Томас Майн Рид - Жена дитя
– Верно, верно! – согласилась Корнелия; она помнила своего отца, скромного хозяина магазина в Покипси (Небольшой городок в штате Нью-Йорк. – Прим. перев.); он бы этого стыдился.
– Да, – продолжала Джули, возвращаясь к первоначальной теме, – из всех городов мира мне подавай Нью-Йорк. Я могу сказать о нем, как сказал Байрон об Англии: «Я люблю тебя со всеми твоими недостатками!» Хотя подозреваю, что когда знаменитый поэт написал эти всюду цитируемые строки, ему страшно надоела Италия и глупая графиня Гвиччоли.
– Ха-ха-ха! – рассмеялась кузина из Покипси, – Какая ты девушка, Джули! Я рада, что тебе нравится наш родной Нью-Йорк.
– А кому он не нравится? С его веселыми приятными жителями? Признаю, у него много недостатков; ужасное муниципальное управление, всеобщая политическая коррупция. Эти пятна на нем когда-нибудь будут излечены. Его большое щедрое сердце, ирландское по происхождению, не затронуто разложением.
– Ура! Ура! – воскликнула Корнелия, вскакивая с места и хлопая в маленькие ладоши. – Я рада, кузина, что ты так говоришь об ирландцах!
Не забудем, что она сама дочь ирландца.
– Да, – в третий раз повторила Джули.– Из всех городов мне нужен только Нью-Йорк! Теперь я убеждена, что это лучший город в мире!
– Не торопись так со своими заключениями, моя милая. Подожди, пока мы не увидим Париж! Может, тогда твое мнение изменится!
Эти слова произнесла миссис Гирдвуд, вошедшая в комнату при последних словах дочери.
– Я уверена, что оно не изменится, мама. И твое тоже. Париж будет точно таким, как Лондон: тот же эгоизм, те же социальные различия, тот же снобизм. Не сомневаюсь, что все монархические страны таковы.
– О чем ты говоришь, девочка? Франция – республика.
– Прекрасная республика, в которой президентом племянник императора – и сам диктатор! Как рассказывают газеты, он ежедневно отбирает у своего народа все новые права!
– Ну, дочь моя, мы к этому не имеем никакого отношения. Несомненно, эти горячие революционные головы нуждаются в успокоении, и Наполеон для этого самый подходящий человек. Я уверена, Париж нам понравится. Старые титулованные семейства, казалось, уничтоженные революцией, снова поднимают головы. Говорят, их поддерживает новый правитель. Возможно, нам удастся кое с кем из них познакомиться. Они совсем не такие, как эта хладнокровная английская аристократия.
Последнее замечание было произнесено с горечью. Миссис Гирдвуд провела в Лондоне уже несколько месяцев; и хотя остановилась в отеле Кларендон, этом каравансарае титулованных путешественников, ей не удалось быть представленной никому из них.
Американское посольство отнеслось к ней очень вежливо. И посол, и секретарь – последний был известен своим вежливым отношением ко всем соотечественникам, без различия класса, – к мужчинам и особенно к женщинам. Посольство сделало все, что могло, для леди, путешествующей без рекомендаций. Но как бы богата она ни была, какими бы красивыми ни были следующие за ней девушки, миссис Гирдвуд не смогла попасть ко двору, так как не были известны ее предки.
Конечно, многое можно было сказать в ее пользу; но тогдашний американский посол пресмыкался перед английской аристократией и очень боялся быть скомпрометированным своими представлениями.
Мы не будем здесь называть его имени. Читатель, знакомый с историей дипломатии, вспомнит его сам.
При таких обстоятельствах честолюбивая вдова должна была испытать разочарование.
Ей легко было быть представленной обычным жителям Англии. За нее говорило ее богатство. Но титулованные! Они оказались еще менее доступными, чем в Ньюпорте: эти самые Дж., и Л., и Б. Титулованные и нет, они оставались теми же самыми. Миссис Гирдвуд обнаружила, что простой деревенский сквайр так же недоступен для нее, как пэры королевства: эрлы, маршалы или герцоги!
– Это неважно, девочки! – утешала она дочь и племянницу, когда впервые поняла свое реальное положение. – Скоро приедет его светлость, и тогда все будет в порядке.
Она имела в виду мистера Свинтона, который обещал отправиться за ней «следующим пауоходом».
Но пришел следующий пароход, а в списке пассажиров не было никакого мистера Свинтона, не было и никого с титулом «лорд».
Еще один пароход, и следующий, и еще с полдесятка, и по-прежнему никакого Свинтона. О нем не пишут газеты, и он не приходит в отель Кларендон!
Неужели с вельможей, путешествующим инкогнито, произошел несчастный случай? Или, к раздражению миссис Гирдвуд, он забыл свое обещание?
В любом случае он должен был бы написать. Джентльмен поступил бы так – если он жив.
Но и о смерти не сообщалось в газетах. Вдова не могла пропустить такое сообщение: не зря она ежедневно читала лондонскую «Таймс» и внимательно изучала списки прибывших.
В конце концов она начала думать, что вельможа, с которым они познакомились в Ньюпорте и которого принимали на Пятой авеню, никакой не вельмажа. А если вельможа, то вернулся на родину под другим именем и теперь сторонится их.
Ее не утешало, что очень многие соотечественники, такие же путешественники, как они, ежедневно наносили им визиты; среди них и господа Лукас и Спиллер – так звали приятеля мистера Лукаса. Они тоже путешествовали и недавно приехали в Англию.
Но ни у кого из них не было интересовавших миссис Гирдвуд сведений. Никто не знал, где находится мистер Свинтон.
Со времени обеда на Пятой авеню они его не видели и ничего о нем не слышали.
Стало совершенно очевидно, что он вернулся в Англию и не хочет их видеть – миссис Гирдвуд и девушек.
Таково было ее заключение.
Этой мысли было достаточно, чтобы заставить ее покинуть страну; и она решила уехать – отчасти в поисках титула, который ее дочь должна найти в Европе; а отчасти для завершения того, что ее соотечественники называют «европейским туром».
Дочь оставалась равнодушна к планам матери, а племянница, конечно, не возражала.
Они продолжили путешествие.
Глава XXIX
Пропавший лорд
Через десять дней после отъезда миссис Гирдвуд к дежурному аристократического отеля Кларендон в Лондоне обратился джентльмен. Он задал вопрос:
– Не остановилась ли в отеле семья Гирдвуд: леди средних лет с двумя молодыми леди, дочерью и племянницей? Служанкой у них негритянка.
– Такая семья здесь останавливалась – недели две назад. Они оплатили своей счет и уехали.
Служащий особо подчеркнул слова об уплате счета. С его точки зрения, это лучшее свидетельство респектабельности клинетов.
– Вы не знаете, куда они направились?
– Бог знает, сэр. Адрес не оставили. Они как будто янки – американцы, я хочу сказать, – ответил служитель, поправляясь из опасения нанести оскорбление. – Очень респектабельные люди, поистине леди, особенно молодые. Осмелюсь сказать, что они, наверно, отправились назад в Штаты. Я слышал, они так называют свою страну.
