Дина Полоскова - В погоне за Иштар
— Весело — не то слово! Я узнал, что ты будешь здесь, и приехал сюда.
Я молчала, потому что мне нечего было на это ответить. Если буду молчать, есть надежда, что Виктор поймет и сменит тему разговора. Увы, надеждам в этот вечер не суждено было сбыться.
— Я искал тебя, Тара. Думал о тебе каждый вечер все эти месяцы…
— Ну, это потому, что в команде экипажа не было девушек, — попробовала я отшутиться.
— Тара, это была экспедиция на Клину[2], - укоризненно сказал Виктор, — Команда на семьдесят процентов состояла из девушек. Просто мне нужна только ты.
— Виктор, я думала, мы все обсудили еще неизвестно когда, — жалобно простонала я, но упрямый космобиолог не внял моим мольбам.
— Поехали с нами на Ибицу, Тар? Будет весело, обещаю тебе! Тусовки, тотализаторы… Там будет один известный йог, Шваноджи или Шилоджи, или…
— Свеноджи, — подсказала я, поскольку имела честь как-то посетить совместные тусовки с упомянутым йогом.
— Точно, Свеноджи! Тар, там будет все, как ты любишь!
Похоже, Виктор успел уже как следует подзаправиться горячительным еще до нашей встречи, иначе как объяснить, что после одного бокала виски он позволил себе обнять меня за талию и притянуть к себе.
Я попробовала освободиться:
— Я люблю древнюю восточную философию и мифологию, но никак не алкогольные гулянки в компании престарелого шведа-нимфомана, выдающего себя за садху, Вик, — я безуспешно пыталась оторвать от себя его руку, сердито уставившись на нагловатую ухмылку парня. Но переведя взгляд и обнаружив Марека, взирающего на нас с гневно скрещенными на груди руками, я кокетливо положила свою ладошку в красной перчатке поверх руки космобиолога и доверчиво прильнула к его боку, чем надо сказать, повергла Вика в некоторое недоумение.
Зато вдосталь насладилась гневным замешательством на лице Марека. Он не выглядел уже таким довольным, как когда с благосклонной улыбкой внимал всякой чепухе, которую плела ему на ухо кровавая медсестра Мариэн. Сейчас Марек скривился так, словно у него болел зуб.
Но в следующую секунду и тени недовольства не осталось на его идеальном лице. Нарочно не замечая Вика, мой герой собственническим жестом привлек меня к себе, запечатлев на губах поцелуй, несколько более долгий, чем следовало. А за то, что рука его сползла несколько ниже, чем полагалось, незамедлительно получил по этой самой шаловливой конечности, и плевать мне, что такое поведение «герлы» может отразиться на его авторитете в глазах друзей. Нечего совать руки, куда не следует.
Тень недовольства лишь на миг промелькнула на лице милого и жесткая складка у губ мгновенно разгладилась.
— Тар, крошка, ты обворожительна в этом костюме, — промурлыкал он, продолжая ощупывать меня, правда, уже только взглядом. И добавил, склонившись к самому уху, — Но еще обворожительнее была бы без него…
Марек зарылся носом мне в волосы:
— А может ну его, этот Хэллоуин?
Все еще сердитая на него, я разозлилась еще больше и прошипела:
— Мы же договаривались…
Этот наглец не дал мне договорить, притянул к себе и поцеловал опять. Отстранившись, продолжил ласкать большим пальцем мои губы:
— Помню-помню, ты сегодня тусишь напоследок с Риммой — привет, Римма!
Подруга кисло кивнула в ответ.
— А я не вмешиваюсь. Почти не вмешиваюсь, — поправился он и притянул к себе снова. Горьковато-свежий запах парфюма кружил мне голову, губы Марика были мягкими и горячими. Черт возьми, он-таки знает толк в поцелуях! Я отстранилась, чтобы перевести дыхание, когда услышала низкий, грубый голос с почти громовыми раскатами в нем:
— Девушка танцует?
В двух шагах от нас стоял самый настоящий пират, как будто только что сошедший с обложки старинной книги о мореплавателях. Зюйдвестка[3] с черепом, алый платок на могучей шее, белая рубаха с небрежно распахнутым воротом, рукояти старинных револьверов за поясом, высокие морские сапоги… И черная полумаска, вместо полагающейся по случаю повязки на один глаз, скрывающая лицо. Голограмма разноцветного попугая на плече довершала картину. Подошедший был на полголовы выше Марека и шире в плечах. Несмотря на маску, чувствовалось, что еще лет на десять — пятнадцать старше. Может быть, этот факт, может быть что-то еще заставило моего без пяти минут жениха оставить при себе надменную грубость, которая уже висела у него на языке, и, впрочем, довольно неприязненно ответить:
— Вы ошиблись, уважаемый. Девушка закусывает.
С этими словами Марик протянул мне тоненькую шпажку, которую только что подцепил со специальной подставки, с кусочками вяленой говядины на ней, соперемежаемыми ароматными ломтиками апельсина и крупными оливками. Видимо, говядина и вывела меня из себя окончательно (ну неужели за столько времени так сложно запомнить мои привычки?!). Причем настолько, что я явно ненадолго, но основательно тронулась головой. Иначе как объяснить то, что я приняла руку в перчатке?!
В следующий миг железная ладонь пирата подхватила меня за талию, и мы закружились в танце. Судя по выражению глаз Марека, мой необдуманный поступок не сулил мне ничего хорошего. Ибо незавидная перспектива последующего весьма неприятного для обоих разбирательства отчетливо читалась в его взгляде, да я и сама не рада была своему импульсивному порыву, но что поделать? Никак не научусь думать, прежде чем действовать. Переведя взгляд на Римму, я настолько удивилась печати благостного одобрения на лице подруги, что невольно споткнулась. Железные руки крутанули меня в воздухе, как куклу и поставили на пол, не прерывая танца. Признаться, я была заинтригована и даже немного напугана. Держу пари, это не землянин! Как ловко он подхватил меня! Но выражение глаз из прорезей маски не показалось мне доброжелательным:
— Ты много пьешь, Тар.
От неожиданности я закашлялась. Да что он себе позволяет?! И откуда знает мое имя?! Хотя это-то как раз и понятно, услышал, как Марек меня звал… Но это что, повод делать мне столь хамские и совершенно необоснованные замечания?! Я попыталась отстраниться, но с таким же успехом могла бы пытаться отпихнуть от себя локомотив.
Пират обнажил ровную полоску зубов:
— Танцуй, детка. Или, клянусь, мы покинем сие гостеприимное заведение прямо сейчас, — голограмма попугая на его плече раздраженно захлопала крыльями. Ненавижу птиц, особенно после трех месяцев жизни среди орлов-вырри!
Я была больше обескуражена, чем напугана, а еще хотелось как следует проучить Марека, поэтому сделала вид, что и не думала прерывать танец.
— Отстранитесь, уважаемый, вы не даете мне дышать, — холодно бросила я ему светским тоном и отвернулась.
