П. Севастьянов - Искатель. 1967. Выпуск №2
Это была дамочка с немыслимой прической. Круглые глаза и пуговкой нос.
— Ну, конечно, — обрадованно поддержал ее бородач.
— И в личном кармане должна быть дисциплина. А как же, — сказал Сергей Сергеич, вставая.
— Ну, вы же добрый, — произнесла дамочка медовым голосом.
Сергей Сергеич поднял руку протестующе.
— Правда, правда, он добрый, — сказала она своему начальнику, а тот поддержал ее жестом: о чем, мол, речь.
— Мое дело предупредить. Но когда узнает руководство, расхлебывайте сами, — проворчал Сергей Сергеич.
Они проводили его до дверей, и начальник долго тряс его кисть.
— Мой долг доложить, — напомнил Сергей Сергеич в дверях и поднял указательный палец.
— А мы не верим. Ну, вы не сделаете этого.
Но Сергей Сергеич сердито хлопнул дверью. Он-де вовсе не собирается покрывать это вопиющее безобразие и уже написал в отчете обо всем.
Сергей Сергеич поймал свободное такси.
— В ближайший «Гастроном».
— Понятно, — пробурчал шофер флегматично. Ближайший «Гастроном» оказался черт знает где, но и мимо него шофер проехал, не сбавляя скорости. Сергей Сергеич подергал его за плечо.
— Притормозите!
— Тут нельзя, — промямлил шофер и остановился за сотню метров.
Сергей Сергеич извлек из кармана пару тряпичных авосек и поспешил в магазин. Здесь, как назло, возле каждого отдела стояла очередь.
Наконец он набил авоську водкой и консервными банками. Между ними втиснул три круга колбасы и вернулся к машине.
— Казанский вокзал! — сказал Сергей Сергеич. Таксист издал невразумительное междометие и долго запускал мотор.
Сергей Сергеич демонстративно поглядывал на часы, надеясь этим подхлестнуть водителя, но тот спокойно выстаивал перед светофором. Только лениво перегонял сигарету из одного в другой угол рта.
Его электричка ушла перед самым носом, и Сергей Сергеич минут двадцать, изнывая, бродил по залам. Толкотня и гам постепенно начали подтачивать его выдержку, которая давалась ему с таким трудом. Сохранить ее могла лишь непрерывная цепь действий. И последующие пятьдесят минут в электричке едва не развалили окончательно его небоскреб спокойствия, так тщательно собранный им по кирпичу.
Сошел он в Кратове.
Этот чертов Опушкин проезд ему каждый раз приходилось искать будто заново. Казалось, он шел и строго держался маршрута, но обязательно выходил совсем в стороне от проезда. Тогда он расспрашивал встречных, хотя это не очень-то входило в его планы.
Так и сейчас не обошлось без чужой помощи. Благо подвернулись мальчишки. Два пацана топтались по кругу, исполняли боевой танец, норовя напугать один другого. А третий, совсем крошка детсадовского возраста, в ботиках и капюшончике, стоял поодаль и кричал из-под капюшона:
— Ну, ну, дайте друг другу! Э-э, еще в четвертом классе!
Но мальчишки топтались нехотя. Судя по всему, в этот поединок их втянул уличный обычай, и они просто не знали, как избавиться от такой неприятной обязанности.
Вопрос Сергея Сергеича пришелся кстати. Они мигом заключили мир и, к отчаянию крошки в ботиках, открыли совещание.
— Это там-то и там-то? Вначале налево, еще налево, потом опять налево и, наконец, направо, — сообщили бывшие враги, выработав общее мнение.
Удаляясь, Сергеи Сергеич услышал за спиной глуховатый стук подзатыльника и защитный вопль подстрекателя:
— Ма-а-ма!
Потом опять не повезло. На подступах к даче его втянули в бестолковый и совершенно лишний разговор. Это сделала женщина в ватнике и резиновых сапогах. Она копалась на своем участке. То ли собирала старые сучья, то ли что еще. Словом, Сергей Сергеич видел большой ворох теплой одежды, передвигавшийся между яблонями. Но стоило ему поравняться, как она подняла голову.
— Уезжаете? — спросила она.
Сергей Сергеич, не ожидав такого, остановился. Принял как бы тем самым ее предложение поболтать.
— Да вот, уезжаю, — сказал он на всякий случай.
— Накупили домой, — она кивнула на его набитые авоськи. — Все накупают. Все родственники, кто приезжает в Москву, — уточнила женщина.
Она подошла поближе к штакетнику и смотрела из своего платка, словно из-за забрала. Сергей Сергеич тоже взглянул на свои авоськи, будто увидел их впервые, и сказал:
— Да вот… Накупил.
— У нас гостил мой двоюродный брат. Уехал тому неделю, тоже накупил всякой всячины. Еле утащил на вокзал, — сообщила она с готовностью.
Сергей Сергеич нейтрально промолчал.
— У вас там уже мороз, — произнесла она тоном, каким открывают продолжительную и неторопливую беседу. Очевидно, предыдущее было только присказкой. Затем из нее полилось.
Его она приняла за родственника Веселовых. Она так и спросила Сергея Сергеича:
— Вы ему, наверное, дядей?
— Да вот выходит, дядей, — сказал Сергей Сергеич, томясь.
Что ей тут наплел Веселов, об этом он не имел понятия. Тот такое сочинит порой, потом не расхлебаешь.
Он еле отвязался от говоруньи. Его все здесь начинало возмущать. Этот участок, который вытянут кишкой и поэтому до соседних дач подать рукой. Стоят по бокам, подпирают плечами.
Он поставил портфель и авоськи в прихожей, прислонив в углу, вошел в комнату, и его первый взгляд сразу уловил перемены. Внешне они не бросались в глаза. Разве что не там стояли стулья. Не там, где он их расставил накануне отъезда. И в сторону сдвинут стул.
Он заглянул за дверь и увидел остатки мусора. Здесь же торчало подобие веника — пучок голых прутьев.
Кто-то старался скрыть следы, но впопыхах забыл на подоконнике окурки сигарет. Сергей Сергеич протянул палец и ковырнул один. На мятом мундштуке малиновые следы губ.
Сергей Сергеич взялся за дверную ручку и с силой хлопнул дверью. В ответ дробно звякнуло где-то в районе старого шкафа, который стоял в углу, из-под него врассыпную раскатились пустые бутылки.
— Так. Ясно, — сказал Сергей Сергеич и нахмурился.
Он собрал бутылки и вынес под крыльцо. Потом он обошел остальные комнаты, всюду натыкаясь на следы недавнего разгула. В воздухе плотно висел запах скисшего вина и жженого табака. В доме было холодно, и этот неприятный дух остро резал ноздри. Сергей Сергеич покашлял и распахнул окна.
Гадать тут было нечего — это Веселов устраивал очередную свистопляску со своей оравой лоботрясов, невзирая на запрет.
Его возмущало само существование этого нахального парня, от которого духами и водкой несло за версту. И неуважением к старшим.
Он подобрал Веселова в кафе на улице Горького. Тот уже заявился пьяным и, добавив коньяка, начал приставать к женщинам. Его пытались утихомирить, но Веселов согнул левую руку и грозил смести всех с земли. Тогда за него взялись всерьез, и дело пошло к тому, чтобы вызвать милицию. Тут Сергей Сергеич и взял его под свою опеку. Думал, из парня еще будет толк. Но парень оказался безнадежен. Он стал опасен для нестойкого Семена. Попойки питомца с Веселовым, с его распутными девицами угрожали свести на нет все педагогические усилия Сергея Сергеича.
