Джанет Иванович - Искатели сокровищ
– А я думал, что ты достаточно мотивирована.
– Но я не мотивирована попасть в тюрьму!
Дверь лифта открылась, и Дизель затолкал меня внутрь.
– Ты слишком много переживаешь по поводу всяких правил, что можно, а что нельзя.
– Она напоминает моего сына, – вставил Морти. – Все время чем-то озабочен и дергается по пустякам. Я люблю его, но нельзя себя обманывать. У него вечно какие-нибудь проблемы. И он даже не симпатичный, как я. Не знаю уж, найдем ли мы когда-нибудь женщину, которая выйдет за него замуж. Хотя как там говорится? На каждую кастрюлю найдется своя крышка.
Мы вышли из лифта на третьем этаже, и сразу стало понятно, что шум исходит из задней части здания. Мы прошли через Зал флагов в Большой зал. Стеклянные двери в Большой зал были открыты, здесь шла подготовка к банкету. По периметру комнаты были расставлены круглые столы, рассчитанные на восемь человек. Они были накрыты красными скатертями и украшены свечами и живыми цветами. Два бара обслуживались барменами, одетыми в белые рубашки с черными галстуками и черные слаксы. Шеф-повара в нелепых колпаках и белых халатах готовили два рабочих места для приготовления угощения. Две длинные буфетные стойки заставлялись горами аппетитных креветок, бесчисленными дымящимися блюдами, эффектно разложенными салатами, соусами, консервированными овощами, экзотическими фруктами, ароматными сырами, нарезкой копченого лосося и свежим хлебом.
– Чувствуется размах, – заметил Морти, – но я что-то не вижу тут докторской колбасы.
К нам подошел мужчина в белом поварском халате.
– Вы выглядите так, будто заблудились. Вы, наверное, из агентства?
– Ну да, – сказала я. – Нас прислало агентство.
– Двери откроются через пятнадцать минут, поэтому буду краток. Вы можете переодеться внизу. Вы ведь знакомы с этикетом? Вы уже делали это раньше?
– О да, конечно, – ответила я за всех. – Много раз.
Он подозрительно посмотрел на Морти.
– На вид он немного староват.
– Я стар как мир, – согласился Морти, – но видели бы вы, что я умею вытворять с ложками!
Мужчина в белой униформе покачал головой.
– Безработица в стране зашкаливает, а это все, что они смогли нам прислать, – буркнул он и торопливо удалился.
– Что теперь? – спросила я у Дизеля.
– Спустимся вниз и переоденемся. Как официанты мы не будем бросаться в глаза и получим доступ ко всему зданию.
– А как мы попадем вниз?
– Вон из той двери только что вышла целая толпа забавно наряженных официантов, – сказал Морти.
Через пятнадцать минут, переодевшись в белые рубашки с черными бабочками и черные брюки, мы вернулись в Большой зал. Мы с Морти выглядели, в принципе, пристойно. А вот Дизель, на котором одежда трещала по швам, был похож на залетного перекачанного артиста гастролирующей труппы мужского стриптиза «Чиппендейлс».
В зал входили мужчины в черных галстуках и женщины в вечерних платьях. Все они улыбались и непринужденно переговаривались в поисках своих столиков. Между ними сновали официанты, разносившие на серебряных подносах бокалы с шампанским и hors d'oeuvres[17].
– Когда этот зал заполнится приглашенными, никто и не заметит, что мы отлучились по своим делам, – сказал Дизель. – А пока хватайте подносы и старайтесь вести себя незаметно, никому не бросаться в глаза.
Морти достался поднос с фаршированными грибами.
– Вы только взгляните на это! – возмутился он. – Неужели можно брать у незнакомого человека штуку, которая выглядит таким образом, чтобы потом ее есть? Живя в парке, я выработал для себя новое правило. Никогда не ем ничего коричневого цвета.
– Не выпускай его из виду, – бросил мне Дизель.
Я пошла за Морти. Он предлагал свои грибы, а я – куриные шашлычки на шпажках. Но желающих на наши яства было немного. Народ в основном направлялся прямиком к буфетной стойке.
– От меня шарахаются, как от вшивого, – пожаловался Морти. – Никто не хочет брать эти коричневые штучки, сильно смахивающие на дерьмо. И я, заметь, их за это не виню. У меня у самого такое чувство, словно я предлагаю людям гусиные какашки. А ты только взгляни на гостей! Это же свора старых жмотов. Тут же нет никого младше восьмидесяти. Им не закуски нужно раздавать, а виски с метамуцилом[18]. Они же спят на ходу и не хотят со мной даже разговаривать. Держу пари, что смог бы их расшевелить.
– Нам не нужно никого расшевеливать. Мы просто ждем сигнала Дизеля, чтобы ускользнуть отсюда.
– Я привык быть душой вечеринок, – не сдавался Морти. – Я рассказывал тебе про тот случай, когда согнул три ложки сразу? Я хитро это делаю! Даже губами не шевелю. И вообще ничего такого.
«Господи всемогущий!» – подумала я. Где же, блин, носит этого Дизеля? Еще пять минут с Морти, и мне придется прятаться под барной стойкой.
Я поправила шашлычки на подносе и тут услышала возбужденные голоса за два столика от себя. Все напряженно смотрели на одну из женщин за этим столом.
– Вы только взгляните на ее ложку, – прошептал кто-то. – Она сама собой согнулась!
Все дружно заохали, но всеобщее внимание тут же переключилось на сидевшего рядом с ней мужчину.
– Чудеса! – воскликнула какая-то женщина. – Только что согнулась и вторая ложка.
– Это какой-то фокус, – возразил кто-то. – Должно быть, это не настоящие ложки, а специальные, для фокусов.
Я взглянула на Морти. Лицо у него было красное, от напряжения глаза превратились в щелочки, по лбу катился пот.
– И у меня тоже согнулась! – выкрикнул кто-то.
– И у меня!
– Ух я и горяч, крошка! – заявил Морти. – Я вернулся! Морти Сэндман еще ого-го! Это рекорд! Никто и никогда не сгибал больше четырех ложек за один раз. Черт, я чувствую себя на миллион баксов! Бьюсь об заклад, что мог бы перегнуть вообще тут все ложки.
Из ниоткуда вдруг возник Дизель и вывел Морти из зала.
– Что за спешка? – спросил Морти. – Я только-только начал. И был в ударе!
– Если вы будете продолжать гнуть тут ложки, они просто очистят помещение и вызовут экзорциста.
Мы прихватили подносы – на случай, если натолкнемся на охрану, – и прошли в переднюю часть здания.
– Пока вы разносили закуски, я провел небольшое расследование, – сообщил Дизель. – Тень на Джой-стрит в основном отбрасывается куполом на фасадной части здания. Так что, думаю, начать нам нужно с осмотра этого купола. Он расположен над залом заседаний Сената на четвертом этаже.
Мы поднялись на лифте на четвертый этаж, и Дизель повел нас в зал заседаний Сената. Стены здесь были покрашены под кирпичную кладку, в нишах стояли бюсты всяких знаменитых людей. Еще выше, уже на пятом этаже, располагался балкон с рядами кресел. А над всем этим высился купол, украшенный рисунком, напоминавшим лучи вспыхнувшей звезды, из середины которого свешивалась массивная, искусно изготовленная кованая люстра.
