Фернандо Гамбоа - Черный Город
Наша скромная экспедиция, едва начавшись, неожиданно оказалась на грани досрочного завершения.
— Ты не прав, Иак, — возразил я, лихорадочно соображая, как бы мне умудриться отговорить его. — Если ты сейчас повернешь назад, то твои соплеменники наверняка потеряют абсолютно все. Единственная существующая у тебя возможность спасти свою деревню — это отправиться вместе с нами и быть нашим проводником.
Иак, не поняв того, что я ему сказал, замер. Вообще-то, мои слова оказались непонятными не только для него, но и для профессора с Кассандрой: они, явно озадаченные, уставились на меня.
— Возможно, это верно, но… — тихонько сказала Касси, косясь на профессора. — Каким образом могут помочь его деревне наши поиски Валерии, даже если они и увенчаются успехом?
— Неужели вы не понимаете? — спросил я, разводя руками. — Племя менкрагноти не сможет самостоятельно противостоять строительной компании и стоящим за ней политическим кругам. Что, по-вашему, туземцы будут делать? Стрелять из луков по плотине?.. У них есть только один реальный шанс на спасение — это если мы вчетвером найдем пресловутый город «древних людей».
— Не понимаю… — Профессор Кастильо недовольно нахмурился.
— Проф, а что, по-вашему, произойдет, если посреди бассейна Амазонки мы натолкнемся на следы неизвестной древней цивилизации?
— Думаю, это привлечет сюда археологов со всего мира. Они проведут множество всевозможных исследований и подготовят прекрасный документальный фильм для телеканала «Нэшнл Джиогрэфик».
— И это будет означать… — с энтузиазмом продолжила Кассандра, — что кое-кому придется повременить с затоплением данного региона!
— Именно так.
— Черт возьми, а ведь ты прав! — восторженно воскликнула мексиканка.
Она уже чуть было не бросилась ко мне, чтобы заключить меня в объятия, но в самый последний момент сдержалась — то ли испугавшись, что может упасть из пирóги в воду, то ли из каких-то других, не столь прозаических соображений.
Иак, однако, все еще держался с таким видом, как будто он твердо решил пересадить Касси из своей пироги в нашу, чтобы затем начать грести в направлении, противоположном тому, в котором мы втроем хотели плыть.
— Ты сказать, что, если мы находить город, в который жить «древние люди», я спасать мой деревня? — недоверчиво спросил он.
— В этом можешь быть абсолютно уверен, — заявил я, пытаясь убедить не только его, но и себя самого. — Ты спасешь своих сородичей, и, если они справедливые, тебя, возможно, даже изберут членом совета племени менкрагноти.
Кассандра и профессор Кастильо в подтверждение моих слов энергично закивали.
В ответ на это голубоглазый туземец снова повернул пирóгу на сто восемьдесят градусов и начал изо всех сил грести вниз по течению. Мне показалось, что он пытается обогнать время, удирая от своего прошлого и устремляясь к своему — пока еще весьма расплывчатому — будущему.
30
Двигаясь вниз по течению в напряженном ритме, задаваемом Иаком, мы за несколько часов покрыли, по моему мнению, расстояние примерно в сорок пять или пятьдесят километров. Затем туземец вдруг потребовал, чтобы мы с профессором причалили к левому берегу реки, где имелся один из редко встречающихся на берегах Шингу узких песчаных пляжей. Все вроде бы шло пока хорошо, если не считать того, что мы с большим сожалением заметили, что из-за спешки забыли в деревне племени менкрагноти свои налобные фонарики. Нас, правда, немножко утешило то, что заряда батареек в них все равно хватило бы лишь на несколько часов.
Мы с профессором, последовав примеру Иака, вытащили свою пирóгу на прибрежный песок. Когда мы все четверо были уже на берегу, туземец показал нам рукой куда-то вниз по течению реки. Там, в нескольких сотнях метров от нас, вода уже не текла спокойным потоком, а бурлила, металась из стороны в сторону и пенилась между валунами, торчащими из нее на высоте более метра.
— Здесь начинаться corredeira[30] Тарераимбу, — сказал Иак, делая энергичные волнообразные движения рукой, — и она быть очень опасный. Мы нужно нести пирóги по тропинка, пока не закончится corredeira. Затем мы опять плыть по река.
Одного взгляда на стремнину, которую нам показывал Иак, было достаточно, чтобы мы все трое тут же с ним согласились.
— А мне уже даже начало нравиться грести… — хмыкнул профессор.
— Не переживайте, проф, — стал я утешать своего старого друга, приобняв его за плечи. — Обещаю вам, что, когда мы вернемся в Барселону, я отведу вас в парк покататься на лодке, чтобы вы там поработали немного веслами, пока я буду бросать корм уткам.
— Но ведь твоя мать… — начал было возражать профессор, убирая мою руку со своих плеч.
— А-а… — засмеялся я. — Если хотите, я позову и ее, но я не знаю, согласится ли она с нами пойти.
С губ профессора исчезла улыбка, и выражение его лица стало серьезным.
— Раз уж мы заговорили о твоей матери… — произнес он со смущенным видом. — Скажи, она по-прежнему ненавидит меня за то… за то, что произошло с твоим отцом?
Этот его вопрос меня немного удивил, потому что мне даже и в голову не приходило, что профессор может по данному поводу переживать.
— По правде говоря, этого я не знаю, — признался я. — Не секрет, что она всегда считала вас в какой-то степени виновным в том, что он погиб в автокатастрофе, когда по вашей просьбе поехал, как специалист, посмотреть на алтарное украшение в одной из церквей в горах и поискать в этой церкви какие-то документы… — Я смущенно почесал подбородок, чувствуя себя неловко из-за того, что напоминаю профессору об этих трагических событиях. — Однако мне кажется, что с годами она стала рассуждать более здраво, и ненависть, которую она к вам поначалу испытывала, сменилась сдержанной антипатией.
— Антипатией… — повторил профессор.
— Да, и вы можете быть этим даже довольны, — добавил я, дружески похлопывая его по спине, — потому что, к примеру, на меня она все еще злится за то, что я как-то раз нарисовал чертиков на обоях, когда мне было четыре года.
Пока мы разговаривали, Иак удил в реке рыбу, а точнее, пираний. Я затем отрезал им головы, почистил и поджарил. Мы позавтракали и через какое-то время с новыми силами отправились в путь, взвалив на себя пирóги.
Мы шли по узенькой тропинке, тянувшейся по берегу мимо стремнин. Напротив того места, где они заканчивались, виднелись две гранитные глыбы, которые в результате многовековой эрозии приобрели форму клыков. По знаку Иака мы опустили пирóги на землю, а затем туземец, указав на узкое пространство, отделяющее одну из этих глыб от другой, сообщил:
