Михаил Март - Затянутый узел. Этап второй. Принцип домино
— Спасибо за информацию, мистер Хьюпорт. Я прилгу необходимые меры. А теперь обсудим детали нашей следующей встречи.
Рыбачье судно еще долго кружило у границы нейтральных вод и только к вечеру подошло к объекту, где с облегчением и проводили гостей.
2.
Все меры устрашения и наказания были приняты старым китайцем Лау к своей пятнадцатилетней внучке Лю Ши-ян, но безрезультатно. Здоровенный русский богатырь разбил девичье сердце вдребезги. Девушка предупредила деда, если он встанет на их пути, она бросится в холодные воды Охотского моря и он ее больше не увидит. Пришлось старику смириться. Моряк уже в открытую ходил к Лю. Поначалу дед смотрел на Богдана с ненавистью. Внучке настоящий жених нужен, кто ее возьмет после связи с бродягой! Мало того что Богдан был обычным бесправным зеком без рода и племени, так он ведь еще и морю принадлежит. Дай ему волю — прощай бродяжья душа. Это сейчас они все к берегу привязаны, пока корабль к походу готовят. Снимутся с якоря, и поминай как звали. Грубый, неотесанный верзила одним видом мог напугать до смерти. Взял он однажды старика за ворот, поднял над землей на высоту, с которой разбиться можно, и строго сказал:
— Еще раз ударишь девчонку, разорву, как лягушонка. Напугать старого китайца не удалось. Он давно никого и ничего
не боялся. Русских своими врагами не считал, они его родину от японских захватчиков освободили. Десант Амурской флотилии так вдарил, что от япошек мокрое место осталось. Уцелевшие деру дали, только пыль из-под пяток летела. Старика Лау пригласили в качестве переводчика допрашивать пленных. Русский он выучил в Харбине, работая официантом у бывшего графа в трактире, японский — когда присматривал за лошадьми японского генерала. Языки давались ему легко. Внучка тоже росла способным ребенком, японский лучше деда знала. Японцев старик ненавидел. Он и в услужение к ним пошел из мести. Сына его и невестку, родителей Лю, японцы убили. Отомстить у него не получилось: японцы народ осторожный, а рисковать дед не имел права, ребенок остался на его попечении. Японцы к девчонке относились неплохо. Лю росла хорошенькой, как куколка, ей позволяли играть с генеральскими детьми, она их учила китайскому языку. Однажды ее позвали на день рождения генеральской дочки и даже настоящее кимоно подарили: Лю всех удивила своими знаниями японских обычаев. Ее наблюдательности можно только позавидовать.
Пришли русские, освободили Маньчжурию, дед ушел с ними и кочевал по бескрайним просторам, пока японцы не подписали акт о безоговорочной капитуляции. Война кончилась. Старика и внучку высадили на ближайшем берегу и забыли о них. Все попытки вернуться на родину ни к чему не привели, устал старик барахтаться, как рыба в неводе, и осел на острове, примкнув к рыбачьей артели. Внучка росла. Стала настоящей красавицей, умницей, достойной невестой. Возникли проблемы с женихами. Дети рыбаков эвенков и камчадалов были неграмотными, говорить по-русски толком не умели, а китайцев на острове вовсе не было. Зато появился русский великан. Кончилась тихая жизнь на острове после того, как осенью пригнали отряд заключенных, построили избы, мастерские, а потом на рейде появился военный корабль. Каждое утро к берегу подходил катер, забирал десять-пятнадцать человек и отвозил на корабль, где полным ходом шел ремонт. Поздним вечером ремонтную бригаду возвращали на остров. Тут и появлялся ее возлюбленный. Не такого счастья желал дед своей внучке.
Надо отдать должное моряку, вел он себя прилично, не нахальничал. Деду табак приносил, самогонки, чаю, а Лю — шоколад.
Кормили ремонтников неплохо, за счет тех же рыбаков, в основном, но и пайки из Магадана привозили. Однажды Богдан шерстяные носки принес, мечта неосуществимая в этих местах. Полушубок для деда достал, но так его сердце и не растопил. Зато Лю расцветала как только слышала шаги Богдана. Не слышала, чуяла за версту. Смешно они выглядели рядом. Он под два метра ростом, широкоплечий гигант с белокурой головой и голубыми глазами, она — Дюймовочка, хрупкая, изящная, гибкая. Досталась медведю фарфоровая статуэтка.
Недолго смотрины длились, через два месяца Богдан переселился к старику. Не мог он больше противиться, видать, судьба.
На Колыму пришла весна. Первая травка пробивалась сквозь каменистую почву, последние льдинки плавали в проливе. Леденящий ветер спрятал свои когти, начался активный лов рыбы.
На рассвете прибежал мичман Поликарпов, ворвался, словно тайфун в ясную погоду. Богдан уже не спал. Приподнявшись, он прижал палец к губам:
— Тихо, браток.
Он не хотел будить Лю. Девушка лежала рядом, ее длинные черные, отливающие синевой шикарные волосы веером рассыпались на оленьей шкуре, прикрывая нежное личико. Зачем же прерывать ее сладостные сны мрачными буднями. Если к тебе мчится боцман на всех парусах, хорошего не жди.
— Катер подходит к берегу. Сам Сорокин пожаловал. А то и не один.
— Не паникуй, Захар, за нами долгов нет.
Богдан осторожно встал, быстро оделся, и они направились к причалу. Лю подняла свою очаровательную головку и посмотрела им вслед. Ее охватило неприятное предчувствие, она оделась и побежала следом.
С катера на пристань сошла делегация в лице самого генерала Белограя, подполковника Сорокина, старшего лейтенанта Масохи и вечной тени генерала — майора Мустафина. Командир катера Крупенков со своим матросом Хабибуллиным начали сгружать на берег тюки. Команда выстроилась вдоль пирса. Все крепкие, здоровые, откормленные. Выправка морская — одежда зековская. Генерал осмотрел строй. По лицу никто не умел прочитать настроение великого повелителя Колымы, каменная маска не менялась годами.
— Сколько их? — хрипло спросил генерал.
— Тридцать три богатыря, как в сказке, Василий Кузьмич.
— Выглядят браво. Командира ко мне.
— Капитан-лейтенант Кравченко, к генералу! — крикнул Сорокин.
Богдан чеканным шагом подошел к Белограю и вытянул руки по швам.
— Почему не козыряешь?
— Я зек, а не военный.
— С сегодняшнего дня вы моряки. Вам привезли форму. Без погон. Справитесь с заданием, верну звания и погоны. Все без исключения получат свободу. С данной минуты в команде вводится морской устав, дисциплина и обращение в соответствии с уставом. А кто забыл, тому напомним.
— Мет нужды, граж… товарищ генерал. Мякину жевать будем, но флотскую амбицию сохраним.
— Я тебя помню, каплей. Сдержал слово?
— Корабль к походу готов. Поднимай вымпела, гюйс, флаг — и в морг.
— Не сомневался в тебе, моряк. Готовность номер один. Выход в море по тревоге в любой день. Вопросы есть?
