Артур Конан Дойл - Долина страха
- А как же! - горячо воскликнул молодой человек.
- Сколько тебе понадобится людей?
- Полдюжины да еще двое - стоять на стреме. Пойдешь ты, Гауер, и ты, Мэнсел, и ты, Сканлан, и оба Уиллоуби.
- Я обещал новому брату, что он примет участие, - сказал председатель.
Тед Болдуин бросил взгляд на Макмердо, ясно показывающий, что он ничего не забыл и ничего не простил.
- Пожалуйста, пусть и он идет, если хочет. Этого будет довольно. Чем скорее приступим к делу, тем лучше.
Свободные Работники с шумными возгласами, с гоготом и обрывками песен гурьбой ринулись в бар. Там уже было полно посетителей. А маленький отряд, назначенный на дело, выскользнул наружу и двинулся по улице, однако не вместе, а врассыпную, чтобы не привлекать внимание. Ночь была холодная, на усеянном звездами морозном небе сиял полумесяц. Собрались во дворе большого дома. Окна дома были ярко освещены, между окнами на стене блестели золотые буквы вывески: «Вермисский вестник». Изнутри доносился лязг работающей печатной машины.
- Эй, ты, - обратился Болдуин к Макмердо, - останешься стоять внизу у входа, следи, чтобы обратный путь был свободен. Ты и с тобой Артур Уиллоуби. Остальные - за мной. Не беспокойтесь, ребята, у нас есть десяток свидетелей, что мы сейчас выпиваем в «Юнион-баре».
Была уже почти полночь, на пустынной улице лишь редкий гуляка плелся домой после поздней попойки. Болдуин толкнул дверь редакции, и все побежали вверх по лестнице. Макмердо и еще один «свободный работник» остались сторожить у порога. Сверху послышались крики о помощи, топот, грохот опрокидываемых стульев. На площадку выбежал седоволосый мужчина.
Его тут же схватили, по ступеням к ногам Макмердо скатились очки. Удар, глухой стон. Мужчина упал ничком, полдюжины палок обрушились на его спину. Его длинные ноги дергались под ударами. Потом помощники Болдуина отступились, и только он один с дьявольской ухмылкой продолжал орудовать палкой, норовя угодить редактору по голове, которую тот напрасно пытался прикрыть локтями.
- Ты же его убьешь. Брось палку, - крикнул Макмердо, отталкивая его от лежащего.
Болдуин изумленно оглянулся.
- Ты? Чтоб тебе провалиться! Ты же новенький в ложе - а ну, отойди!
Он замахнулся палкой, но Макмердо выхватил из кармана револьвер.
- Сам отойди! - крикнул он. - Я выстрелю тебе в физиономию, если посмеешь ко мне прикоснуться! А что до ложи, то разве мастер не запретил его убивать? Ты же бьешь так, чтобы убить.
- А что, он правду говорит, - сказал один из «свободных работников».
- Эй! Убегаем! - крикнул тот, кто вместе с Макмердо караулил внизу. - На улице зажигаются окна, и через несколько минут против нас будет весь город.
Действительно, на улице слышались крики, а в нижнем коридоре собралась группа печатников и наборщиков, готовясь вступить в драку. Преступники, бросив на лестничной площадке недвижное тело своей жертвы, кубарем скатились вниз и со всех ног помчались по улице. Очутившись в Доме Союза, одни поспешили смешаться с толпой посетителей и шепотом доложили боссу, что все сошло как нельзя лучше. Другие же, и Макмердо в том числе, свернули в переулки, а затем кружными путями добрались к себе домой.
Глава 4 Долина страха
Проснувшись наутро, Макмердо не мог не вспомнить все подробности своего вступления в 341-ю ложу. Голова болела от избыточных возлияний, клейменая рука воспалилась и распухла. Обладая собственным незаконным источником дохода, Макмердо мог позволить себе иногда не появляться на работе. Без спешки позавтракав, он остался дома и все утро писал длинное письмо другу. Потом развернул газету «Вермисский вестник». Взгляд его упал на специальную колонку, вставленную в последнюю минуту: «Налет на редакцию «Вестника». Главный редактор серьезно пострадал». Дальше следовало краткое изложение событий, которые ему были известны лучше, чем автору заметки. Кончалась она так:
«Теперь дело в руках полиции; однако едва ли можно ожидать, что усилия полицейских увенчаются большим успехом, чем в предыдущих случаях. Кое-кто из налетчиков был опознан, и есть все основания для обвинительного приговора. Но вина за это злодеяние лежит, разумеется, на преступной организации, которая уже давно подчинила себе всю округу и против которой так решительно выступила наша газета. Многочисленные друзья мистера Стейнджера будут рады узнать, что, несмотря на жестокие побои и полученные ранения головы, жизнь его вне опасности».
Ниже сообщалось, что для охраны редакции приглашен полицейский наряд, вооруженный винчестерами.
Макмердо положил газету и попытался раскурить трубку, держа огонь в дрожащей после вчерашних излишеств руке. В это время в дверь постучали, и хозяйка принесла ему записку, только что доставленную с посыльным мальчишкой. Записка была без подписи и содержала всего несколько строк:
«Мне надо поговорить с Вами, но лучше не у Вас дома. Вы найдете меня у мачты на Миллеровом холме. Приходите, если можете, прямо сейчас, у меня имеется сообщение, которое Вам будет важно узнать, а мне важно сообщить».
Удивленный Макмердо прочитал записку два раза подряд и ничего не понял. Кто ее написал и что это значит? Будь она написана женской рукой, он бы мог усмотреть тут начало одной из тех интрижек, которые были хорошо ему знакомы по прошлой жизни. Но писал мужчина, притом образованный. Наконец, после некоторых колебаний, Макмердо принял решение выяснить, в чем дело.
На Миллеровом холме в самом центре города раскинулся городской парк. Летом это было любимое место отдыха горожан, но в зимнюю пору он заброшен и неприютен. С холма открывался широкий вид не только на хаотически раскиданные, закопченные городские строения, но и дальше, на долину с разбросанными там и сям шахтами и заводами, от которых почернели снега на ее склонах, и на обступившие ее с обеих сторон лесистые горы с белыми вершинам.
Макмердо шагал по узкой обсаженной кустами дорожке, которая привела его к заколоченному на зиму ресторану, превращавшемуся летом в центр народного гулянья. Рядом высился флагшток, а под ним стоял человек в надвинутой на лицо шляпе и в пальто с поднятым воротником. Он повернулся навстречу идущему, и Макмердо узнал брата Морриса, который накануне вечером навлек на себя гнев мастера ложи. Они сошлись и обменялись условными знаками.
- Я хотел кое о чем поговорить с вами, мистер Макмердо, - произнес старший, и по его неуверенному тону можно было понять, что дело, о котором он намеревается говорить, очень деликатное. - Спасибо, что вы пришли по моему зову.
- Почему вы не поставили на записке свое имя?
