Александр Барченко - Доктор Чёрный
— Посмотрим, посмотрим, что лучше: чёрный бриллиант или ваш профессор.
— Смейтесь, смейтесь! Увидим, что скажете… Только торопитесь, а то ничего не увидите. Профессор завтра же уезжает.
— Вот тебе раз… А чума?.. Успел уже изучить?
— Он вернётся через неделю снова, а сейчас едет в Мадрас вместе со старшей Саммерс. Вы знаете, она теософка… Ну а он, очевидно, пользуется у них большой популярностью. По крайней мере, в их колонии в Адьяре специально по случаю его приезда устраивается торжественное заседание. Леди Саммерс целую неделю рассылала повестки и приглашения… Ну, вы готовы?
— Сию минуту, возьму платок!
Дина завязала перед трюмо поверх своей панамы длинную стальную вуаль, взяла из рук Кани-Помле тонкий надушенный батист и, сунув его в кожаный модный портфельчик с русской монограммой, направилась к выходу из сада, окружавшего городскую резиденцию местного «нефтяного короля».
Когда автомобиль хорошенькой вдовушки свернул к эспланаде, у бамбукового барьера пыхтел уже целый десяток других машин с разноцветными шофёрами.
Стояло несколько колясок и кабриолетов, запряжённых крепкими косматыми пони.
Были и верховые лошади под мужскими и дамскими сёдлами. Дина с подругой вошли в свою ложу как раз в ту минуту, когда раздался сигнальный звонок и со стороны коновязей к трибунам помчались две параллельные линии всадников в костюмах, похожих на купальные, с обнажёнными руками и шеей.
— Браво, мой Билли! — не стесняясь, зааплодировала вдовушка, когда мимо трибун, перегнувшись с седла, пронёсся с молотком на длинной упругой рукоятке маленький смуглый брюнет с курчавой обнажённой головой и выпуклыми мышцами, резко обрисованными тонкой обтяжной фуфайкой.
Маленький брюнет на скаку успел обернуться, чтобы ответить на приветствие, и тотчас, очутившись чуть не под брюхом у метнувшегося в сторону пони, быстрым, как молния, движением отослал подвернувшийся под его молоток мяч.
Несколько противников сразу бросились отбивать добычу.
Пони с их истёрзанными шпорами боками производили самое жалкое впечатление, но головоломные штуки беснующейся в сёдлах молодёжи невольно увлекали Дину, тем более что большинство этих полуголых акробатов она уже встречала в гостиных затянутыми в мундиры с погонами лейтенантов и капитанов королевской армии.
В первом же антракте ложа хорошеньких приятельниц наполнилась визитёрами.
Явился французский коммерческий агент, добрый старик с военной выправкой и седой «буланжисткой».
Младший Саммерс, недавно прибывший из Лондона, где он кончил юридический факультет, пришёл засвидетельствовать своё почтение и передать приветствие старшего брата-офицера, присланное тем из Сан-Франциско новой знакомой, которая, очевидно, успела за несколько дней, проведённых с ней вместе в Батавии, оставить кое-какие следы в сердце корректного лейтенанта.
Его сестра, сухая высокая блондинка с поблекшей кожей и большими водянистыми глазами, затянутая, несмотря на жару, в чёрное платье с высоким воротником, ласково покивав Дине головой из своей ложи, обернулась к своим посетителям.
Победители и побеждённые, разминая усталые ноги, плелись от коновязей также к ложам.
— Скажите откровенно, m-lle, какое впечатление на вас производят эти эволюции? — обратился к Дине француз-агент, презрительно щурясь на усталые сгорбленные фигуры спортсменов, направлявшихся к трибунам.
— Скажу откровенно: не совсем приятное. Это какое-то истязание животных. Хотя, безусловно, игра увлекательна.
— Пхэ!.. — выпустил француз. — Нужно иметь проволочные нервы, чтобы находить удовольствие в таких зрелищах. Я понимаю кавалерийские упражнения, ну, хотя бы наших зуавов или русских казаков. Там весь центр тяжести в ловкости всадника, а здесь всё зависит от несчастного истёрзанного пони. Ведь на войне все эти фокусы всё равно не понадобятся… Я не понимаю, как не запретят этим голым извергам шпоры!
— Ну, не скажите, генерал, — вступился молодой юрист. — Ничто так не развивает именно всадника, как поло. Сохранять равновесие и верность прицела на скаку да при упругой ручке молотка — для этого надо стать одним целым с лошадью… Я подозреваю, что в вас говорит маленькая зависть.
— Кому? В чём?
— Нашей нации, далеко опередившей все другие по части спорта.
— Ну уж, прошу извинить. Если в чём вы опередили нас, так это в самомнении. А в области спорта… Кто создал автомобиль, позвольте спросить? Кому человечество обязано развитием авиации? Господин Райт до сих пор возится со своим двухэтажным домом, а настоящая механическая птица, которой принадлежит будущее, — моноплан — родилась во Франции… Да вот погодите до осени. Здесь же, с этих трибун, будем наблюдать, за кем окажется первенство в области царя всех спортов.
— Состязания будут в сентябре? — спросила вдовушка.
— Должны быть, по крайней мере. Наш клуб занят уже организацией. Мы привлекаем представителей всех наций. Предполагаем начать в первых числах сентября… Хотя это будет, конечно, зависеть…
— От чего?
— Да всё от того же, чем теперь заняты все и каждый. Вы знаете, в туземных кварталах эпидемия усиливается, а из Бомбея и с запада идут самые неутешительные вести.
— От чего угодно хочу умереть, только не от чумы! — боязливо поёживалась миссис Понсонби.
— Гм… Я думаю, у всех смертей один вкус. Пока оснований особо тревожиться нет… Весьма возможно, что после дождливого времени эпидемия утихнет. В Европе тоже начинают прислушиваться к тому, что у нас делается… Да вот, кстати, вам новый пример, кто идёт впереди в области хотя бы науки. И «Таймс», и «Берлинер Тагеблат», и «Новое время» полны самых тревожных телеграмм, а ознакомиться с развитием эпидемии заблаговременно пока озаботилась опять-таки одна лишь Франция. Третьего дня прибыла экспедиция во главе с профессором Нуаром.
— Мне уже Мери сообщала о вашем профессоре, генерал… По её словам, это какая-то таинственная личность.
— Почему же таинственная? Нуар одно из самых популярных имён не только во Франции, но и всюду за границей.
— Бактериолог?
— Нет. Его специальность психиатрия. Он читает в Сальнетриере. Но его поставили во главе экспедиции потому, что он долго жил в Индии и близко знаком с бытом туземцев. А в борьбе с эпидемией, где санитарные требования ежеминутно сталкиваются с суевериями и обычаями фанатичнейших племён, это знакомство сильнее и нужнее микроскопа. Впрочем, профессор известен в самых различных отраслях медицины.
— Вы забыли маленькую подробность, генерал, — вежливо, но ехидно вставил молодой Саммерс.
