Джеймс Кервуд - Девушка на скале
Это звучало довольно глупо. Руки Брокау медленно приблизились к его горлу. Но Гок оттащил своего товарища.
— Я не трону его… теперь, — прорычал гигант. — Но ночью…
Он снова склонился над Дэвидом.
— Вы — лжец! Шпион! Подлец! И вы думаете, что после этого…
Гок снова попытался оттащить его. Брокау с яростью сбросил его руку.
— Я не трону его… но я скажу ему, Гок! Черт меня побери, если я не сделаю этого! Пусть он знает…
Он снова приблизился к Дэвиду, обдавая его своим дыханием.
— Я рад, что вы не умерли, Рэн, я хочу посмотреть, как вы начнете корчиться. Мы ждем только ухода индейцев. Старый Уэпи со своим племенем уйдет на закате. Вы отправитесь в ваш путь немного позже, когда они отойдут на такое расстояние, что не услышат выстрела.
— Вы хотите сказать… что собираетесь убить меня? — произнес Дэвид.
— Если поставить вас к дереву и пустить вам пулю в сердце значит убить, в таком случае — да, — ответил Брокау.
— Убить… — повторил Дэвид.
Казалось, у него не хватило сил продолжать. Его голова снова закружилась, от боли едва не раскалываясь на части, и он покачнулся. Несколько секунд он силился побороть свою усталость, но тошнота подступила к его горлу, и он со стоном упал на кровать. Брокау продолжал что-то говорить, но Дэвид уже не понимал его слов. Он слышал резкий голос Гока, удаляющиеся шаги и скрип двери. Прошло много времени, прежде чем ему удалось снова сесть на край своей кровати.
Стена больше не освещалась лучами солнца. В единственное маленькое окно комнаты, выходившее на запад, Дэвид увидел закат. Он дрался с Брокау утром, а сейчас уже наступила ночь. Он заметил красное пятно на полу в том месте, где он упал под ударом Генри. Взглянув снова на окно, Дэвид обратил внимание на то, какое оно крохотное и как высоко оно находится. Ни вчера, ни сегодня утром он не поразился его видом, но сейчас он понял, почему его поместили именно в эту комнату: ничего не подозревающего гостя одним поворотом ключа можно было превратить в пленника. Отсюда никак не убежать, разве только выбив тяжелую дверь или выпилив часть бревенчатой стены.
Постепенно он превозмог свою слабость. Голова у него прояснилась, дыхание стало ровнее. Вдруг до него едва слышно донесся 6ой барабанов и дикое пение. Уэпи и его индейцы уходили, и с их уходом исчезла последняя надежда Дэвида. Помогли ли бы они, если бы знали, что ему грозит? Если бы он крикнул им в открытое окно? Эта мысль безумна, невероятна, но на одно мгновение его сердце забилось, а затем внезапно замерло. Раздался звук поворачиваемого в замке ключа, дверь отворилась — и Мэдж О'Дун появилась перед ним!
Она задыхалась, словно ей пришлось пробежать большое расстояние. Не пытаясь заговорить, она бросилась к его ногам и большим охотничьим ножом перерезала опутывавшие их веревки. Прежде чем Дэвид успел произнести хоть слово, она очутилась уже у его спины — и его руки тоже освободились. Они казались налитыми свинцом. Мэдж бросила нож, обхватила руками его голову и без конца повторяла имя, которое она ему дала — Сэкуэвин. Когда уходившие индейцы приблизились, и пение их стало громче, девушка со сдавленным криком отскочила от Дэвида.
— Я… должна торопиться, — быстро заговорила она. — Слушайте! Они уходят! Или Гок или Брокау пойдет с Уэпи до озера… а тот, кто останется, придет сюда. Взгляните, Сэкуэвин… я принесла вам нож! Когда он придет… вы должны убить его!
Звуки пения стали удаляться по направлению к лесу и постепенно замирали.
