Борис Перелешин - Заговор Мурман-Памир
…Линеев, – кстати сказать, большой дурак, был в это время у них за начальника что ли штаба, руководил аппаратом, сводившимся к нескольким человекам и не вмешивался в борьбу главков – барона и лицеиста. Когда кто-нибудь из этих двух был наверху, Линеев служил ему по-дурацки, честно, без всякой попытки саботажа, сам же, однако, держал ориентацию на Наталью Владимировну, и не ошибался. Из-за этой дамы оба главка готовы были в любой момент пустить весь заговор вверх тормашками! Признаюсь, мне долго совершенно было непонятно, как это люди могут настолько ставить личные отношения выше политических целей, но постепенно до этого дошел и всю эту упадочную психологию понял…
…Итак, главки ссорились! Наталья же Владимировна – странная женщина – поддерживала эту грызню, не давая никому предпочтения. Единственно, кто к ней был близок, это некий рыжий, почти мальчуган, удивительно талантливый имитатор, блестящий актер, как мне передавали, тоненький, худенький, полусумасшедший, наркоман, но страшно ловкий. Его одного, по-видимому, Н. В. посвящала в свои планы, звала его «Миза», «Мицик», официально же его кличка была Мирес. К моменту моего появления положение было таково: Н. В. со своим Мициком уехала в Ташкент для наведения порядка в смысле освобождения Берендеева, которого местная группа заговора, – под названием Ханым – женщина, в честь нее же захватила и не хотела выпустить. После ее отъезда на другой же день лицеист схапал барона, уже каким образом, не знаю, и запрятал у себя в подвале, убить его не мог, барон якобы владел частью берендеевской тайны. Потом барон благополучно удрал. Лицеист остался главой заговора, но барон где-то около витал в тени и даже завязывал тайные сношения с Линеевым…
…Итак, я появился в лавке Мурмана. Встретил меня Линеев. Разговорились. То, да се. Конспирация их по части главной задачи была поразительна, в этом направлении никто бы ни до чего не докопался. Что же касается доставки опиума из Ташкента и кокаина через Мурман, то это скрывалось не так тщательно среди подпольной публики. Заходили к Линееву и комиссионеры кое-какие и т. п. Естественно, я в этом направлении имел успех. Наврал про какие-то связи на востоке. Линеев решил меня использовать. Кстати, торговля эта была «грязным» делом, к которому главари заговора не прикасались, и лежала всецело на «Начальнике штаба», так что руки у него были развязаны. Выйдя от Линеева, я заметил сразу, что за мной следят. Так, – думал я, – как же мне себя не выдать? И надумал: пойти, например, в Чрезвычайную, значит, погубить все дело. Надо выдержать себя, забыть на некоторое время о Чрезвычайной, так же, как она забыла о Мурмане-Памире. Так я и поступил: домой не возвращался, днем шлялся по Сухаревой, приценивался. Даже переборщил. Ни весточки не послал никакой, ни письма, боялся, а вдруг что-нибудь, какая-нибудь мелочь сорвет успех.
Сперва надо войти в заговор глубже, понять его весь, всосаться в него, потом накрыть. И успех был поразительный! В несколько дней я стал своим человеком в «наркотической», так сказать, секции. Но кое-что начинало мне уже перепадать и из главных тайн. И вот таким образом: Мурман-Памирцы и при посторонних многое из своего основного говорили, но иносказательно, намеками, неподготовленному человеку абсолютно ничего нельзя было понять. Мне же один этот несчастный клочок бумаги у нас в Чрезвычайной давал возможность вполне расшифровать многие их намеки. Так было в течение нескольких дней…
…А был еще Левка-автобандит, о нем вам Мартьяныч рассказывал, который с «наркотической секцией» работал в контакте, только перед этим из-за чего-то поссорился и даже ограбил ее, свидетелем этого ночного боя за Преображенской заставой мы и явились. Но позже автобандит с Мурман-Памирцами помирился и тогда в два счета меня выдал: ведь он видел меня в ту жуткую ночь, которую мы с Мартьянычем тогда пережили. Заявился Левка в Мурман-Памир: а, так ты жив, голубчик? Да как ты здесь? И спустили меня в тот же момент в подвал…
…Убить меня сразу они не хотели: необходимо было во что бы то ни стало выведать, кто же я такой, и насколько тайны Мурман-Памира мне известны. Линеев устраивал мне глупейшие, преглупейшие допросы, из которых, конечно ничего не мог заключить. В это время положение изменилось…
…Приехали из Туркестана Берендеев и Наталья Владимировна. Начались работы по установке лаборатории в том самом подвале. Рабочие руки были необходимы: меня заставили под наблюдением «верных» работать. Затем состоялся разговор у меня с Н. В. такого рода. – Я знаю, что вы из Чрезвычайной, но никому об этом не скажу. Имейте в виду, что я тайно ваша. Я сама в Чрезвычайной работала. И точно, я припоминаю, что так или иначе, а когда-то ее лицо у нас в Чрезвычайной мелькало. «Я помогу вам сейчас, а вы впоследствии мне поможете, когда я вас попрошу. Я здесь никому не верю и мне никто не верит. Вы же в нужный момент окажете мне услугу. Многого от вас я не попрошу». И с того же дня меня начинают понемногу освобождать. Такова была ее власть. И до сих пор не могу понять, почему она решила мне помочь. Скоро меня уже посадили шоффером на краденую машину. Постепенно я все больше освобождался.
…События назревали. Выяснилось, что яд Берендеева применен не может быть, и сам Берендеев сумасшедший. После этого у меня отлегло от сердца, и я уже смотрел на остальное, как на увеселительную прогулку. Не такова была эта прогулка для заговорщиков. Барон объявился и протянул тайно от лицеиста заговорщикам руку помощи, якобы, он владеет частью секрета, устраните лицеиста! И лицеист был блистательно устранен. Задушен в собственной комнате. Барон начал лихорадочно готовиться к воображаемому взрыву. Тогда Н. В. стала готовить ему ту же участь, за какие-то вины его торжественно судили и присудили к смерти. Он бежал, но был убит агентом Мурман-Памира где-то около Пскова…
…Поведение Н. В.? Только после всего этого стало оно мне понятно. Блестящая операция! Линеев объявлен вождем и под давлением ее же назначает эвакуацию заговора в Ташкент. Эвакуация была в это время модным словом. Эвакуировался «Союз Возрождения» в Казань, решил эвакуироваться и Мурман-Памир. И вот с огромными материальными средствами Мурман-Памира в виде золотых слитков и драгоценностей Н. В. выехала в Ташкент к тому же самому Мицеку…
…Линеев же оставлен был в Москве для осуществления взрыва, но просто, как морального действия, без надежды на захват власти. Замаскировать же все это перед дураком Линеевым взялся некто Шефтель. Был такой помощник Берендеева, типичный уже не химик, а алхимик, шарлатан. Он приготовил какой-то раствор, Линеев же набрал для охраны заговора десятку, ту, которую мы захватили в Рогожском. Маляров, совершенно верно, нанимали, не объясняя, в чем дело, они вообще совершенно невинны…
