Эрик Ардаган - Русский металл
Взобравшись на покрытый снегом гребень, Яковлев поднял руку и остановился. Две упряжки по восемь человек в каждой замедлили неверный шаг, и привязанные к шлюпкам веревки провисли до земли. Тяжелая деревянная лодка, груженная припасами и снаряжением, весила более двух тысяч фунтов. Волочить ее по льду было все равно, что тащить за собой носорога. Люди в изнеможении рухнули на колени, жадно вдыхая обжигающий легкие ледяной воздух.
День выдался ясный, яркий солнечный свет заливал расстилавшуюся перед ними снежную пустыню, слепя глаза. Яковлев снял сетчатые защитные очки и обошел всех членов команды, подбадривая их и проверяя, насколько сильно люди пострадали от мороза. Он почти закончил с экипажем второй шлюпки, когда раздался крик:
— Да это же «Серафим»! Он освободился ото льда!
Яковлев повернулся и увидел, как помощник старшины указывает на линию горизонта. Моряк поспешно высвободился из упряжи, подбежал к берегу и выскочил на лед.
— Стрельцов! Стой где стоишь! — приказал Яковлев.
Но моряк его будто и не слышал. Он даже не замедлил бега, спотыкаясь и чуть не падая на неровном плавучем льду. На горизонте маячило какое-то темное пятно. Яковлев всмотрелся попристальнее и раскрыл рот от изумления. На расстоянии трех лиг четко виднелся черный корпус и прямые мачты крупного парусного судна. Это мог быть только «Серафим»!
Яковлев напряженно разглядывал судно, едва дыша. Стрельцов был прав. Корабль перемещался — видимо, он смог вырваться из ледяного плена.
Пораженный капитан шагнул к шлюпке, пошарил под сиденьем и достал складную подзорную трубу. Направив ее на темное пятно, он сразу же узнал некогда вверенное ему судно. Однако выглядело оно как корабль-призрак — паруса свернуты, палуба пуста. Интересно, а знают ли его сумасшедшие обитатели о том, что они куда-то плывут? Но радости у капитана поубавилось, когда он рассмотрел поверхность вокруг корабля. Это был сплошной лед.
— Он все еще скован льдами, — прошептал Яковлев, глядя на идущий кормой вперед корабль. В сущности, «Серафим» вместе с огромной льдиной десяти миль в длину дрейфовал в южном направлении. Шансов уцелеть у него стало чуть больше, если только напор льдов не расколет корпус судна.
Яковлев вздохнул, потом обратился к двум самым крепким членам экипажа:
— Радов, Смальцов, немедленно догоните матроса Стрельцова и приведите его обратно, — гаркнул он.
Они поднялись и бросились вслед за Стрельцовом, который уже добрался до плавучего льда и исчез за огромным торосом. Яковлев снова принялся рассматривать судно, пытаясь увидеть повреждения корпуса или хоть какие-то признаки жизни на борту. Однако расстояние было слишком велико. Капитан вспомнил о главе экспедиции Путятине, чье тело теперь лежало в трюме, обложенное льдом. «Может, этот стреляный воробей в конце концов упокоится в родной земле», — подумал Яковлев. У него-то шансов почти не осталось. Маловероятно, что он когда-либо окажется в России, живым или мертвым.
Полчаса спустя Радов и Смальцов вернулись к шлюпке. Оба смотрели себе под ноги, а один из них сжимал в руках шарф Стрельцова, которым тот раньше закрывал шею и лицо.
— Где он? — спросил капитан.
— Провалился в трещину, запорошенную снегом, — ответил Смальцов, корабельный такелажник с грустными голубыми глазами. — Мы пытались его вытащить, но он ушел под лед прежде, чем мы успели как следует ухватиться…
Он протянул капитану смерзшийся шарф — единственное, что осталось от Стрельцова.
Яковлев понял, что это уже не имеет значения. Даже если бы им удалось вытащить матроса из воды, тот умер бы раньше, чем они смогли бы достать ему сухую одежду. Стрельцову в каком-то смысле даже повезло: по крайней мере, смерть его была быстрой.
Пытаясь поскорее выбросить эту картину из головы, Яковлев сурово прикрикнул на хмурых моряков:
— Вернитесь в упряжки! Пора в путь.
Больше об этой потере они не говорили.
* * *С каждым днем идти на юг становилось все труднее. Постепенно моряки разбились на группы в зависимости от степени выносливости. Крозье и несколько человек с «Апостола» ушли на десять миль вперед, прокладывая путь вдоль побережья. Следом шел Яковлев, за ним три или четыре группы отстающих. Они настолько ослабели от болезней и голода, что не могли поддерживать темп и фактически были обречены. Из своей команды Яковлев потерял уже троих, однако продолжал упорно идти вперед. Теперь непосильный груз тащило лишь тринадцать моряков.
Надежда на спасение оставалась, пока стояла довольно теплая и почти безветренная погода. Бураны случаются в этих широтах даже в конце весны, поэтому, увидев на западном горизонте черную гряду облаков, люди окончательно пали духом. Пронзительные ветра задули по ледяной равнине и безжалостно набросились на пологий остров. Пурга сбивала с ног, слепила глаза, и Яковлеву не оставалось ничего иного, как перевернуть шлюпку вверх дном и вместе с товарищами укрыться от непогоды под деревянным корпусом. Четыре дня кряду ветра яростно бились и стучали о дно, словно молоты. Сидя под жалкой скорлупкой практически без еды и не имея никакой возможности согреться, изможденные люди медленно умирали.
Яковлев тоже балансировал на грани забытья, чувствуя, как постепенно умирает его тело. Когда конец был уже близок, он ощутил внезапный прилив сил. Возможно, причиной тому стало любопытство. Перебравшись через тела своих товарищей, он пролез под бортом наружу, поднялся на ноги и прислонился к корпусу шлюпки. На несколько мгновений штормовые ветра утихли, и капитан спокойно стоял посреди огромной ледяной пустыни, вглядываясь в меркнущий свет сумерек. Он заставил себя поднять глаза и посмотрел вдаль в последний раз.
Корабль все еще был там. Царапая острыми мачтами горизонт, закованный в лед, «Серафим» сиял призрачным светом.
«Какую тайну ты скрываешь?» — хотел крикнуть капитан, но с пересохших губ сорвался лишь легкий шепот. Не сводя сияющих глаз с горизонта, мертвый Яковлев медленно сполз по борту шлюпки.
Напротив медленно дрейфовал «Серафим» — закованная в лед могила. Как и его экипаж, корабль вскоре падет жертвой сурового арктического климата, став последним свидетелем попытки Путятина отыскать Северо-Западный проход. С исчезновением судна канет в Лету и сага о безумной команде Яковлева. Однако капитан так и не узнал, что корабль скрывает тайну, от которой столетие спустя будет зависеть само существование человечества.
Часть I Дыхание дьявола
1
Шестидесятифутовый траулер со стальным корпусом выглядел так, как, по идее, должны выглядеть все промысловые суда, хотя это редко им удается. Сети аккуратно намотаны на ролы, на палубе ничего лишнего. Корпус и надстройка тщательно очищены от ржавчины и сажи, а наиболее пострадавшие от воздействия стихий места покрыты свежей краской. Даже слегка потертые кранцы отмыты от грязи. Возможно, «Вентура» и не была самым прибыльным рыболовным судном в северных водах Британской Колумбии, однако порядок на ней поддерживался идеальный.
