Владимир Рыбин - Искатель. 1981. Выпуск №2
– Она мне не жена. Она моя невестка.
– Но вы упомянули слово «развод», а это уже принадлежит к области супружеских неурядиц. Вы хотите получить доказательство ее виновности, которое бы послужило причиной развода. С таким стимулом, – Вульф указал пальцем на пачку денег, – вы его непременно получите, даже если его не существует.
Джарелл затряс головой.
– Вы меня неправильно поняли. Давайте я сперва расскажу о ней. Так вот, ома змея и к тому же плохая жена. Я уверен, что она изменяет моему сыну, но этого мало. Она и меня обманывает. Вижу, придется ввести вас в курс моих дел. Итак, мой офис расположен в моей квартире, я держу секретаря и стенографистку, которые при мне и живут. Кроме них, в квартире живут моя жена, сын, невестка, моя дочь и брат жены. Я покупаю и продаю все, начиная от конюшен с лошадьми и кончая корпорацией по производству красных чернил. У меня водятся наличные, много наличных, и об этом знают все, кому нужно, от Рима до Гонолулу, поэтому большой офис мне ни к чему. Так вот, в прошлом году по вине людей, знавших о моих планах, у меня сорвались три выгодные сделки. Уверен, что их информировала моя невестка. Точно не знаю, каким образом она добыла эту информацию, знаю только, что в одном случае меня опередил человек по фамилии Брайэм, Корей Брайэм. Я уверен, что она состоит с ним в связи, только не могу этого доказать. Хотите, называйте это супружескими неурядицами, я не возражаю, только речь идет не о моих неурядицах. Моя неурядица – Трелла, а с ней я уж как-нибудь сам управлюсь. Так вот, моя невестка во все сует свой нос, хотя и чертовски хитро это маскирует, но меня не проведешь. Я жажду от нее избавиться.
– Тогда возьмите и выселите ее.
– Если я выгоню ее, уйдет и мой сын, а я хочу, чтобы он жил со мной. Она же стоит между нами, и я бессилен что-либо сделать Честно говоря, я пришел сюда с особым предложением, касающимся Гудвина. Желаете выслушать его?
– Думаю, в этом нет необходимости. Я понял, что вам нужен повод для развода.
– Нет, мне нужно выдворить из дома змею. Что касается Гудвина… Помните, я сказал, что держу секретаря, но это не совсем так. Я уволил его неделю назад. В связи с провалом одной из моих сделок. Я заподозрил, что он сообщил информацию определенным кругам и…
– У меня сложилось впечатление, будто вы подозреваете в этом свою невестку.
– Совершенно верно. Но разве нельзя подозревать одновременно двух людей? Итак, секретарское место вакантно. Почему бы его не занять Гудвину? Ведь в таком случае он очутится в самой гуще событий, к тому же у него окажется уйма возможностей ее застукать. Мой секретарь питался с нами за одним столом, то же самое, разумеется, будет делать и Гудвин. Если у вас нет других дел, он мог бы заступить на эту должность хоть сегодня. Прямо сейчас.
Джарелл мне не нравился, но мне было его жаль. Человек, который надеется завоевать мою симпатию, не должен быть таким наивным. Если она и в самом деле хитра, как змея, этот номер ни за что не пройдет. К тому же одна только мысль, что Вульф согласится обходиться без меня, к которому обращается по любому пустяку, начиная от диктовки письма и кончая отпором незапланированных нашествий, покажется любому смехотворной. Плюс еще правило Вульфа не совать носа в супружеские передряги.
Вот почему я даже почувствовал к нему жалость, услыхав ответ Вульфа:
– Вы сами понимаете, мистер Джарелл, что Гудвин может задержаться у вас надолго, а он может понадобиться здесь.
– Разумеется, понимаю.
– К тому же, как мне кажется, существует опасность, что всплывет его неосведомленность в делах подобного рода.
– Нет, этого бояться нечего. Думаю, что даже мисс Кент, моя стенографистка, этого не заметит. А вот что касается его имени… Конечно, оно не столь знаменито, как ваше, но все равно знакомо многим. Так что ему придется изменить и имя и фамилию.
Я уже достаточно пришел в себя для того, чтобы подать голос. Скорей всего Вульф решил, что я, оказавшись застигнутым врасплох, начну протестовать, и это даст ему возможность остаться на своем пьедестале, за что и получил щелчок по носу.
– Что касается имени, мистер Джарелл, – сказал я, – то поскольку я могу у вас застрять надолго, мне придется взять кое-что из личных вещей, а они все помечены инициалами АГ. Как насчет Абы Гольдштейна?
Джарелл, окинув меня оценивающим взглядом, скривил губы:
– Не подойдет. Нет, нет, я не имею ничего против евреев, которые любят наличные, но вы на еврея непохожи.
– Да., вы правы. Фамилия должна соответствовать облику. Как насчет Адониса Гилфойла?
Джарелл рассмеялся.
– Должен сказать, что мне тоже присуще чувство юмора, так что мы с вами, Гудвин, непременно поладим. Ну-ка, попробую… А – Алан? Хорошо. Г – Годфрей? Нет, не то. Грин? А почему бы и нет? Алан Грин.
– О’кэй. Не слишком оригинально, но сгодится. – Я встал. – На сборы у меня уйдет пятнадцать-двадцать минут, не больше.
– Арчи! Сядь!
Я играл против человека, находящегося куда в более выгодном положении, чем я. К тому же он был владельцем этого особняка и всей его обстановки за исключением мебели в моей спальне. Он был моим хозяином и платил мне жалованье. Он весил чуть ли не на сотню фунтов больше моих 178. Кресло, с которого я только что встал, стоило 139 долларов 94 цента. То, в котором восседал он, огромное, выполненное по спецзаказу, стоило 650 долларов. Мы оба были известными детективами, разница состояла лишь в том, что он был гением, а я обычным сыщиком. И наконец, в его оранжерее на крыше произрастало десять тысяч орхидей, у меня – одна-единственная африканская фиалка на подоконнике, да и та чахлая. И так далее.
Но он просчитался, решив, что я первый взвою от такого предложения, и теперь сидел в глубокой луже.
– Вы имеете что-нибудь против Алана Грина? – вежливо поинтересовался я у Вульфа.
– Фу. Вы не получали от меня инструкций соглашаться на предложение мистера Джарелла.
– Нет, но вы дали мне понять, что за ними дело не станет.
– Я бы хотел с вами побеседовать.
– Отлично, сэр. Начинаем нашу беседу. Итак, могли бы вы предложить что-нибудь получше Алана Грина? Если нет, то не пора ли мне получить от вас исчерпывающие инструкции и занести их в свой блокнот, а уж потом заступать на новую должность.
– Так, значит… – Вульф не закончил фразу. Видимо, он хотел сказать: так, значит, вы упорствуете со своей идиотской затеей или еще что-нибудь покрепче, но сдержался. Упаси бог подумать, будто ему помешала высказаться пачка денег на столе. Я был свидетелем того, как он выставлял за дверь десятки мужей и жен, предлагавших куда более крупные суммы, только бы он помог им выпутаться из кошмара, который начинался с идиллии. Нет. Он знал, что проиграл, догадывался, что об этом известно и мне, но не хотел в этом признаваться в присутствии чужих.
