Елена Волкова - Замок
— Но… — Фредерик растерянно переводил взгляд с рыдающей Абигайль на своего собеседника. — Не слишком ли мы жестоки по отношению к ней? Может быть, следует дать ей воды?
— Молодой человек, слезы этой неутешной вдовы высохнут быстрее, чем Вы думаете. Воды же в целом замке нет ни капли, за водой пришлось бы бежать с ведром к реке, потому что колодцы высохли, и ведра тоже нет, поэтому выслушайте, что я Вам скажу, у нас мало времени. Итак, — начал он, когда они уселись в кресла, при этом он не сводил глаз с заливающейся слезами Абигайль. — Как только взойдет солнце, Вы вернетесь в город, в гостиницу. Я провожу Вас так далеко, как смогу. Прошу Вас никому ничего не рассказывать. Если окажется, что кто-либо знает или подозревает, что Вы не ночевали в гостинице, солгите что-нибудь. Например, что у Вас было свидание с дамой, тем более, что это недалеко от истины, а люди склонны верить такому. Но главное, что мне потребуется от Вас, заключается вот в чем: постарайтесь узнать о настроениях в городе. Этой ночью вампиры выходили из замка. Я убил четверых, но не исключено, что их было больше. В трактирах, на рынках всегда можно подслушать последние слухи. Разговорите кого-либо из прислуги гостиницы, заплатите — за плату Вам с готовностью расскажут все. Сумеете ли Вы сделать это?
— Не беспокойтесь, граф, я умею собирать слухи.
— Отлично. Будьте осторожны. Случается, что вампиры принимают себе на службу людей за очень щедрое вознаграждение… — он мрачно усмехнулся. — Как, например, это делаю сейчас я, с той лишь разницей, что мне нечем вам заплатить.
— Граф, прошу Вас! Я не беден и готов помогать Вам всеми силами, потому что это честь для меня, а не…
— Оставьте! — Ксавьер Людовиг жестом руки остановил пылкую речь молодого человека. — Сейчас не время для комплиментов. Затем отправляйтесь в гостиницу, запритесь в номере, закройте окна. Когда зайдет солнце, я приду, и Вы расскажете мне, что Вам удалось узнать. Наутро после этого я рекомендую вам покинуть этот город.
— Граф, я сделаю все, что в моих силах. Что-либо еще?
Ксавьер Людовиг посмотрел на молодого человека, не будучи уверенным в его надежности. Ему хотелось кричать: "Они продали, продали замок! Продали вампирам! Продали им Кронверк в законное владение!.." Но этот крик ничего не объяснил бы. Поэтому он просто спросил:
— Известно ли Вам, где ныне располагается нотариальная контора? Или как теперь называется контора адвоката, где заключаются сделки по купле-продаже недвижимости?
— Да, граф, мне это известно. Таких контор в Кронвальде несколько, но та, в которой заключен этот договор, располагается напротив Городского Управления, такое старое здание с двумя башенками с флюгерами и с готическими окнами во втором этаже…
— Благодарю Вас. Значит, они никуда не переехали. Тем лучше…
Они уже были в дверях, но остановились, когда Абигайль, не получив сочувствия и внимания, перестала рыдать. Молодая женщина сидела на краю кровати и смотрела исподлобья; взгляд у нее был сердитый.
— Я умираю от голода и жажды, — сказала она и в упор посмотрела на Фредерика.
— Что это с ней? — спросил тот.
— Увы, я не ошибся, — так же тихо ответил Ксавьер Людовик и, обращаясь к даме, сказал:
— Сударыня, будьте любезны оставаться там, где Вы находитесь. Иначе, клянусь, Ваша очаровательная головка вылетит вот в это окно и сгорит в лучах восходящего солнца. Уверяю Вас, я умею рубить головы и рука у меня не дрогнет!
— Что Вы такое говорите? — возмутилась Абигайль, она больше не испытывала страха. — Кто Вы такой? По какому праву?..
— Сейчас я провожу этого молодого человека, потом вернусь и расскажу Вам все про ваши и мои права. Не вздумайте даже пытаться покинуть эту комнату!
Выйдя, он запер за собой дверь на ключ.
— Боже мой, граф! — воскликнул Фредерик. — Неужели она стала вампиром?!
— Увы, это так.
— Какой ужас! Что же теперь? Вы… убьете ее? Неужели ничего нельзя сделать?
— Даю Вам честное слово, что попытаюсь обратить ее вампиризм к ее же, а также и нашей пользе.
Они расстались у замковых ворот. Дальше было открытое пространство, и Ксавьер Людовик не мог проводить молодого человека — уже почти совсем рассвело. Он вернулся в комнату, где оставалась запертой растерянная и снова несколько испуганная Абигайль. Едва он вошел, она напустилась на него с негодованием:
— Что Вы себе позволяете, милостивый государь?! Сначала Вы убили моего бедного мужа, а теперь обращаетесь со мной, как с… как… Кто Вы такой, чтобы угрожать мне? Как Вы смеете?..
— Милостивая государыня, — Ксавьер Людовиг устало опустился в кресло, положив саблю в ножнах себе на колени. — Извольте прекратить истерику и выслушать меня со всей доступной Вам серьезностью. Вчера вечером в замке Кронверк имел место быть бал вампиров, куда Вы были приглашены в качестве десерта. Я пытался спасти Вас, но, увы! Действительно спасти мне удалось только этого юношу. Видимо, во время схватки Вы оказались укушены. Ваш обморок был долгим, и Вы очнулись вампиром. Вы готовы были погубить этого славного молодого человека…
— Что? — прошептала Абигайль. Она почувствовала слабость в ногах, колени ее подогнулись, дама едва сумела удержаться на ногах, чтобы не упасть на пол, и присела на край пыльной кровати. — Это шутка? Это жестоко!
— Да, сударыня, это жестоко. Но выслушайте меня. Я не предлагаю Вам смириться, я предлагаю…
— Да перестаньте же! — настоящие, непритворные слезы затуманили ее взгляд, она сжала кулачки и тут увидела на запястье своей левой руки темную точку, похожую на укол иголки, и идущую от нее длинную глубокую царапину, уже почти зажившую. Боли не было. Она поднесла руки к глазам — и слезы хлынули, горькие, настоящие слезы отчаяния и ужаса. Она попыталась посмотреть на сидящего перед ней человека, но ничего не увидела сквозь пелену слез.
— Ничего, — услышала она голос. — Это хорошо, что Вы искренне плачете. Но потрудитесь взять себя в руки, еще не все потеряно. Выбор есть всегда. Перестаньте плакать. В замке нет воды, мне нечем Вас отпаивать. К тому же от слез у Вас покраснеет нос и опухнут глаза.
Последний аргумент оказался самым действенным: с опухшим и покрасневшим от слез лицом Абигайль не согласилась бы предстать перед мужчиной ни за что на свете, ни при каких обстоятельствах. Постепенно она успокоилась, вытерла слезы и, все еще прикрываясь платком, стала смотреть на своего странного собеседника:
— Кто Вы?
— Я — владелец замка, граф Кронверк.
— Но ведь Вы давно…
— Умер? Уверяю Вас, я был бы счастлив умереть тогда, сто пятьдесят лет назад.
