Виктор Михайлов - Стражи Студеного моря
— А что, если «Бенони», прячась у борта транспорта, проскочит в Кольский залив?
— Еще Козьма Прутков сказал: «Нельзя обнять необъятного!» Мы с вами. Девятое, отвечаем за свой участок, — Поливанов усмехнулся. — Нам доверили многое, но наш корабль выполняет только часть большого и тщательно разработанного плана.
— Погода скверная, — заметил Девятов.
— В хорошую погоду шпионов не высаживают.
На мостик поднялся лейтенант Голиков и молодцевато доложил:
— Товарищ капитан третьего ранга, на траверзе Пахта-Наволока цель раздвоилась: номер один следует прежним курсом на створы Кольского залива, цель номер два развернулась на вест!
— В штурманскую рубку! — уже на ходу приказал командир, спускаясь с мостика. Голиков последовал за ним. Склонившись над картой, Поливанов передал на мостик: — Курс сто восемьдесят! Помощник, прикажите дать самый полный ход!
Девятов отлично понял командира и, передав вахтенному курс, снял крышку переговорной трубы:
— Товарищ механик, давайте все ваши резервы!
Юколов затянул пружинные весы регулятора. Стрелка тахометра, показывавшая предельное число оборотов, дрогнула и медленно поползла вправо.
— Сорок оборотов выше нормы! — тихо сказал стоящий рядом с Юколовым старшина группы машинистов.
Механик завернул до конца маховичок ручной отсечки — стрелка тахометра еще медленнее двинулась вправо, потом дрогнула и остановилась — еще сорок оборотов!
Прислушиваясь к работе двигателей, Поливанов улавливал их необычно быстрый напряженный ритм. Корабль шел вразрез волне, и за кормой его бежал длинный пенистый след.
— Механик, обороты! Еще обороты! — крикнул в переговорную трубу Поливанов.
Юколов скорее угадал, чем расслышал требование командира. Голос терялся в лязге и грохоте работающих машин. Оставалась последняя, совсем незначительная возможность увеличения хода, и механик направился к насосам высокого давления. Мотористы вручную оттягивали, каждый сектор поворота плунжера. Двигатели шумели с такой страшной силой, что казалось, еще немного — и барабанные перепонки не выдержат. Механик подошел к приборной доске и проверил температуру масла, затем взглянул на тахометр. Стрелка тахометра медленно ползла вправо — еще двадцать оборотов. Он знал, что это последние двадцать оборотов.
— Как на локаторе? — спросил командир.
— Идем на сближение. Цель слева шестьдесят, дистанция сорок пять кабельтовых! — доложил лейтенант Голиков.
— Штурман, место встречи? — спросил Поливанов.
— При таком ходе — десять кабельтовых юго-заладнее банки Окуневой, на траверзе мыса Супротивного! — доложил Изюмов.
— Механик, прибавьте обороты! — крикнул в машинное Поливанов и сквозь грохот дизелей едва услышал;
— На пределе!
Почувствовав удушливый запах дыма, Юколов от переговорной трубы бросился к топливному сепаратору.
При такой перегрузке оба дизеля требовали все больше и больше топлива, оно не успевало поступать в расходные баки, и пришлось включить для подкачки сепаратор. Сейчас, начиная от левого отсека, где стоял сепаратор, все машинное отделение быстро заполнялось удушливым дымом…
Корпус корабля дрожал, испытывая сильную вибрацию.
— Слева, по корме, курсовой шестьдесят, цель номер три! Дистанция сто двадцать кабельтовых! — доложил Голиков.
Командир и помощник переглянулись. Откуда взялась третья цель?
— «Рыбак» идет в Мурманск, — высказал предположение Девятов.
— Возможно, — согласился Поливанов и приказал: — Сообщайте о движении цели номер три! Где цель номер два?
— Цель номер два на траверзе острова Красный! — доложил лейтенант Голиков.
Прошло еще несколько минут, и вахтенный сигнальщик доложил:
— Вижу цель слева сорок! Дистанция тридцать кабельтовых.
Командир вскинул бинокль.
Бортом к волне, вздымая по обеим сторонам форштевня два крутых пенистых вала, переходящих за кормой в буруны, на большой скорости шел мотобот «Бенони». Поливанов и Девятов узнали его по приметам, указанным в радиограмме штаба.
— Набрать сигнал: «Поднимите ваш флаг!»— распорядился Поливанов.
На фале взвились два сигнальных флага.
Прошло несколько напряженных минут. Вдруг мотобот стремительно развернулся на норд, показав сторожевику корму.
— Лево на борт! — приказал Поливанов.
— Есть, лево на борт!
Заваливаясь, корабль начал поворот на новый курс.
— Руль лево по борту, корабль быстро катится влево! — доложил рулевой.
— Одерживать!
— Есть, одерживать!.. На румбе сорок пять градусов! — громко выкрикнул рулевой, не спуская глаз с компасной картушки.
— Так держать! — приказал командир, снял крышку переговорной трубы и, почувствовав сильный запах гари, крикнул — Что там у вас, механик?
Сквозь грохот двигателей до него едва долетели слова:
— Ничего страшного, товарищ командир, дизельное топливо попало в фрикционную муфту привода.
— Сколько можете держать такой ход?
— Не больше десяти минут. Температура масла резко повышается, — услышал Поливанов.
За те минуты, что корабль закончил поворот и лег на новый курс, «Бенони» вырвался вперед.
В это время свинцовый полог над ними словно рассекло надвое и, хотя грозный вал нового заряда был совсем недалеко, по-весеннему ярко светило солнце.
— Поднять флаг «Покой» по международному своду сигналов и дать две зеленые ракеты! — приказал Поливанов.
Почти в одно мгновение на фале был поднят сигнал «Застопорить машины», и две зеленые ракеты, оставляя за собой дымный след, взвились над морем.
— «Бенони» прибавил ход.
— Товарищ капитан третьего ранга! — перебил лейтенант Голиков командира орудия. — Цель номер три по курсу второго номера, они состворились. Дистанция двадцать кабельтовых.
— Дробь! Орудие на ноль! — крикнул Поливанов и, вскинув бинокль на цель номер три, спросил: — Узнаете, помощник?!
Девятов посмотрел через пеленгатор и крикнул на мостик:
— Наш старый знакомый «Вайгач»!
13. СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ
На Севере капитана сейнера «Вайгач» знают все рыбаки от мыса Нордкап до Святого Носа. Старики поминают его не без зависти: «Вергун с фартом[13] из одной кружки брагу хлебал! Молодые нынче в фарт не верят: «Удача с неудачей — родные сестры!» — говорят, а «Вайгач» без улова с моря никогда не приходит, стало быть, Михайло Григорьевич Вергун своему делу мастер!»
И верно: мастер! В прошлый рейс «Вайгач» ловил сельдь по мурманскому мелководью, на этот раз пошел к банке Северной. Всего трое суток и промышляли: тары не хватило. Развернулся сейнер — и в порт. Погода свежая, снежные заряды один другого хлеще, а команда песни поет — улов взяла богатый! Сельдь крупная, больше двадцати пяти сантиметров!
