Луи Буссенар - Адское ущелье
— Вы клевещете на федеральную армию, и я не понимаю, о чем вы говорите.
— Сейчас объясню. Это произошло на второй день кровавой битвы, тридцатого августа тысяча восемьсот шестьдесят второго года… Видите, как я точен? Силы противников были равны, Поп сдерживал атаки Джексона, а Джексон ничего не мог поделать с Попом. Вдруг распространился слух, что в Черепаховых горах освободилось место начальника таможни. Первый же генерал, узнавший об этом, вскочил на коня и помчался во весь опор, надеясь поспеть вовремя и выпросить этот лакомый кусочек для себя. Второй, увидев, как улепетывает первый, решил, что сражение проиграно, и сделал то же самое. Естественно, полковники побежали за генералами, а полкам ничего не оставалось, как следовать за своими командирами… Вот что стало причиной поражения, которое стоило армии конфедератов[120] тридцати пушек и тринадцати тысяч пленных.
Нед Мур, рассказывая эту забавную историю, явно желал подтвердить свою репутацию человека, который ни перед кем не пасует, и разозлить полковника, что ему вполне удалось.
Начальник таможни выглядел так, словно проглотил аршин. Едва десперадо кончил, он произнес, с трудом сдерживая гнев:
— Не все полковники сбежали в сражении при Булль-Рёне, а выдающийся пост, о котором вы упомянули, был по заслугам предоставлен тому, кто ни о чем не просил.
— Иными словами, вам?
— Почему бы и нет?
— Полковник, только один вопрос: сколько вам лет?
— Мне ровно сорок.
— Сейчас у нас восемьдесят пятый год, а битва произошла в шестьдесят втором… то есть двадцать три года назад. Следовательно, вам было тогда семнадцать! Полковник, в таком, возрасте — прекрасное начало карьеры!
Громовой хохот, раздавшийся за столом, на мгновение заглушил завывания метели за окнами.
Приспешники полковника явно радовались возможности уязвить своего главаря и, глядя на его смущенное лицо, возбужденно ерзали, переглядываясь и толкая друг друга локтями.
Нед Мур после того, как отведал вкуснейшей луковой поджарки, забыв даже обтереть бороду, измазанную соусом, заявил, что никогда еще не получал такого наслаждения от еды, и предложил немедленно произвести французского капитана в полковники.
Фелисьен стал со смехом отказываться от этой чести, но Нед Мур настаивал.
— Соглашайтесь, дружище, соглашайтесь! Хотя в Америке больше ста тысяч человек носит это звание, все-таки оно здорово звучит.
— Больше ста тысяч!
— Самое малое. А у вас разве не так?
— У нас, — ответил француз, становясь вдруг очень серьезным, — после двадцатипятилетней или тридцатилетней службы и сорока пяти или пятидесяти лет безупречной жизни смелому воину присваивается это почетное звание — подлинный венец его карьеры. Он счастлив и горд, ибо…
— Как? — вмешался полковник. — После тридцатилетней службы? У нас звания присваивают куда проще.
— Это я заметил!
Разговор этот весьма забавлял канадцев и Боба, однако они обратили внимание, что мисс Кэт, уйдя на винный склад за несколькими бутылками шампанского, заказанными французом, что-то слишком задерживается.
Жан, опасаясь, что девушка могла поскользнуться и неудачно упасть, вышел, чтобы помочь маленькой подруге.
Странное дело! Старший из «угольков», в свою очередь, тоже никак не возвращался, так что Боб и его братья не знали, что подумать.
Они встали и направились к тяжелой двери, по-прежнему заваленной снегом, что вела во внутренний двор.
В этот момент со двора до них донесся звериный рык — такой свирепый и мощный, что у храбрейшего из храбрых могли бы подогнуться колени, а сердце уйти в пятки.
А вслед за тем раздался звенящий, как рожок, крик человека.
— Жан! Это Жан!
Боб и Жак ринулись к траншее, прорытой в снегу, за ними бросился Фелисьен, потом немного протрезвевшие американцы… Перед их глазами предстало страшное зрелище.
ГЛАВА 7
Самый ужасный хищник Америки. — Сильный, как слон. — Кровожадный, как тигр. — Смелый, как лев. — Ursus ferox. — Смертельная схватка. — Жан ранен. — Один из первых ножей границы. — Планы отступничества. — Гнусная мать. — Все живы. — Праздник освобождения. — Беспробудный сон.
Если не считать Европы, где почти не осталось диких зверей, в Америке хищников гораздо меньше, чем на других континентах.
В самом деле, Азия имеет королевского тигра и черную пантеру; Африка — льва и гиппопотама; и там и там водятся львы и слоны.
В Америке среди крупных зверей числят ягуара, чья свирепость сильно преувеличена, пантеру, не столь опасную, сколь коварную, откровенно трусливого кугуара и медведей, популяция[121] которых имеет множество разновидностей.
Это все.
При взгляде на сей весьма краткий список, где упомянуты лишь самые известные животные, можно было бы подумать, что в Новом Свете[122] нет тех гигантов, каким мы любим присваивать королевские титулы — за их силу, размеры или свирепость.
Но это представление ошибочно. В Америке есть зверь, который мог бы сразиться — и, возможно, даже одержать верх — с чудовищными хищниками, чьи имена, внешний вид и образ жизни нам хорошо известны.
Это бурый медведь!
Натуралисты, любящие давать своим подопечным звучные, порой странные наименования, в данном случае не затруднились, выбирая этому хищнику имя, иными словами, давая ему научное обозначение.
Они нашли название, которое напрашивалось, и окрестили его попросту «ursus ferox» — «свирепый медведь».
Редко случается, чтобы имя с такой точностью отражало свойства объекта, ибо в буром медведе, или гризли, как его называют американцы, природа, кажется, свела воедино страшные наклонности всех хищников, не забыв снабдить соответствующими возможностями для утоления кровожадности.
Сильный, как слон, смелый, как лев, коварный и неумолимый, как тигр, серый медведь отличается колоссальными габаритами, потрясающими воображение.
В самом деле, в Скалистых горах встречаются гризли ростом в четыре метра и весом в тысячу килограммов! Это вес двух лошадей, закованных в броню![123]
Огромный, тяжеловесный, неуклюжий, он словно бы опротивел самой природе, и она бросила, не доделав, эту махину с бесформенной мордой и крохотными глазками, постоянно налитыми кровью, с кривыми лапами и мощным торсом, что качается на манер маятника.
Если прибавить к этому грязно-белую шерсть с длинными клоками на шее и на боках, чудовищная глыба мускулов покажется еще более отвратительной.
