Людмила Малёваная - Искатель. 2014. Выпуск №3
— Ну как?
— Катастрофа идет по плану, — привычно откликнулся второй пилот.
— Радист! — усаживаясь в ложемент, позвал в лингафон Андрей. — Связь с американцами!
— Есть связь с американцами! — Бортрадист быстро заговорил по-английски в лингафон.
Через пятнадцать минут на фоне начинавшего темнеть закатного неба черным силуэтом пропечатался американец. Началось сближение.
— Как видимость, Энди? — послышалась в наушниках английская речь Нормана.
— Освещенность вполне достаточная, Норман, но я бы не стал медлить: все-таки темнеет…
— Согласен, давай начинать.
Огромный КС-135 Stratotanker медленно, но четко занял позицию чуть впереди и выше ИЛа. Из хвостовой нижней части фюзеляжа выдвинулась длинная заправочная штанга. За стеклом кормовой кабины был виден оператор, работающий верньерами управления.
— Энди, оператор просит тебя продвинуться на два метра вперед, — зазвучал голос Нормана.
— Есть, выполняю.
— Жень, добавь чутка на секунду! — попросил он второго пилота.
Евгений чуть двинул вперед РУД[9] и сразу вернул ее наместо.
— Отлично, Энди! Теперь так и держи, мы все сделаем, — одобрительно прогудел американец.
— Бортмеханик, открыть верхнюю заправочную лючину!
Американский оператор увидел, что позади кабины пилотов русского самолета открылось специальное отверстие для приема заправочной штанги. У тяжелых транспортных самолетов заправочная горловина находится, как правило, в верхней части фюзеляжа чуть позади кабины. Ловко двигая джойстиками, он подвел штангу ближе и включил запирающие магниты. Конус четко вошел в горловину. На приборной панели и у него, и у бортмеханика ИЛа зажглись зеленые индикаторы. Теперь оба гиганта летели в одной связке.
— Энди, сколько будешь брать? — опять прорезался Норман.
— Пятьдесят тонн! — ответил Андрей.
Спустя десять минут оба лайнера расцепились и слегка разошлись в стороны. ИЛ чуть поднялся и летел теперь на одной высоте с КС.
— Спасибо, Норман, выручил. Я твой должник!
— Заметано! За тобой выпивка!
— Идет! Что предпочитаешь?
— Ловлю на слове, я ведь оригинал! Если доведется посидеть вместе в баре, то я предпочту старый выдержанный «Кальвадос».
— А ты эстет! Хорошо, зафиксировал.
— Ну, пока, майор!
— Счастливо, майор!
Лайнеры качнули крыльями и стали быстро расходиться в стороны. Норман переключился на волну базы:
— «Остров», «Остров», я «Фокстрот»! Посылку русским передал, жду указаний.
— «Фокстрот», немедленно меняйте курс! — тут же затрещало в наушниках. — В квадрате 67–43 два патрульных Ф-16 были вынуждены сопроводить…
После довольно интересной и не вполне обычной встречи с русскими, началась стандартная, нудная работа. Норман поморщился, вздохнул, прибавил газ и стал плавно разворачивать свой воздушный танкер.
— Фил, — обратился он ко второму пилоту, — как ты думаешь, куда они направились и что везут? Не связано ли это со всей свистопляской вокруг станции МКС? Но зачем там русские, мы что, без них не справимся?
— Летят они, я думаю, на Гуам, туда, где навернулся сбитый НЛО. Я слышал, собирается специальная экспедиция по поиску и подъему тарелки. Кстати, экспедиция международная, как и рам проект МКС. Поэтому в нем и участвуют русские. Да, наверное, и не только русские. А вот что везут… Наверное, какое-нибудь подводное оборудование. Сколько «Кэндид»[10] на борт может брать, Норман?
— Пятьдесят тонн.
— Да, достаточно, чтобы перевезти тяжелый танк. Но танк-то они, конечно, не повезут, а вот батискаф очень даже может быть.
* * *В кромешной темноте, или, правильнее, в отсутствие света, по темному и бесконечному пространственному туннелю, изредка, из ниоткуда и в никуда, стали пролетать огненные иглы; Это рождались, чтобы просуществовать безмерно малый отрезок времени, самые микроскопические частицы материи. Похожими на иглы они становились из-за своей хоть и конечной, но колоссальной физической скорости — скорости света. Проследить их полет в реальном времени было невозможно, и они отображались в мозгу супервизора лишь своими светящимися траекториями. Эти иглы были пока настолько редки, что каждую следующую приходилось ждать целую вечность. Но супервизор был терпелив и умел ждать, так же как умел фантастически быстро просчитывать миллиарды комбинаций, вариаций и возможностей. Супервизора не интересовало, откуда берутся частички материи, кто их разгоняет и как — для этого существовали подчиненные ему удаленные «флаги». Главная задача супервизора состояла в том, чтобы проследить, в случае столкновения летящих навстречу друг другу со световой скоростью частиц, рождение чего-то нового: материи с необычными свойствами и характеристиками, антиматерии, пространства с новой метрикой или законами.
Пространство, в котором работал супервизор, было ему знакомо. Это был трехмерный бесконечный плоский мир, с метрикой Евклида. Что такое «Евклид», супервизор не знал, да и не мог знать. Его гигантская память хранила л ишь то, что в нее вложили сюзерены — высший разум, которому супервизор подчинялся. Кто такие сюзерены и почему он им подчиняется, его не интересовало. Если бы его спросили, в чем его предназначение, то, следуя правилам логики, он бы ответил: «Выполнять приказы сюзеренов». Любопытство было ему чуждо, как и любые другие эмоции.
Огненные иглы стали чертить темное пространство чаще и ярче. Энергия частиц медленно, но неумолимо возрастала. Супервизор задействовал новые датчики и анализаторы, открыл, на всякий случай, доступ к дополнительным объемам своей практически неисчерпаемой памяти. Но даже эти сверхчувствительные приборы и могучий интеллект супервизора не уловили того момента, когда слегка дрогнула и чуть провисла клетчатая поверхность трехмерного евклидова пространства, будто на тончайшую эластичную паутину упала капля росы. Это действительно была первая капля. Метрика, незримо для супервизора, перестала быть евклидовой в полной мере и приняла некоторые, пока неосязаемые, неуловимые признаки неевклидовой геометрии, или метрики Лобачевского. Супервизор не знал, что такое «Лобачевский».
Глава 10. Марианская бездна
15 мая 20… года, 07 часов 10 минут.
Военно-морская база США
«Арпа-Харбор», о. Гуам
Подковообразный космический корабль чужих висел в нескольких метрах над дном океана, «подвешенный» своим силовым защитным полем на глубине ста двадцати метров. Всего метрах в пятнадцати от этого места дно резко, под углом около шестидесяти градусов, уходило вниз, в безумную одиннадцатикилометровую бездну Марианской впадины. Чтобы понять, жив ли Гость, надо было долго приглядываться к корпусу корабля, что было трудно, учитывая практически полное отсутствие света на этой глубине и оптические искажения, создаваемые силовым полем. Но что-то все-таки было заметно: перемигивание наружных светодатчиков, легкое, едва видимое свечение самого силового поля. Иногда можно было заметить и легкое движение: открывались и закрывались небольшие лючки в корпусе, выдвигались и задвигались штанги, манипуляторы, еще какие-то механизмы и приспособления… Можно было предположить, что проходит ремонт корабля, его диагностика и тестирование. Но кто его проводит — экипаж? Или это автоматика?
