Глеб Голубев - Искатель. 1971. Выпуск №5
Однако, к сожалению, я не могу сделать того, что мне по душе. Иначе махнул бы я в Перник, только на сей раз без букета. День выходной, вполне подходящий для выезда за город. Но всему помеха этот инженер-электрик. Нужно посмотреть, что он за птица.
Инженеры-электрики в нашей республике люди уважаемые. Лично я ничего против них не имею. Но если кого-то убивают при помощи электрического тока и из тьмы расследования вдруг выплывает на свет божий инженер-электрик, согласитесь, его обязательно следует навестить. Хотя бы для того, чтобы проконсультироваться с ним.
Рассуждая таким образом, я медленно надвинул на брови свою старую верную шляпу, перебросил через руку плащ — и снова в путь.
На улице вопреки календарю очень тепло. Люди высыпали на улицы и бульвары. Дети играют в футбол, а те, кто поменьше, забавляются скакалками и воздушными шарами. А ваш Петр Антонов с ненужным ему плащом и несколькими непроверенными версиями в голове не может составить компании никому из тех, кто собрался сейчас отдохнуть.
Собственно говоря, давно пора рассмотреть эти версии. Не мысленно, ибо так я разбираю их все время, а в письменной форме, следуя практике авторов криминальных романов: маленький эпизод — потом герой на десяти страницах излагает свою глубокомысленную версию то ли себе, то ли перед шефом; дальше — еще один маленький эпизод и снова повторение той же версии с некоторыми новыми деталями; потом — третий эпизод и третье повторение версии. И так до конца романа. Читатель может наглядно убедиться, как изменяются и оформляются версии, а автор получает возможность слепить толстенный роман из одной историйки, которая без повторений вряд ли заняла бы больше двадцати страниц.
Конечно, в жизни все по-другому, и вряд ли среди следователей есть много таких бездельников и болтунов, которые не переставая пересказывают с начала до конца свою любимую версию, чтобы добавить только то тут, то там мелкие детали. Вообще расследование всегда напоминает проявление фотоснимков, если вы в этом разбираетесь. В процессе следствия на белом чистом листе начинают вырисовываться определенные образы. Как и в фотографии, этот процесс зависит во многом от степени экспонирования и качества проявителя. Иногда проявляется изображение, в котором не хватает только отдельных деталей, а в другой раз, наоборот, проявляются отдельные детали, а целостного образа не складывается. А бывает, что ничего не проявляется, особенно если ты экспонировал пленку с неправильной выдержкой.
В нашем случае целостный образ как будто уже определился. Кое-кто мог бы спросить: «Почему этот Антонов тянет и не арестовывает Танева?» — но это был бы совершенно неопытный фотолюбитель, который вынимает из ванночки некачественные, недопроявленные снимки. Арестовать темную, подозрительную личность — совсем еще не значит заставить ее признаться в своих темных делах.
И в конце концов сравнения, как известно, всегда хромают. Когда проявляешь фотоснимок, постепенное появление деталей не меняет образа. А вот у нас, к сожалению, с появлением на белый свет какой-то мелкой детали нарисованный тобой образ иногда летит псу под хвост. Не знаю, понимаете ли вы меня.
Итак, я иду по солнечному бульвару к Русскому памятнику, готовясь проверить версию «Андреев». Какой-нибудь новичок на моем месте прыгал бы, наверное, от радости, представляя себе такую развязку:
«Вы инженер-электрик?»
«Да», — грустно отвечает Андреев.
«Ну, а я из милиции. Надеюсь, это вам говорит кое о чем…»
Андреев бледнеет как мел: «Неужели?!»
«Именно так, — киваю я. — Все раскрыто».
Какое-то мгновение Андреев стоит в оцепенении, потом начинает ломать руки и сквозь слезы обещать, что больше никогда не сделает такого, никогда, никогда…
Вообще новичкам легко. По крайней мере, пока они действуют мысленно. Я же почти уверен, что предусмотрительный убийца никогда не прибегнет к оружию, прямо связанному с его профессией. А впрочем…
Дойдя до квартала, где живут медики, я неожиданно вспомнил, что здесь живет моя тетушка. Нужно было бы забежать к ней как-нибудь, навестить старушку. Порадовать ее. А она приготовила бы кофе, но не крепкого, чтобы не заболело сердце. И рюмки коньяку не пожалела бы. Граммов двадцать, не больше. Для тетушки больше двадцати граммов — это уже пьянство. Поговорили бы о том, о сем: о друзьях моего покойного дяди и о ценах на телятину. Вообще весело провели бы время. К сожалению, я иду с другим визитом. «Инженер-электрик, да? А я из милиции…»
Дом, который я ищу, стоит рядом со сквериком. Голые черные ветви деревьев недвижно замерли в синем небе. На лавочках тут и там греются на осеннем солнце люди с газетами в руках. На дорожках играют дети. В такой светлый день, на фоне таких пастельных декораций кажется непостижимым, что до сих пор у людей бывают такие профессии, как у меня.
Я сел на свободную лавочку подышать немного свежим воздухом и ароматным дымом сигареты. Будучи оптимистом, сдвинул шляпу на затылок и безмятежно смотрел вдаль… Квартира девять, второй этаж, дверь налево. Дом с очень узким фасадом, на каждом этаже по два окна. Значит, левое окно. Широкое, даже слишком широкое, современное окно. Витрина, да и только. Разве что экспонатов в ней не хватает.
Вдруг мое острое зрение дало мне сигнал: что-то случилось! Внимание! Что делают, куда смотрят стражи порядка? Может быть, спят? Не обращая внимания на большую предостерегающую табличку, малыш выбежал на траву и играет там, не зная, что совершает преступление.
Блаженные стражи городских парков! Они имеют дело с нарушениями, которые можно наблюдать без особых укоров совести. А мои пациенты? Они не дают мне покоя даже в воскресенье. Да. Квартира девять, второй этаж, дверь налево.
На дверях соответствующая табличка: «Василь Андреев, инженер-электрик». Звоню, бросив небрежный взгляд на выключатель — он в порядке. Изнутри доносится приглушенный мужской голос:
— Входите!
Нажимаю на ручку; к моему удивлению, дверь действительно не заперта. Просторная однокомнатная квартира. Точнее говоря, комната и холл. Именно такое жилище нужно мне, но пока его нет. Двери в холл и в комнату широко раскрыты. Из боковых дверей доносится шум воды.
— Кто там?
Заранее подготовленная мизансцена канула в вечность: пугливый вопрос, суровый ответ, удивленные взгляды и все такое.
— Я пришел за маленькой справкой, — нежно проговорил я.
— Минуточку… Вы не из милиции?
Гром и молния! А впрочем, этого следовало ожидать. Разве Вера не могла его предупредить?
В проеме дверей появляется Андреев, вытирающий мохнатым полотенцем только что выбритое лицо. Инженеру-электрику, наверное, около тридцати, но лицо у него почти мальчишечье. Добрые синие глаза, слегка курносый нос, каштановые волосы.
