Борис Пармузин - Искатель. 1981. Выпуск №5
Попов немного подумал и категорически отрубил:
— Не могу вспомнить, и все. Другие вопросы имеются?
— Найдутся. Знаете ли вы Пенку Бедросян?
— Пепи? Конечно, я ее знаю.
— Расскажите, с каких пор вы ее знаете, как познакомились, какие отношения сложились между вами. В общем все.
— Как, все хотите знать? Не понимаю, зачем вам нужны сведения о моей личной жизни.
— Мы любопытные. Итак, я жду…
— Напрасно ждете. Я не собираюсь ничего вам рассказывать.
— Хм-м. Вы знаете, где находитесь?
— Хорошо знаю — в милиции. Что, бить будете?
— Управление народной милиции, Попов, большое учреждение. А вам ясно, где конкретно вы находитесь, в каком отделе?
— Надеюсь, вы мне разъясните.
— В следственном. Но и этого еще недостаточно. Вами более плодотворно могла бы заняться хозяйственная милиция. Интерес вы представляете и для специалистов по нравственности. Но мы не то и не другое. Вот, товарищ капитан — из криминального отдела городского управления, а я старший следователь отдела, который занимается только самыми тяжкими преступлениями и убийствами. Только!
— Ах, как страшно!
— Страшно, Мери, страшно, — перебил его Консулов. — За хозяйственные и моральные преступления вы еще получите несколько лет. Может быть, три, а может быть, пять… Но… есть и другое. Вы, как я понял, знаете Уголовный кодекс. Вспомните статью сто шестнадцатую и особенно ее девятый пункт о предумышленном убийстве. Это карается лишением свободы сроком от пятнадцати до двадцати лет, а в особо тяжких случаях и смертью. Могу вас заверить, что в вашем случае, при двух судимостях, при беспрерывных мелких и более значительных проступках, которые нам еще предстоит раскрыть, при конкретных обстоятельствах недавнего убийства, суд признает ваш случай как «особо тяжкий».
— Какой мой случай? Какое убийство! На что вы намекаете?
— Совсем не намекаем, а прямо говорим — ваша старая приятельница Пепи, о которой кто знает почему вы отказываетесь давать показания, убита! Она, как стало нам известно, имела торговые и всякие другие отношения лично с вами. Вы же ей не раз угрожали, что «поставите свечку». У вас что, нет алиби на двадцать первое апреля, на понедельник? Что вы упираетесь?
— Достаточно. Раз вы считаете, что это я… убил Пепи?
— Я ничего не считаю, я только спрашиваю.
— Никого я не убивал! Нет! Нет! — выкрикнул Попов. За все это время он в первый раз по-настоящему разволновался. — Вы специально хотите пришить мне убийство. Не можете найти настоящего убийцу и выбрали меня… Нет, это у вас не получится!
— Есть только один способ, чтобы этого не произошло, Попов. И он в том, чтобы вы рассказали все, что знаете, и хорошее и плохое, без боязни за мелкие прегрешения… Убедите нас, что вы говорите правду и только правду. Дайте нам возможность оценить это…
— Вам?!
— Об убийстве потом. А сейчас скажите, с какого времени вы знаете Пепи?
— Давно. Еще в Плевене. Школьная любовь, первая любовь у Пепи.
— Которая стоила ей очень дорого.
— Любовь без жертв не бывает. Зато я сделал из нее женщину!
— Спокойнее, Попов, спокойнее! Разве вы не видите, разве не в состоянии понять человеческую, трагическую сторону вашего поступка? Вы же разбили ей всю жизнь. Ее исключили из школы, из комсомола…
— Велика потеря! Даже если бы она и закончила школу, эта комсомолка сегодня была бы делопроизводителем в какой-нибудь сельской кооперации. А вы знаете, как она жила в Софии, после того как я ей «разбил жизнь»? Я сделал из нее человека!
— Значит, ее благополучие — ваша заслуга?
— Она моя воспитанница.
— Хорош воспитатель, ничего не скажешь! — воскликнул Консулов.
— И как же закончилась ваша любовь? — спросил Антонов.
— Как и всякая другая. Арриведерчи миа кара бамбина[4].
— Так просто… арриведерчи… и все?
— Конечно, все, а вы что хотели, чтобы я женился на ней! Впрочем, она этого хотела. Даже пробовала меня окрутить. Заявила, что беременна, что у нее будет ребенок. И что от меня! Классическая хватка при отлове дураков…
— А была ли она беременна на самом деле?
— Пустое.
— И каким же образом вы с ней расстались? Без скандалов, тихо-мирно?..
— Куда же ей деваться? Только скандалы ей были нужны да желание раструбить среди всех плевенских сплетников о том, что у нее будет незаконный ребенок.
— Джентльмен, ничего не скажешь.
— О каком джентльменстве здесь может идти речь? Во-первых, она не была беременна. Во-вторых, если и была, то не от меня. И в-третьих, а если и от меня, то пусть делает аборт!
— Хм-м. Но вы все-таки вопреки всему продолжали вашу дружбу, а точнее — деловые связи. После того как вы сказали ей «арриведерчи», она вас разыскивала? Или вы сами вспомнили о ней?
— Через несколько лет мы случайно встретились в Софии.
— А до этого ничего? Как-то легко вы вышли из игры. Разве ей было все равно, что вы обманули и бросили ее?
— А что было делать! Со злости или со стыда, но она покинула Плевен. Отправилась в Софию… Не говоря мне об этом. Правда, через какое-то время я получил от нее телеграмму из Ихтимана. Она звала меня туда.
— А вы… поехали к ней?
— Нет. В это время я был уже на море, работал барменом на «Посейдоне». Произошло это где-то в мае следующего года. Телеграмму получила моя мать. Она отдала ее мне, когда я вернулся в Плевен.
— И что было в телеграмме?
– «Приезжай сразу же больницу Ихтиман. Очень важно». Или что-то в этом духе.
— Но почему в Ихтиман? И что произошло там с ней? Вы этого не поняли и не спросили об этом после?
— Спрашивал я ее раз-другой, но она все усмехалась как-то загадочно. Сказала только, что это давно забытое прошлое, что если уж я не откликнулся на ее призыв, то сейчас мне нечего и спрашивать,
— Каким образом началась ваша дружба в Софии?
— Я случайно встретил ее в «Шляпе».
— Как это еще в «шляпе»?
— Ну, одно заведение, кафе «Динамо» на улице Басила Коларова… Мы его называем «Шляпой» из-за зонтиков от солнца над столиками. Наверное, это наши пижоны-интеллектуалы выдумали…
— Хорошо, встретились, а потом? Расскажите подробнее о ваших взаимоотношениях полностью, до самой ее смерти.
И Попов рассказал все довольно подробно, но явно скрывал самое главное. Было ли главным убийство или же спекуляция иностранным дефицитом?
— А сейчас скажите, — продолжал Антонов, — у вас были какие-либо неприятности с Пепи, скандалы, например?
— Разве ж можно без этого! Кричали друг на друга. Довольно часто. Пепи была настолько жадна, насколько и упряма.
