Ирина Фельдман - Клуб негодяев
— Какой ещё вампирский яд? Очередное изобретение мошенников? — съехидничал я.
— Это настоящий яд. Он выделяется из клыков вампира.
— Ты думал, что и святая вода у тебя настоящая.
Андрей начал возиться ремнями. Я терпеливо ждал, когда он закончит.
— Ты, наверное, думаешь, что по мне плачет лечебница для душевнобольных? — он приступил к следующему ремню.
— Да!
— Пожалуйста, не дёргайся…
— Я двадцать три минуты был без сознания!
— Не двадцать три, больше. Я отсчитывал время с того момента, когда у тебя остановилось сердце… Осторожней!
Я неуклюже свалился на пол и стукнулся головой. При этом опутанные ремнями ноги остались на кушетке.
— Что ж ты скачешь, как пойманная рыба, — вздохнул Андрей.
С волнением я прижал руку к груди. Бешено колотящееся сердце могло запросто пробить рёбра.
— Зачем ты мне вколол эту дрянь? Вдруг я бы умер!
— От вампирского яда не умирают.
— Не верю я в этот яд, — избавившись от пут, я встал на ноги.
— А так?
Его зубы заострились, отросшие клыки чуть загнулись внутрь. Я не шелохнулся. Опять кошмар. Надо всего лишь проснуться. Проснуться по-настоящему.
— Нет, ты не можешь быть вампиром. Ты меня чем-то одурманил…
— Это правда.
— Нет! Зачем тебе тогда колы и серебряные пули?
— Люди зачастую держат в своих жилищах потенциально смертельные вещи. Оружие, ножи для бытовых нужд, отраву для вредителей, просто тяжёлые и острые предметы. Но тебя же это не удивляет?
Зубы хищника не мешали ему говорить свободно и чисто. Как будто они мне привиделись.
— И пусть тебя не смущает шприц, — продолжал он. — Естественно, обратить человека в вампира можно через укус, но, видишь ли, я не хотел вкусить твою кровь. Присядь, разговор будет долгим.
Я проигнорировал его. В голове творилась полная неразбериха. Андрей вампир. Я, кажется, тоже… Господи, почему так? Это несправедливо. Я не готов принять это.
И всё-таки Андрей был кое в чём прав. Из-за собственной невнимательности я не заметил новую опасность. Позволил обмануть себя тому, кому доверился. И в том, что Филдвик предсказуем, он тоже был прав. Сам он гораздо хитрее.
— Я не желаю тебе зла, — как бы в подтверждение его слов исчезли нечеловеческие клыки. — Я просто хочу тебе помочь.
— Ты это называешь помощью?!
Я замолчал, чтобы окончательно не потерять над собой контроль. Ещё хоть одно слово и я сорвусь. А мне только истерики для пущей драмы не хватает.
— Сядь и послушай меня.
— А меня ты разве слушал?! Спрашивал у меня разрешение?! Я тебе ясно дал понять, что я против чёрной магии, а ты всё равно сделал по-своему! Да так ловко всё провернул, как будто готовился к этому! Подкрался сзади!!! Превратил меня в чудовище!..
Он двинулся ко мне. Как ни странно вспышка гнева не придала мне уверенности. Я вздрогнул и зажмурился в ожидании пощёчины или чего похуже.
— Я не превращал тебя в чудовище. Ты им станешь, только если перестанешь бороться за свою сущность.
Андрей положил руки мне на плечи. Я не смог отстраниться: он держал меня деликатно, но при этом крепко.
— Зачем ты это сделал? Говори прямо, я устал от твоих недомолвок, — я старался вести себя достойно и не сорваться снова на крик.
— Это был единственный способ спасти твою жизнь. Ты бы ни за что на это не согласился, поэтому я не стал тебя предупреждать.
— Предупреждать?
— Да, спрашивать твоё мнение не было смысла.
— Вот как? С чего ты вообще решил, что вправе так менять мою жизнь?
— Это ты сейчас злишься на меня. Шок пройдёт, и твоё негодование сменится благодарностью.
— Хватит! — я так дёрнулся, что Андрей чуть не выпустил меня от неожиданности.
— Давай без глупостей, — устало сказал он. — Хотя лучше опять пустить в ход ремни. Не помешал бы и кляп, чтобы ты меня больше не перебивал.
Угроза была странной. С одной стороны, вряд ли Андрей обладает железным терпением, с другой, — он не злорадствовал. Я до сих пор не уловил в его голосе и мимике агрессии. Честное слово, лучше иметь дело с Филдвиком: его намерения предельно ясны.
Придётся хотя бы на время покориться обстоятельствам. Это я умею.
— Правильно, — вздохнув, Андрей убрал руки.
Я не решился в этот раз испытывать судьбу.
— Ты пока не осознаёшь, что с тобой произошло. Это нормально. Конечно, будет непросто привыкнуть к новой жизни, но в целом она почти такая же, как и человеческая.
Какая ещё новая жизнь? Разве я хотел этого?
Глаза жгло от постыдных слёз. Меня провёл как ребёнка тот, к кому я почти привязался. Как я снова смогу довериться предателю?
— В первый месяц новорождённые вампиры практически неуязвимы. Это из-за того, что яд сосредоточен на Защите. Когда процесс перерождения завершается ко второму месяцу, защита яда ослабевает, зато вампир к этому времени уже приобретает навыки для полноценной самостоятельной жизни. Филдвику будет нелегко с тобой справиться: сначала ему доставит проблем Защита, а потом на тебя будут действовать Законы. Убийство вампира собратом считается серьёзным преступлением. Ещё тебя должно порадовать, что Филдвик больше не залезет в твою голову. Общаться ментально, то есть обмениваться мыслями, можно только при обоюдном согласии.
— Хотелось бы мне залезть в твою голову.
На лице Андрея появилась растерянная улыбка.
— Я не разрешаю.
Прекрасно!
— Ты читал мои мысли, когда я был… до всего этого?
— Каюсь, немного. Ради твоего же блага. Но ты не бойся. Я помогу тебе разобраться с возможностями и ограничениями вампиров…
Это было выше моих сил!
— Мне не нужна твоя помощь! Ты говорил, что не стоит начинать дружбу с вранья, а сам взял и обманул меня!
Андрей не стал ни оправдываться, ни кидаться на меня с ремнями и кляпом. Он помолчал, словно собирался выслушать меня до конца. Убедившись, что я не нахожу слов, он достал из кармана сложенный в несколько раз желтоватый лист бумаги.
— Я это предвидел. Не хочешь меня слушать, возьми хотя бы записку. В ней я изложил самое главное, касательно уклада жизни вампиров.
Едва он передал мне записку, я, не раздумывая, порвал её на мелкие клочки. Пошёл он со своими советами!
Укоризненно покачав головой, Андрей вытащил на свет похожий лист бумаги.
— Я и это предвидел. Держи, только действуй, пожалуйста, с умом. Ещё одной запасной записки у меня нет, а то, что там написано, тебе очень пригодится.
Эмоциям пришлось уступить разуму. Я взял записку, не поблагодарив Андрея. В принципе, за что? За что я должен быть ему благодарен? За то, что он так бесцеремонно вмешался в мои дела? Вот ещё.
