Анатолий Марченко - Чекисты рассказывают. Книга 5-я
Павел ждал этого разговора.
— Да, Эдуард, положение у тебя тяжелое. Ты разорен, и это очевидно.
— Я мог бы продать загородное имение... — вслух рассуждал Пелхем.
— Но сначала ты должен уплатить долги по закладным.
— Да, верно.
— И потом, что это тебе даст? Ведь твоя репутация пошатнется. Подумать только: Пелхем — и вдруг без поместья!.. Тебе придется тогда поступиться многим.
— Но в таком случае, Джо, что мне делать?
— Я советую тебе обратиться к Отто Шунлебену.
— К Шунлебену? Нет, благодарю.
Сэр Эдуард замолчал. Он пошел на этот разговор в надежде, что Никулеску предложит ему кредит. Но стать должником Шунлебена?.. Красного!.. Это было сверх его сил.
Павел продолжал нажимать:
— Если ты не сможешь оплатить долги по закладным, тебе придется объявить себя банкротом. Другие кредиторы тоже потребуют свое. Дом в Кенсингтоне продадут в погашение долгов, причем продадут за бесценок. Тогда ты не просто разоришься, ты будешь опозорен.
Пелхем как-то не думал, что последствия могут быть столь катастрофическими. Теперь же, после слов Павла, такой исход казался ему неизбежным.
— У меня, Джо, есть еще один план поправить дела. Что если я потребую за документы двойную плату?
— Это наивно.
От неожиданности сэр Эдуард остановился.
— Ты знаешь, что сказал мне Шунлебен? — спросил Павел.
Пелхем пожал плечами.
— Он сказал — я прошу тебя выслушать это внимательно — «Господин Никулеску, поезжайте в Лондон и скажите Пелхему...»
При этих словах сэр Эдуард поперхнулся сигаретным дымом.
— Да, именно так он и выразился... «Скажите Пелхему, что если он не перестанет водить нас за нос, то мы прекратим работу с ним. Нам нужно или все, притом честно, или ничего. Скажите, что если он не хочет иметь с нами дело как джентльмен с джентльменами, то мы обойдемся без него. Нам не нравится, когда Пелхем морочит нам голову». Вот что он сказал.
— Позволь, Джо, но как же он узнал, кто я? — спросил изумленный сэр Эдуард.
— Этого я не знаю. Он дал мне твой лондонский адрес, назвал место службы. И вот я здесь. — Павел помолчал. — Меня беспокоит другое. Боюсь, Шунлебен подозревает, что я помогаю тебе водить его за нос.
— Вот как, — уронил Пелхем.
— Когда ты передал мне не все документы, а только часть их, Шунлебен сказал: «Господин Никулеску, чтобы это было в последний раз». Ты думаешь, мне приятно такое слышать?
Они помолчали.
— Что имел в виду Шунлебен, когда говорил: «Прекратим работу»? А как же другие материалы? — спросил Пелхем.
— Я точно не знаю, но могу предположить, что, помимо тебя, у них есть кто-то еще...
— Кто-то еще?
— Да. Иначе зачем бы ему так говорить? Шунлебен словами не бросается.
— Джо, что же нам делать?
— Я не хочу тебя пугать, Тедди, но самому тебе не подняться. Необходимо вернуть доверие Отто Шунлебена.
Они повернули на боковую тропинку. Отсюда были хорошо видны зеленые холмы, поросшие лесом. Такие холмы были и в имении Пелхема.
— Но ведь Шунлебен не наш, он чужой, — возразил сэр Эдуард без особой уверенности.
— Шунлебен такой же джентльмен, как и мы с тобой, — ответил Павел. — Если ты не воспользуешься его предложением, то погубишь благополучие своей семьи.
Наступила долгая пауза. Пелхем, по-видимому, решал, как ему поступить. Павел не торопил.
— Хорошо, Джо, я согласен, — проговорил наконец сэр Эдуард.
— Ну вот и отлично. — Павел почувствовал огромное облегчение. — Я поеду в Лондон и лично займусь твоими делами. Подготовь письмо своему адвокату. Я помогу тебе, и Пелхем снова станет Пелхемом. Не так ли?..
Дела Пелхема оказались в плачевном состоянии. Павлу захотелось посоветоваться с Тихоновым.
Павел подробно рассказал о состоянии дел сэра Эдуарда и характере достигнутой с ним договоренности.
— Где мы возьмем такие деньги? — покачал головой Тихонов. — Наше государство напрягает все силы, чтобы обеспечить финансовую базу индустриализации, и очень нуждается в валюте.
— Понимаю, что вопрос этот не простой.
— Как насчет твоего голландского друга? Макса де Лорана?
— Над этим надо подумать.
...На следующий день Павел вылетел в Амстердам для встречи с Максом де Лораном. Фирма Никулеску не могла покрыть долг Пелхема без ущерба для себя. Нужен был кредит, а в этом мог помочь только такой финансист, как де Лоран.
Поручительство голландца открыло перед господином Никулеску банковские сейфы. Эдуард Пелхем был спасен.
Выписавшись из лечебницы, сэр Эдуард уехал в деревню. Там его ждали жена и дети. Правда, старший сын, от первого брака, служил в Лондоне и в имении бывал лишь на уикэнде. Зато его молодая супруга и их младший сын жили в деревне постоянно. Деревенская, тишина, свежий воздух, чудесная природа благотворно повлияли на сэра Эдуарда. Бледность исчезла, он заметно поздоровел.
Павел думал задержаться в Лондоне до того момента, когда Эдуард приступит к работе и передаст ему документы. Это были материалы, касавшиеся планов Чемберлена по созданию блока империалистических государств против Советского Союза. Их надо было во что бы то ни стало заполучить.
С семьей Пелхема у Павла сложились хорошие отношения. Старший сын, Джордж, советовался с ним, как поступить в том или ином случае. Младший — Джеймс — души не чаял в Павле и с нетерпением ждал его приездов в имение. Павел обещал отвезти его в Германию, если он будет послушным мальчиком. Сэра Эдуарда это также устраивало, и он попросил Никулеску взять на себя воспитание Джеймса. Павел договорился со знакомой ему богатой немецкой семьей, имевшей виллу над Рейном, что она возьмет на воспитание маленького английского аристократа. «Заботливый папа, — думал Павел, — приезжая проведать сына, будет привозить с собой очередную почту. Все будет выглядеть, как чисто семейное дело». Но первая встреча с Пелхемом должна была состояться снова в Париже.
Павел написал для Центра подробный отчет о проделанной в Лондоне работе. Поставив точку, он задумался. Мысли его уходили все дальше и дальше. Он вспоминал своих товарищей по Мореходному училищу. Где-то в Одессе, Севастополе, Ленинграде или Новороссийске его сверстники работают на судоремонтных заводах, плавают на кораблях, занимаются какими-то другими делами. Его жизнь сложилась так, что он не смог принять непосредственного участия в революции, гражданской войне и строительстве социализма. Что скажут они ему, когда через много лет встретятся с ним где-нибудь в Москве или Ленинграде? Что ответит он на их вопрос: где ты был все эти годы и что делал?
