Кеннет Робсон - Когда воскресла мумия
- Мы должны определить, кто именно воскреснув принесет миру больше всего добра. Мы дадим вам имена людей, входящих в комитет, который должен принять окончательное решение. Они будут ожидать ваших указаний. Посылайте письма и телеграммы или звоните членам комитета.
Последовал перечень имен и адресов, который передавался неспешно и довольно необычно, с каким-то оттенком сверхъестественности, так что даже слушатели с плохой памятью без труда запомнили по одному или два имени.
На следующий день газеты всячески комментировали это событие, но ни одна из них не попала в цель - Док Сэвидж разработал методику подачи информации таким образом, что она не забывалась. Она заключалась просто в особой манере произношения слов, в каком-то необычном смысловом ударении.
В завершение голос диктора объявил: "Перед вами выступал Док Сэвидж".
Диктор изрядно перепугал своих слушателей. Раньше он всегда славился своим приятным, великолепным голосом; но сейчас, после удивительного голоса, который только что звучал, его голос напоминал предсмертное карканье вороны.
Разумеется, выступление Дока всех взбудоражило и вызвало множество разговоров. Мало кто не мечтал когда-нибудь о том, как было бы здорово вернуть к жизни умершего человека; так что недавнее событие оживило фантазию людей.
На следующий день было воскресенье - нерабочий день - поэтому можно было вдоволь наговориться, делясь впечатлениями. По этому поводу было произнесено множество наспех состряпанных проповедей. Примечательно, что они отличались своей благосклонностью. Пусть Док Сэвидж действует, если может, - таким было единодушное заключение. Почти не было разговоров о том, что простой смертный не вправе посягать на небесное устройство всего сущего.
Тем временем у телефонистов, телеграфистов и почтальонов работы было по самую завязку. Хлынул поток предложений. У экспертов был целый штат секретарей, которые сортировали и нумеровали предложения.
А в понедельник газеты напечатали все, что им удалось разузнать о Доке Сэвидже. Впервые в жизни Бронзовый человек позволил обнародовать кoе-какие сведения о себе. Большей частью они касались его научных исследований, и много приведенных фактов могли убедить даже самых больших скептиков в том, что Док Сэвидж - настоящий чародей-изобретатель.
Он сделал, казалось, неисчислимое количество научных и медицинских открытий, и никто не подозревал, кто их автор. Скептики, а их было достаточно, выискивали доказательства, что все это соответствовало истине.
От населения продолжали сыпаться самые разнообразные предложения, начиная с Наполеона, продолжая Линкольном и кончая покойной дочерью чьей-то опечаленной соседки.
Очень многие родители хотели воскресить своих усопших детей, а дети родителей. Такие просьбы, особенно последние, были искренними, трогательными, нередко со следами слез на бумаге. Сортировщики корреспонденции часто не могли сдержать слез после ознакомления с такими волнующими обращениями.
Один автор письма, не назвавший своего имени, предлагал воскресить Лукрецию Борджиа, чтобы та подмешивала яд политикам нынешнего поколения.
Поток информации увеличивался с каждым днем, но для Дока Сэвиджа не все шло как по маслу.
Наверное, нет ничего на свете, в истолковании чего печать Соединенных Штатов достигла бы согласия, и данный случай не был исключением.
В то время как одна газета пела Доку Сэвиджу дифирамбы, другая требовала учинить над ним кровавую расправу, четвертовать и повесить для всеобщего обозрения, чтобы каждый мог посмотреть на человека, который привел в возбуждение всю страну, а осуществить задуманное вряд ли смог бы. Это - факир, вот кто он. Наглый обманщик, незаслуженно добившийся расположения публики.
Как бы там ни было, но известность Дока Сэвиджа стремительно росла. Его фотографии не сходили со страниц всех газет, ему уделяли внимание в своих дискуссиях радиокомментаторы, некоторые говорили о нем с почтением, другие рубили сплеча мечом своего нелепого недоверия. Комедийные актеры начали отпускать на сцене свои пошлые шутки, а по радио - и того похлеще.
Как и следовало ожидать, все это длилось несколько дней. Ограждения из колючей проволоки вокруг небоскреба Дока Сэвиджа оказались своевременной мерой предосторожности, поскольку большинство жителей и гостей Нью-Йорка устроили сюда целое паломничество.
Приходилось отгонять корреспондентов, писателей, фотографов, самых разных чудаков, шарлатанов и мудрецов.
Док Сэвидж находился в уединении на восемьдесят шестом этаже небоскреба.
Связь с общественностью поддерживалась через двух помощников Дока Сэвиджа - Монаха и Хэма.
В ширину Монах был практически таким, как и в высоту; у него почти не выделялся лоб, покрытая щетинистыми рыжими волосами физиономия очень напоминала обезьянью. Его полное имя - подполковник Эндрю Блоджет Мейфейер, и у него был любимый поросенок Хабеас Корпус, который среди животных был настолько же забавен, как и Монах среди людей.
Монах помимо всего прочего был мировым светилом в области химии.
Хэм - это не кто иной, как бригадный генерал Теодор Марли Брукс, которого в Гарварде провозгласили самым замечательным выпускником юридического факультета, и остальной мир, похоже, с этим согласился.
Те, кто знал толк в моде, соглашались, что Хэм - наиболее изысканно одетый человек в Нью-Йорке, если даже не в Соединенных Штатах.
Хэм не только не был чуждым оригинальности. Он стремился к ней и готов был пустить в ход против любого из своих противников безобидную на вид черную трость - фактически шпагу с отравленным наконечником, укол которым вызывал мгновенную потерю сознания.
У Хэма тоже было любимое животное - Химия.
Кличка соответствовала профессии Монаха. Таким способом решили подтрунить над ним. Химия очень раздражала Монаха, потому что была из какого-то низкорослого вида обезьян и ее прозвали "точной копией Монаха".
Отношения между этими четырьмя - Монахом, Хэмом, Хабеасом Корпусом и Химией, как могло показаться посторонним наблюдателям, - были чрезвычайно напряжены. Когда они изничтожат друг друга, казалось, было только вопросом времени.
Корреспондент какой-то газеты задавал через колючую проволоку вопросы.
- Кто-нибудь из вас двоих, скажите мне только одно: Док Сэвидж всегда избегал гласности, а сейчас она прямо бьет ключом. Почему это так?
- Дело вот в чем. Док может воскресить какого-нибудь парня и... начал было Монах.
- Парня? - сухо переспросил репортер. - Хорошенький подарок для наших женщин! А почему бы не воскресить женщину?
