Андрей Серба - Искатель. 1982. Выпуск №3
Его узнали, когда он выходил из дома, где было совершено преступление, вместе с симпатичным комиссаром Лекером, начальником уголовной полиции в Клермон-Ферране, ведущим следствие.
Возьмет ли верх необходимость лечения или…»
Он отбросил газету и пожал плечами. До девяти часов все его дела совершались по твердо установленному распорядку, и, когда мадам Мегрэ в розовом костюме показалась в дверях, они направились к лестнице.
— Доброе утро, дамы и господа!
Это был неизменный привет хозяина. Мегрэ заметил силуэт на тротуаре и отблеск света на объективе фотоаппарата.
— Он уж час как ожидает вас… Это не из «Монтаньи», где пишут о вас в утреннем номере, а из «Трибюн», из Сент-Этьенна…
Человек с камерой был высок, с рыжей шевелюрой, одно плечо выше другого. Он бросился навстречу комиссару.
— Вы позволите сфотографировать вас? Только один снимок…
К чему отказываться? Он остановился неподвижно у входа. Мадам Мегрэ отошла в сторону.
— Поднимите немного голову…
Впервые за многие годы его фотографировали в соломенной шляпе. Он носил такую только у себя на даче, в Мэн на Луаре, старую шляпу садовника.
— Еще раз… Одну секунду… Спасибо. Мсье Мегрэ, смею ли спросить, вы действительно занимаетесь этим делом?
— Как шеф уголовного управления с набережной д’Орфевр я не вмешиваюсь в то, что происходит за пределами Парижа…
— Но преступление все же вас интересует? — Как и большинство ваших читателей.
— Ведь преступление имеет особенный характер — жертва была одинокой, ни с кем не общалась, неясен мотив, не видно причины…
— Когда ближе ознакомятся с ее личностью, выяснится и причина и мотив.
Мегрэ нашел Лекера в голубой комнате у телефона.
— Присаживайтесь, патрон. Алло! Это просто удача, что прежняя консьержка на том же месте. Да! Да! Что? Она не знает где? Садилась на метро? Ага, на станции Сен-Жорж. Не разъединяйте, мадемуазель. Ну спасибо. Я пошлю тебе опросный лист, чтобы все это упорядочить. Да, да, разумеется, с ребятами всегда заботы. Я-то об этом кое-что знаю. С тремя моими мальчишками…
Он повесил трубку и обернулся к Мегрэ.
— Это Жюльен, вы должны его знать, сейчас он инспектор в девятом округе, я просил его вчера порыться в бумагах. Он нашел точный адрес Элен Ланж на улице Нотр-Дам де-Лоретт, где она жила четыре года.
— Значит, с двадцати восьми до тридцати двух лет…
— Да, почти… Консьержка все та же. Мадемуазель Ланж как будто была спокойной девицей. Она уходила и приходила в определенное время, как человек работающий, редко выходила по вечерам куда-нибудь в театр или в кино… Служба ее, должно быть, была в другом квартале, потому что она садилась в метро. В половине первого возвращалась, завтракала и вновь уходила. В половине седьмого возвращалась.
— Кто-нибудь у нее бывал?
— Один человек, всегда один и тот же.
— Консьержка знает его имя?
— Ничего она о нем не знает. Он приходил раз—два в неделю к половине девятого, а к десяти часам уже уходил.
— Что за тип?
— Как будто порядочный человек. У него была своя машина. Ей не пришло в голову запомнить номер. Большое черное авто, вероятно американское…
— Возраст?
— Сорок лет. Очень сильный. Довольно полный, тщательно одевался.
— Проводили ли они вместе уик-энд?
— Один лишь раз.
— А отпуск?
— Нет. У Элен Ланж в то время был двухнедельный отпуск. Она ежегодно уезжала в Этрета и жила в семейном пансионе, куда ей посылали почту.
— Она получала много писем?
— Мало. Изредка письмо от сестры. Она пользовалась абонементом в одной книжной лавке и много читала…
* * *Сотрудники Лекера опросили всех соседей. Не только никто не видел и не слышал ничего в вечер убийства, но все единодушно утверждали, что у Элен Ланж не было ни друзей, ни подруг и что у нее никто не бывал. Иногда она уезжала с маленьким чемоданчиком в руках, и тогда ставни оставались закрытыми в течение двух-трех дней. Машины у нее не было, и она никогда не вызывала такси. По утрам она делала закупки в ближайших лавочках. Не скупилась, но цену деньгам знала. По субботам отправлялась на большой рынок за провизией, летом всегда в белой шляпе, зимой в темной.
Мегрэ обдумывал все детали, подремывая в кровати, в то время как мадам Мегрэ читала у окна. Золотистый полусвет проникал в комнату сквозь щели в ставнях. Бесформенные мысли кружились у него в голове. Вдруг он задал себе вопрос: «А почему именно в этот вечер? Почему ее не убили накануне или на следующий день, месяцем раньше или двумя месяцами позже?»
Казалось, вопрос несуразен, однако он придавал ему большое значение. Десять долгих лет жила она на тихой улочке в Виши. Никто у нее не бывал. Она, насколько известно, тоже никого не навещала, разве только во время своих кратких поездок. Соседи видели, как она приходит и уходит Ее можно было также видеть на желтом стуле в парке, пьющей свой стакан воды, или вечером на концерте в парке.
Если бы ему самому пришлось опрашивать лавочников, он задал бы им вопросы, которые наверняка удивили бы их. Произносила ли она когда-либо лишние слова? Не наклонялась ли Иногда погладить вашу собачку? Беседовала ли с женщинами в очереди, здоровалась ли с ними, встречая ежедневно по утрам в одни и те же часы? И наконец: смеялась ли она когда-нибудь? Или только улыбалась?
Пришлось бы вернуться на пятнадцать лет назад, чтобы обнаружить ее контакт с человеческим существом: мужчиной, приходившим к ней один или два раза в неделю в квартиру на улице Нотр-Дам де-Лоретт. Можно ли жить столько лет и ни с кем не делиться признаниями, не высказать вслух того, что на сердце?
Ее задушили. Но почему в этот вечер? Для задремавшего Мегрэ вопрос этот стал главным; когда жена сообщила ему, что уже три часа, он все еще пытался на него ответить.
— Выйдем вместе?
— Конечно, вместе, как каждый день. Почему ты об этом спрашиваешь?
— Ты мог условиться с Лекером.
— Никакого свидания не предвидится…
И чтоб доказать это, он проделал с ней большой круг начиная с детского парка. В толпе они узнали двух веселых типов, «потешных весельчаков», как они их называли, но теперь во взгляде мужчины, обращенном к нему, что-то изменилось. Вместо того чтобы пройти, как обычно, он направился прямо к комиссару, протягивая ему руку.
— Вы меня не узнаете?
— Уверен, что видел вас раньше, но тщетно роюсь в памяти.
— Бебер. Это имя вам ничего не говорит?
Много было в его практике Беберов: и Малыш Луи, и Верзила Жюль, но…
![Enahma [[email protected]] - Сквозь стены](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
