Эдгар Ричард Горацио Уоллес - Мститель (др. изд.)
— Мне показалась знакомой дама, что живет в номере семьдесят три. С каких пор она здесь живет?
— Она здесь не живет, но приходит каждое утро и уходит вечером. Она очень знатная дама, но сама выполняет всю домашнюю работу. Я даже видела, как она подметала улицу.
— А кто там живет?
— Насколько я знаю, матрос. Может быть, ее отец.
— Матрос?
— Наверное. Иногда он пропадает по целым месяцам, но ее я раньше никогда не видела.
Доунер затянул свою потухшую сигару. Он почуял новый сенсационный скандал.
— Он, должно быть, красивый парень? Высокий, стройный?
— Нет, нельзя сказать, чтобы он был красив. Между прочим, он сейчас болен, и я думаю, она пришла ухаживать за ним. Это очень мило с ее стороны.
Приветливая женщина была в хорошем настроении и уже собиралась прочесть целый реферат о молодых девушках, но Доунер уже знал все необходимое.
Он нахлобучил пониже шляпу, взял зонтик под мышку и, не извинившись, пошел своей дорогой. Это было характерным для него. Он много времени тратил, чтобы завязать новое знакомство, но не терял минуты для поддержания бесполезного.
После посещения редакции, он пошел к центру города. По дороге на вокзал миновал Скотленд-Ярд. Тут вдруг остановился и, подумав, принял решение. Быстро повернул к мрачному зданию.
— Доктор Маклэд сидит в лаборатории, мистер Доунер. Сомневаюсь, чтобы он принял кого-нибудь. — Сержант у дверей понизил голос. — Он занимается расследованием дела об отравлении. Вы же знаете о женщине, отравленной своим мужем. Случай Швейцера. Инспектор Ридер руководит этим делом, но доктор должен произвести врачебную экспертизу. Сегодня он вызвал на помощь знаменитого специалиста Тэнзия. Вот для вас благодарный материал!
Доунер кивнул головой и записал слова сержанта в блокнот. Он сам уже намеревался заняться этим случаем, но «Дейли Глоб Герольд», поручивший ему это дело, скупо оплачивал гонорары.
— Будьте добры, передайте ему мою визитную карточку и узнайте, могу ли с ним поговорить.
Сержант позвал одного из чиновников и передал ему карточку. Через некоторое время тот вышел и сказал:
— Пожалуйста, наверх, мистер Доунер.
Энди был в белом рабочем халате и мыл руки, когда Доунер вошел.
— Садитесь, пожалуйста. Я не могу многого сообщить вам об этом случае. Осмотр трупа еще не закончен, но вы можете сообщить, Швейцер был сегодня арестован, когда садился на пароход.
Энди не был злопамятным по отношению к Доунеру. В конце концов, журналисту тоже нужно заработать. Он всегда был добросовестным в своих сообщениях и содействовал полиции при расследовании многих случаев. В будущем тоже может пригодиться.
— Я явился сюда не для этого. Сообщение об аресте все равно появится в вечерних газетах. Я пришел поговорить о мисс Нельсон.
— Мисс Нельсон? Я думал, у вас пропал к ней интерес. Что вам опять удалось узнать?
— Она находится здесь, в городе.
— Здесь? — Изумление Энди не было поддельным. — Вы хотите сказать, она здесь живет или вот только видели ее на улице.
— Я не знаю, где она живет, но уже в течение двух недель она посещает больного матроса на Кэстль-Стрит номер семьдесят три.
— Кэстль-Стрит, номер семьдесят три?
Доунер заметил, что известие обеспокоило Энди.
— Но ведь это в очень бедном районе города, не правда ли?
— Я думал, что это вас заинтересует.
— Не знаю, почему ей и не поухаживать за больным матросом.
— Конечно, в этом нет ничего предосудительного.
— Вам ведь известно, что мисс Нельсон хорошая сестра милосердия… она ухаживала во время войны за ранеными.
— Я этого не знал. — Доунер вынул портсигар и стал выбирать сигару. — Может быть, она и теперь занимается своей добродетельной работой.
— Весьма возможно.
Доунер встал.
— Я хотел отправиться на будущей неделе в Беверли искать новую опорную точку.
— Но теперь вы не можете рассчитывать на вашего старого друга, — с многозначительной улыбкой сказал Энди.
— Вы имеете в виду Уильмота?
Энди кивнул головой.
— Это замечательный человек! — Доунер затянулся сигарой. — Чем, собственно, он занимается? У него, наверное, имеется здесь бюро?
— Не знаю. Я этим никогда не интересовался.
— Может быть, он идентичен с Эбрэгемом Селимом?
— Я уже думал об этом, но не занялся этим предположением. Почему бы вам не взяться за расследование в этом направлении? Убежден, вы нашли бы прекрасный материал для сенсации.
Глава 22
Энди вздохнул облегченно, когда Доунер ушел. Сообщение о Стэлле было приятной вестью. Он давно не видел ее и даже не слыхал о ней. Он лишь получил письмо от ее отца, в котором тот писал, что она уехала к родственникам на месяц. Энди мог установить личность матроса. Но он не хотел следить за Стэллой, независимо от ее тайны. Он чувствовал себя оскорбленным. Почему она не пришла к нему и не рассказала о своих заботах? Он пожалел, что не спросил у Доунера, носит ли она еще бандаж. Почему она ничего ему не сказала? Он случайно узнал от мистера Нельсона.
Бедный матрос! Он пожал плечами. Если ей нравится посвящать свое время бедному больному, то это ее дело. Все же ему хотелось знать, кто этот больной. Хотя в действительности это его мало интересовало. Он просто хотел видеть Стэллу. Сначала он хотел написать ей. Но потом передумал, взял шляпу и пошел пешком на Кэстль-Стрит.
Подойдя к дому, он постучал. Послышался гул голосов и скрип дверей. Через минуту дверь раскрылась. Стэлла была очень смущена. Впервые он видел ее в замешательстве.
— Ах, вот сюрприз, Эндрю! Откуда ты узнал, где я? Я здесь совсем не живу, я только посещаю этот дом.
Она говорила нервно и отрывисто. Еще более странным было то, что она стояла в дверях и не приглашала его в дом.
— Я хотел видеть тебя, — спокойно сказал Энди. — Я слышал, ты за кем-то ухаживаешь?
— Кто тебе об этом сказал? Папа ничего не знает, — быстро сказала она.
Она сильно покраснела. Ей было ужасно больно, что он увидел ее в таком положении. Подавленный Энди, собрался уже уйти, но она его удержала.
— Подожди немного.
Она вошла в дом и через минуту вернулась опять.
— Входи, пожалуйста, я покажу тебе моего пациента.
Энди сначала задумался, но потом последовал за ней. Она открыла дверь комнаты и Энди увидел кровать.
— Подойди поближе.
Энди послушался и, увидев больного, оторопел. Это был Скотти.
— Вот наваждение!
