Виталий Мелентьев - Искатель. 1972. Выпуск №5
— Шкипер! Шкипер! — раздался шепот вокруг, когда появился Эриксон, а один из матросов спросил:
— Сумеем ли мы выплыть, сэр?
Под их ногами подрагивал «Компас роуз», все больше и больше погружаясь в воду. Матрос у поручней крикнул:
— Ну, я пошел, ребята! — и прыгнул в море вниз головой.
— Пора покидать корабль, — сказал Эриксон. — Удачи вам всем!
И тут людей охватил страх. Некоторые матросы сразу попрыгали в воду и поплыли прочь от корабля. Хватая ртом холодный воздух, они звали товарищей последовать их примеру. Другие сгрудились на корме, отступая подальше от воды. Когда они, наконец, тоже решили прыгать, то многим пришлось съезжать по обросшей острым ракушечником обнаженной теперь подводной части корпуса, оставляя на ней обрывки одежды и лоскуты кожи. Море покрылось покачивающимися на волнах красными лампочками спасательных жилетов. Люди, отплыв от корабля, собирались вместе, ободряя друг друга криками. «Компас роуз», возвышаясь над водой, словно раздумывал: нырять или не нырять в последний раз.
Однако медлил корвет недолго: просто не мог больше себе этого позволить. Корма поднялась еще выше. Последний матрос прыгнул с кормовых лееров в воду. Испуганный его вопль разбудил еще один звук — шум и треск глубинных бомб, сорвавшихся с креплений и с грохотом устремившихся по железной палубе к воде.
— Тонет! — вырвалось из десятка глоток одно и то же слово.
Раздался глухой взрыв. Ударная волна гигантской рукой сдавила их тела. «Компас роуз» стал быстро скрываться под водой, словно спеша прикрыть ею свой жалкий вид. Мачта упала, разрывая снасти, подняв сноп брызг. Когда в воду погрузилась и корма, над поверхностью встал столб воды, и до оставшихся в живых донесся запах мазута. Запах, к которому они успели привыкнуть за множество конвоев. Но они никогда не думали, что их собственный корабль может оставить такой же скверный запах.
Море успокоилось. Мазут растекся по его поверхности. Корабль исчез навсегда. За какие-то минуты море поглотило то, что было связано с годами их жизни. Злой холод, забытый при виде катастрофы, напомнил о себе. Их лишили корабля. Бросили одних в темноте. Пятьдесят человек наедине с несчастьем, страхом и морем.
* * *Для всех места на плотах не хватило. Одни сидели или лежали на плоту, другие повисли на веревках, протянутых вдоль краев, третьи плавали рядом в надежде ухватиться за спасительный плот. Качающиеся красные огоньки сходились на плотах. Плавающие задыхались от страха и холода. Ледяная вода плескала в лицо. Нефть залепляла ноздри и попадала в горло. Руки быстро деревенели. Сводило судорогой ноги. Холод крепко схватил моряков, словно стремился заморозить их кровь. Они отчаянно барахтались, стараясь добыть место на плоту. Но их сталкивали в ледяную воду. Они все плавали и плавали кругом. Кричали в темноте, проклинали своих товарищей, вопили о помощи, бормотали молитвы.
Некоторые из тех, кто висел гирляндами на веревках вокруг плота, поняли, что им недолго удастся так продержаться, и поплыли прочь. У тех, кто наглотался топлива, началась рвота. Тех, кто поранился о неровную обшивку корвета, быстро охватило пронизывающим до костей, сковывающим движение холодом.
Некоторые из сидящих на плотах сделались вялыми. Другие упали духом, видя вокруг себя только воду да черноту ночи и слыша лишь шум моря да стоны товарищей, погибающих от ужаса и холода.
Вскоре люди стали умирать.
* * *Некоторые умирали мужественно. Боцман Тэллоу, старший матрос Торнбридж, старший торпедист Уэйнкрайт, старшина сигнальщиков Уэлльс и многие другие. Это были люди, которые привыкли все делать хорошо. Такими они оставались и в смерти.
Теллоу умер, заботясь о людях. Это было его работой на борту «Компас роуз». Этим он и занимался до самого конца. Он отдал свое место на плоту молодому матросу, у которого не оказалось спасательного пояса. Строго отчитал за нарушение инструкции, а потом соскользнул в воду и подтолкнул виновного на свое место. Но в воде его схватила судорога, и он не мог уже удержаться за веревки. Спасенный им матрос еще ругал «чертова боцмана, который и тут ему покоя не дает», а Тэллоу уже отплыл подальше и вскоре умер в одиночестве от холода.
Торнбридж истратил силы, сгоняя людей, чтобы вместе плыть к плотам. Он уже собрал вокруг себя с полдюжны отплывших слишком далеко, растерянных моряков, когда услышал из темноты сдавленный крик. В седьмой раз он бросился на помощь и уже не вернулся.
Уэйнкрайт решил связать оба плота и подогнать их поближе друг к другу. Но это оказалось ему не по силам. Он был зол от неудачи. Море тянуло плоты в стороны. Холод забирал последние силы. Но он упорно продолжал свое дело, пока полностью не обессилел.
Уэлльс умер за составлением списков. Он занимался этим делом всю свою морскую жизнь: списки сигналов, списки конвоев… Теперь ему казалось очень важным узнать, сколько человек спаслось с «Компас роуз», сколько еще оставалось в живых. Командир наверняка спросил бы его, а он не хотел попасть впросак. Он плавал вокруг около часа, считая головы. Досчитал до сорока семи, сбился, и начал считать снова.
На этот раз дело шло медленнее. Он поплыл к темной фигуре, не откликнувшейся на его громкий зов. Очень медленно, гребок за гребком, доплыл до нее и увидел, что человек мертв. И Уэлльс умер рядом с ним.
Некоторые умирали скверно. Старший механик Уоттс, матрос Грегг, старший вестовой Карслейк и многие другие. Это были в основном те, которых прошлая жизнь сделала эгоистичными, капризными или такими жизнелюбивыми, что они умирали от несбыточной надежды.
Уоттс умер скверно. Впрочем, было бы несправедливо ожидать от него иного. Он был стар, устал от жизни и сильно напуган. Ему бы сидеть у камина с внучатами, а вместо этого он барахтался в покрытой нефтью воде. Болтался в темноте среди людей, хорошо ему знакомых, живых и мертвых. Он все звал на помощь с той минуты, как прыгнул в воду. Он цеплялся за руки и за ноги плавающих в воде, пытаясь влезть на один из переполненных плотов. И его все более и более охватывал сумасшедший страх. Именно страх погубил его. Он стал убеждать себя, что уже не может держаться на воде и погибнет, если сейчас же не будет спасен. Страх парализовал его, а холод проник в душу. И тут смерть пришла ему на помощь.
Грегг умер, потому что яростно цеплялся за жизнь в надежде избавиться от неотвратимого. Всего за день до отплытия он получил письмо от друга, в котором говорилось: «Дорогой Том, ты меня просил присмотреть за Эдит, когда я приеду в отпуск. Так вот…» Греггу трудно было поверить, что жена «сошла с рельс» сразу же после его отпуска. Ио он все равно надеялся, что опять все поставит на место через пару дней по возвращении. «Вот только доберусь до нее, — думал он. — Она ведь еще совсем ребенок. Ей нужна моя любовь…» По этой причине он и не хотел умирать, многие из его товарищей тоже не хотели смерти. Поэтому борьба за право остаться в живых была яростной и беспощадной, особенно в дальних темных углах.
