Людмила Корнилова - Тени забытых земель
Пока обозники успокаивали встревоженных лошадей и сами приходили в себя от внезапного нападения, Андреас вместе с братом Титусом волоком перетащили тела убитых зверей подальше в заросли кустарника. Правда, уходить очень далеко от стоянки парни не рискнули — все же здешние места были, и верно, опасны, а в ночной тьме вокруг было ничего не видно. Мало ли кто мог еще прятаться во мгле…
Парни остановились на расстоянии полсотни шагов от места ночевки. Там, подле какого-то высокого дерева, они оставили зверей, а Андреас перед уходом прочитал отходную молитву над телами поверженных хищников. Что ни говори, а все твари, что есть на земле — это создания Небес, пусть даже эти создания изначально враждебны к людям: никто из нас не виноват в том, что на этот свет он пришел именно в таком обличье…
За то время, пока Андреас читал молитву, брат Титус не произнес ни слова, но Андреас знал, что тот не одобряет его поступка: мол, нечего заниматься тем, что читать молитву по зверью, которое к тому же в какой-то мере является порождением Запретных земель. Дескать, это блажь, или пустое занятие, на которое незачем тратить время, и уж тем более не стоит этого делать в этом опасном месте!..
Впрочем, стоит отдать должное брату Титусу: свое мнение он обычно оставлял при себе, и, как правило, ни к кому не лез с нравоучениями. Именно эта черта в брате Титусе — простоватом деревенском парне, и нравилась Андреасу. К тому же он был ровесником Андреаса, и год назад они вместе приехали сюда, в монастырь Святого Кармиана. А если учесть, что брат Титус не был любителем понапрасну трепать языком, и в то же время никогда не отказывал в помощи, то становится ясно, отчего Андреас считал этого неразговорчивого парня если не другом, то кем-то вроде приятеля.
Когда молодые люди вернулись к обозу, там уже все успокоилось. Обозники, конечно, не спали, собрались подле телег с ранеными людьми, и о чем-то шепотом переговаривались между собой. Все понятно, теперь уже раненые начнут рассказывать обозникам жуткие страшилки о своих блужданиях в Запретных землях, кое в чем лихо привирая. Тут уж ничего не поделаешь — нападение воллаков будут обсуждать еще долго, а вместе с тем и слушать бесконечные повествования раненых. По счастью, купчишка помалкивал, хотя все еще не спал.
Андреас перехватил взгляд купчишки, и с трудом удержался от усмешки: похоже, этот мужик все же надеялся на то, что возвратившиеся из леса монахи все же принесут ему шкуры убитых зверей. Н-да, до некоторых индивидуумов не доходят никакие слова и доводы, кроме их собственных. Хорошо хотя бы то, что больше купчишка ничего не говорил — все же вид воллака произвел на него должное впечатление.
Остаток ночи прошел без происшествий, хотя еще не раз до слуха Андреаса доносились непонятные звуки и шорохи. А впрочем, что в них непонятного? В здешних лесах зверье кровь издали чует, вот на этот запах и прибежали любители свежатинки. Правда, тела воллаков едят далеко не все из здешних обитателей, зато кровь будет лизать чуть ли не каждый. Конечно, была немалая опасность, что кто-то из чуть одуревших от крови хищников направится к людям, желая продолжить трапезу, но, по счастью, все обошлось, хотя никто из четырех монахов в эту ночь не спал — мало ли что…
Среди четверых монахов, сопровождающих обоз, обязанности были распределены четко: брат Белтус был старшим в их небольшой группе, брат Корвес ему помогал, и в случае нужды мог лечить раненых или заболевших — в дороге может случиться всякое. Ну, а два молодых послушника должны были выполнять приказы старших братьев. Еще стоит упомянуть, что любой из этой четверки хорошо владел оружием — иных в монастырь Святого Кармиана просто не принимали.
В дорогу стали собираться рано, едва рассвело — ни у кого из людей не было особого желания задерживаться здесь надолго: похоже, что после ночного происшествия заснуть смогли далеко не все, а оставшиеся весь остаток ночи вслушивались в непонятные ночные звуки. Вообще-то, по мнению Андреаса, этой ночью не произошло ничего особенного — так, обычное происшествие в пути, иногда бывает куда хуже, но на обозников встреча с воллаком произвела должное впечатлении. Было решено перекусить на ходу: не страшно, разок можно поесть и всухомятку, тем более что готовить горячее, как оказалось, было не из чего — воды осталось совсем мало. Как это ни досадно, но почти все запасы имеющейся в отряде воды ночью на себя вылил перепуганный купчишка, смывая кровь и внутренности воллака. Увы, но и всю оставшуюся воду он же дохлебал утром — мужика после перепоя замучил сушняк. Все бы ничего, но до ближайшего ручья надо добираться несколько часов, а ведь пить хочется не только этому пропойце. Что ж, придется потерпеть, не впервой.