Дэвид молчал. Прижав к груди руки, Мэдж продолжала:
— Я ждала, пока все уйдут из дому. Они держали меня в моей комнате, приставив Мэрси — старую индеанку — караулить меня. Когда они все вышли провожать Уэпи, я ударила ее по голове ружьем Найзикус. Может быть, она умерла. Тара там, в лесу. Я знаю, где его найти. Я соберу все необходимое, и через час мы должны уйти. Если до тех пор Гок или Брокау войдет в вашу комнату, убейте его, Сэкуэвин, этим ножом! Если вы этого не сделаете, они убьют вас!
Ее голос прервался походившим на всхлипывание вздохом. Дэвид с огромным трудом поднялся и, пошатываясь, стал перед девушкой.
— Моя винтовка, Мэдж… мой револьвер! Если бы я имел их теперь…
— Они, наверно, забрали их, — прервала она. — Но у меня, Сэкуэвин, есть ружье Найзикус! О! Мне нужно торопиться. Они могут войти в мою комнату, а Мэрси… возможно, мертвая. Едва стемнеет, я отопру вашу дверь. А если кто-нибудь войдет раньше, вы должны убить его! Вы должны! Вы должны!
Она отступила к двери и, открыв ее, ушла. Ключ снова повернулся в замке. Дэвид слышал ее быстрые шаги по передней и скрип двери ее комнаты.
Несколько мгновений он неподвижно стоял, пораженный быстротой, с какой девушка исчезла. Она пробыла в его комнате не больше двух минут. На полу у его ног лежал нож. Мэдж рисковала, пытаясь спасти его жизнь! Дэвид почувствовал, что кровь стала проникать в его онемевшие члены. Он медленно, боясь потерять равновесие, наклонился и поднял оружие. Пение индейцев походило теперь на отдаленный шепот; послышались голоса возвращавшихся людей — голоса белых. Дикая дрожь охватила Дэвида при мысли о том, что ему снова предстоит бороться! Как скоро явится Брокау или Гок? Успеет ли его онемевшее тело вернуть себе способность к действию? Успеет ли он набраться сил, чтобы воспользоваться своей свободой и ножом. Дэвид стал медленно шагать по комнате, делая резкие движения руками. Силы быстро возвращались к нему. Он подошел к ведру с водой и с жадностью напился. Вода освежила его. Теперь он уже мог напрягать мускулы и сжимать кулаки. Он взглянул на нож. Какая ужасная необходимость — вонзить сталь в спину или сердце человека! Неужели нет другого способа? Он принялся осматривать комнату, и его взгляд упал на стол. В одну секунду он его перевернул, ухватился за ножку и с треском отломал ее. Теперь он обладал оружием, более удобным, чем нож, который он засунул за пояс. Дэвид стал ждать.
Он ждал недолго. За западными горами скрылись последние лучи солнца. В комнате стало темнеть. Считая минуты, Дэвид стоял у двери, прислушиваясь, не раздадутся ли шаги, надеясь, что это будут шаги девушки, а не Гока или Брокау. Наконец в передней послышались шаги, тяжелые шаги — и Дэвид, глубоко вздохнув, схватил свою дубину. Ему предстояло малоприятное дело, и все же, слыша, как поворачивается ключ в замке, он сознавал, что этого требует ужасная необходимость. Он ударит не слишком сильно, лишь так, чтобы тот, кто войдет, не смог помешать их бегству. Затаив дыхание, он поднял дубину.
Дверь открылась. Гок вошел и стал спиною к Дэвиду. Ужасно! Ударить человека сзади… ударить дубиной! И все же это нужно сделать. Не испустив ни стона, Гок безжизненной массой упал на пол, и Дэвид подумал, что убил его. Он опустился рядом с ним на колени и нащупал его сердце: оно билось. Поднявшись, он посмотрел в темную переднюю. Из большой комнаты доносился шум голосов. А затем совсем близко от него, из противоположной двери раздался тихий дрожащий голос:
