звучала мольбой и надеждой, похожими на солнечные лучи в разрывах туч, прекрасные и грозные…
— Ввысь идет дорога Вечности
ослепительным лучом.
Охраняй меня от нечисти,
воин с огненным мечом.
Сердце яростью расколото,
ничего уже не жаль.
Охраняй меня от золота,
по отважным плачет сталь.
Охраняй меня от радости
с нею песен не сложить.
Охраняй меня от старости,
чтоб любви не пережить.
Солнце черное снижается,
дым над Русью бьет ключом…
За меня всегда сражается
воин с огненным мечом!(1)
— Ещё! Ещё! — закричали мальчишки, едва Светка умолкла. Она с улыбкой кивнула, сделала какието знаки младшему брату и ещё одному пацану, аккомпанировавшим ей, и без передышки продолжала петь…
— Плывут туманы слева, справа,
как синий мед.
И птица — китежская пава
во сне поет.
А я в бреду сквозь пущи, чащи,
сквозь дождь и грусть.
Цветы духмяные блестящи,
да ну и пусть.
Здесь зелье каждому по вере
для добрых чар…
… Разрыв — траву ищу я, звери.
Разрыв — пожар!
Она раскроет все темницы
в туман лугов,
Спалит до утренней зарницы
дворцы врагов,
И задрожит душа народа
И воспарит…
1. Слова М. Струковой.
Что там горит у поворота?
Что там горит?!
Скажи мне, китежская пава,
крыла раскрыв,
разрывтрава? Слова
иль слава — разрыв?
Цветет неведомая сила
Стальным пером.
Я стебель звонкий обломила.
И грянул гром! (1)
— Светкин голос поднялся, зазвенел и лопнул — в самом деле как разорванная сталь…