Обоз из десяти телег растянулся на довольно длинное расстояние, хотя каждый обозник старался держаться как можно ближе к той повозке, что шла впереди него. Андреас понимал, о чем думают эти люди: конечно, сейчас светло, и солнышко всходит, а всем вместе не так и страшно — в случае опасности святые братья помогут защититься, придут на помощь. Ну, а четверо монахов шли, как обычно в таких случаях: один впереди обоза, один позади, и по одному справа и слева. Не сказать, что телеги двигались медленно — все же люди стремились покинуть этот лес как можно быстрей, но все же стоило принять во внимание и тот факт, что на этой неширокой лесной дороге особо не разгонишься.
Вообще-то, на взгляд Андреаса, места, по которым обоз продвигался почти весь вчерашний день, да и сегодня с утра — эти места не стоило называть лесом в прямом смысле этого слова. Редкие деревья, но зато меж них едва ли не сплошь заросли высоких кустов. Среди этой поросли можно очень легко пропустить засаду или же кого-то из притаившегося зверья. Ну да ничего, этот так называемый лес закончится через десяток верст, дальше пойдет открытая местность, но это не значит, что можно ослабить внимание — особенности здешних мест никак не располагали к подобному легкомыслию.
Единственное, что раздражало в дороге не меньше, чем отсутствие воды — так это все тот же купчишка, хотя, надо признать, почти в каждом обозе отыскивался подобный тип. Как и следовало ожидать, купчишка совсем не проспался после ночного возлияния, по этой причине был зол и крайне недоволен, цеплялся ко всем и каждому, не зная, на ком сорвать свое раздражение. Похоже, у него с утра еще и голова трещала, жажда становилась все сильней, а небольшие запасы воды закончились слишком быстро, так что купчишка сейчас жестоко маялся в прямом смысле этого слова, мечтая о глотке воды, словно умирающий от жажды в пустыне.
До ручья добрались не без происшествий: несколько раз птицы, отдаленно похожие на ворон, но только втрое превышающих их по размеру, да к тому же имеющих огромный клюв, пытались напасть на лошадей, камнем падая сверху. Это вайраны, чтоб их, только вот откуда они здесь взялись? Вообще-то эти быстрые черные птицы встречались крайне редко, и уж тем более их появления не следовало ожидать в этих местах, и надо же такому случиться — можно сказать, вайраны едва ли не свалились на головы людей!
— Это что еще за хрень? — недовольно буркнул купчишка, глядя на то, как очередная птица пикирует над головами людей. — Вы, святые братья, не по сторонам глядите, а этих летунов отгоняйте! Ведь если такая ворона-переросток клювом долбанет, то никому мало не покажется!
— Вы совершенно правы… — согласился брат Корвес. — Если, как вы изволили выразиться, такая птичка клювом долбанет, то человеку или лошади череп пробьет сразу. Разумеется, идя навстречу вашим пожеланиям, мы стараемся не спускать с них глаз…
— Так следите получше за этим вороньем! — рявкнул купчишка, уловив в словах монаха легкую насмешку. — Они мне совсем не нравятся!
— Ну, не вам одному…
Этих созданий — вайранов, Андреас особенно не любил, считал кем-то вроде самых настоящих воров-убийц: каменно-твердые клювы этих черных птиц мгновенно вырывали куски плоти из тел животных, а то и людей, если те не успевали вовремя заметить нападающих и каким-то образом спрятаться или принять необходимые меры предосторожности. Эти темные летуны своими повадками чем-то напоминали тех морских птиц, которые стремглав бросались в воду за добычей, а потом стазу же взмывали над водой с пойманной рыбой. Вот и эти неприятные создания, вайраны, если падали на добычу, то отлетали прочь не с пустыми клювами, а раны, оставленные ими на телах животных или людей, были достаточно глубокими и болезненными. Андреас помнил, как у них в монастыре пришлось прирезать лучшую корову, которая давала чуть ли не два ведра молока в день: вайран ударил ее клювом прямо в позвоночник и перебил его, оставив рваную рану жуткого вида на спине бедной коровы — даже отлетая, он умудрился вырвать из тела животного кусок мяса вместе с позвонком…
