Эдгар Берроуз - Тарзан и люди-леопарды
До Кали-бваны, сидевшей в хижине Влалы, донеслись громкие крики одобрения, которыми было встречено заявление Ребеги, и девушка решила, что это, наверное, прибыла еда, обещанная Боболо. Она надеялась, что, быть может, и ей перепадет что-нибудь, а то она сильно ослабела от голода, и, когда Влала вернулась, Кали-бвана спросила пигмейку, не прибыла ли провизия.
– Ничего Боболо не прислал, но нынче мы попируем, – ухмыльнулась женщина. – У нас будет все, что мы так любим, но не мука, не рыба и не бананы.
Подойдя к девушке, Влала ущипнула ее в нескольких местах.
– Да, попируем на славу, – подытожила пигмейка. Последние слова Кали-бвана поняла хорошо, однако, к счастью, состояние отупения, в котором она пребывала, не позволило ей осознать весь трагизм услышанного.
Боболо так ничего и не прислал, и вечером того же дня пигмеи племени бететов собрались в компаунде перед хижиной Ребеги. Женщины притащили котлы и разложили на площадке костры. Мужчины потанцевали, но самую малость: они давно жили впроголодь, и силы их были на исходе.
Затем воины отправились в хижину Влалы за Кали-бваной. Тут разгорелся спор о том, кому ее убить.
Из-за Боболо Ребега не тревожился, а вот гнева Капопы опасался всерьез.
Что Боболо? Ну, пришлет воинов, так их можно убить из засады, а Капопа, не выходя из деревни, может наслать на них демонов и духов. Наконец порешили на том, что белую девушку убьют женщины, и Влала, не простившая Кали-бване нанесенных ею ударов, с готовностью вызвалась сделать это собственноручно.
– Свяжите ей руки и ноги, и я прикончу ее, – сказала Влала, которой не хотелось повторения сцены в хижине, когда она попыталась избить девушку.
Кали-бвана все поняла и, когда ее обступили воины, протянула руки, чтобы облегчить им работу. Затем девушку повалили на землю и связали ноги. Кали-бвана закрыла глаза и еле слышно зашептала молитву. Она молилась о тех, кого оставила на далекой родине, и о Джерри.
XVI. НАПРАВЛЕНИЕ ПОИСКОВ ПРОЯСНЯЕТСЯ
Вечером того дня, как мушимо притащил в лагерь колдуна Собито, утенго отпраздновали это событие вином, которым разжились в деревне Гато-Мгунгу перед тем, как спалить ее.
Пировали они допоздна, пока не выпили все до последней капли, после чего заснули безмятежным крепким сном. Часовые и те подремывали на своих постах, не в силах противиться сонливости, вызванной обильным возлиянием на сытый желудок.
Пока воины спали, Собито не мешкал. Слегка опасаясь привлечь к себе внимание слишком резкими движениями, он как мог растягивал веревку на руках. Наконец он почувствовал, что веревка постепенно ослабевает. Изо всех пор задубелой кожи колдуна выступил пот, покрывший каплями морщинистый лоб. По лицу и по всему телу Собито растекалась краска. Миллиметр за миллиметром высвобождал он руку, пока наконец его усилия не увенчались успехом. Свободен!
С минуту колдун лежал неподвижно, восстанавливая силы, ушедшие на избавление от пут. Затем внимательно присмотрелся к спящим. Никто не шевелился.
В ночной тиши раздавался дружный громовой храп подвыпивших воинов. Собито поджал ноги, развязал узлы на веревках, затем медленно, бесшумно поднялся и, низко пригнувшись, метнулся к реке.
Ночь тут же поглотила беглеца, а лагерь, ничего не подозревая, продолжал спать.
На берегу колдун обнаружил лодки, захваченные у воинов Гато-Мгунгу.
С большим трудом столкнул он на воду самую маленькую из них, предварительно убедившись в наличии весел.
Когда Собито вскочил в лодку и почувствовал, как она скользит по течению, он ощутил себя человеком, чудом спасшимся из самой пасти смерти.
Колдун уже давно продумал план действий.
Когда он лежал, борясь с путами, у него было достаточно времени, чтобы все взвесить. Назад, в храм бога Леопарда, ему дороги не было, это он прекрасно понимал. Внизу же по течению располагалась деревня его старого приятеля Боболо, который, похитив белую жрицу, стал в глазах людей-леопардов гораздо большим грешником, чем Собито. Следовательно, он отправится в деревню Боболо.
О том же, что он станет делать потом, знали только боги.
* * *По широкой реке к деревне Боболо направлялась еще одна лодка. В ней сидел Старик, также решивший навестить старого друга в его логове, но визит он затеял отнюдь не дружеский. Более того, если все получится как задумано, Боболо вообще не должен прознать о его прибытии, иначе вождь выкажет столь горячее гостеприимство, что гостя просто-напросто никогда не отпустят обратно.
В этот рискованный путь Старик пустился вовсе не ради Боболо, а ради похищенной девушки. Некий внутренний голос, вопреки здравому смыслу, твердил ему, что он обязан вызволить девушку, и он прекрасно понимал, что, коли речь идет о помощи, то действовать надо без промедления.
Только так можно спасти девушку, но как именно это сделать, Старик пока не знал. Все будет зависеть от того, как он сориентируется на месте, а также от его ловкости и находчивости.
И пока Старик, мягко загребая веслами, спускался вниз по реке, образ девушки завладел всеми его мыслями. Он вспоминал их первую встречу, ее платье, заскорузлое от пыли и пота, перепачканное кровью, и при всем том сияние ее прекрасного лица, неотразимое очарование небрежно уложенных волос, волнистыми прядками падавших на лоб, уши и шею. Мысленно рисовал ее такой, какою увидел в храме бога Леопарда, облаченную в суровое варварское великолепие, прекрасную, как никогда. Вновь и вновь с душевным трепетом перебирал мгновения, когда говорил с ней, касался ее руки.
Из памяти выветрилась та, чей жестокий эгоизм сделал его отщепенцем, бродягой. Два долгих года носил он в душе ее образ, и вдруг он померк, ушел в небытие.
Вспоминая о ней теперь, он смеялся от радости и вместо того, чтобы проклинать ее, как делал прежде, благословлял за то, что оказался здесь, где встретил прекраснейшее из созданий, завладевшее его помыслами.
Этот участок реки Старик помнил хорошо. Он знал точно, где находится деревня Боболо, а также и то, что прибудет туда утром.
Заявиться прямо в деревню было равносильно самоубийству, ибо Боболо знал, что Старику известна его связь с людьми-леопардами, а потому коварный вождь постарался бы избавиться от нежелательного свидетеля.
Некоторое время после рассвета Старик продолжал плыть вниз по течению, держась левого берега, и когда деревня показалась вдали, направил лодку к берегу. Он не знал, понадобится ли ему лодка в дальнейшем, но на всякий случай крепко привязал ее к ветке дерева, после чего залез наверх и скрылся в листве лесного великана.
Старик решил понаблюдать за деревней из укромного местечка. Там он дождется темноты, перемахнет через ограду и, пока туземцы спят, отыщет девушку.
