Густав Эмар - Сурикэ
Следовательно, представлялось два исхода: погибель Монкальма — в случае поражения, и его полновластие — в случае победы; интенданту и его сообщникам не оставалось никакой надежды. Таковы были разнообразные причины, заставлявшие главнокомандующего тревожиться об отсутствии Шарля Лебо, единственного из всех охотников, которому он вполне доверял.
Монкальм уже перестал надеяться на возвращение молодого человека; он думал, что тот умер или попал в плен, так как мысль об измене ни на минуту не приходила ему в голову; вдруг, в ту минуту, когда генерал ожидал всего менее, он, к своему несказанному удовольствию, увидал Шарля возле себя.
— Наконец-то! — воскликнул генерал с радостью.
— Ничего, генерал, время терпит, нам некуда спешить.
— Вы уверены в этом?
— Даю вам честное слово.
— Это хорошо, — возразил генерал, — но вы знаете индейскую пословицу, что у деревьев есть уши, а у листьев — глаза?
— Знаю, генерал.
— Хотите, я остановлю войска? Вокруг нас слишком много людей, мы не можем разговаривать свободно!
— Это правда, генерал, но лучше несколько стесниться, чем остановить движение колонны; нам еще остается пройти добрых две мили, и надо прийти вовремя.
— Пожалуй, будем говорить как придется; но мне кажется, я нашел средство… — сказал генерал, смеясь, так как вся его веселость вернулась к нему.
— Какое средство?
— Средство говорить, не стесняясь.
— Гм! Какое же это средство? — спросил Шарль, окидывая взглядом толпу, теснившуюся вокруг них.
— Средство весьма простое: нам стоит только говорить по-латыни, и наши спутники, правда, услышат нас, но не поймут ничего.
Охотник засмеялся:
— Ей-богу, генерал, превосходный способ; никто, кроме вас, не в состоянии выдумать чего-либо подобного.
— Вы льстец! — И он продолжал на языке Цицерона: — Теперь сообщите мне в подробности все происшедшее и особенно причины, задержавшие вас; я очень беспокоился и уже начал думать, что вы умерли или попали в плен.
— Право, генерал, вы сами виноваты немного, что я опоздал, — отвечал Шарль тоже по-латыни.
— Как это? Я пока еще не вижу…
— Позвольте мне объясниться, генерал.
— Говорите, я слушаю.
— Вы не знаете страны, где вам предстоит маневрировать.
— Это правда, — сказал Монкальм, вздыхая, — между всеми картами, так любезно доставленными вами, нет ни одного снимка с этой местности.
— Именно этот пробел я и хотел пополнить во что бы то ни стало.
— То есть как? — спросил генерал с напряжением.
— Так как карты не было, то оставался один способ добыть ее.
— Снять ее! — воскликнул генерал.
— И я сделал это.
— Как, вы сделали эту карту?! — в радостном удивлении вскричал Монкальм.
— Да, генерал; признаюсь, это было нелегкое дело.
— Вполне верю, — сказал Монкальм, сильно пожимая руку молодого охотника.
— Это потому, что карта, которую я сделал сегодня, не походит на другие карты.
— Как так?
— Вы сейчас поймете меня.
— Говорите, говорите, я не пророню ни слова.
— Карты, которые я имел удовольствие поднести вам, были сделаны для офицеров, весьма мало знакомых с местностью или вовсе незнакомых с ней.
— Я заметил, но это не умаляет их цены.
— Позвольте, генерал, в данном случае было совершенно иное дело; вы вовсе не знаете Канады?..
— К несчастью, это правда, но я надеюсь…
— Вот что я сделал: дело было серьезное, потому что вам приходилось маневрировать в местах, вам совершенно незнакомых; я решился снять подробный план со всей страны на десять миль в окружности; все отмечено с величайшим тщанием, я не забыл ни скалы, ни дерева; когда мы дойдем до озера, то изучим местность с картою в руках, и через четверть часа вы будете знать ваше поле действия так же хорошо, как я сам.
— На этот раз вы спасете мне честь, друг мой; без вас я бы погиб сегодня.
— Может быть; я не хочу, чтобы ваши друзья могли смеяться над нами.
— Благодарю, милый Шарль, — сказал генерал, тронутый.
— Еще одно слово, я вам сейчас доскажу все.
— Да, это самое лучшее, тогда я буду в состоянии судить сам.
— Отлично! Я хотел только сказать вам, что доставил охотника, который служит проводником английской армии, это дает нам возможность сделать все приготовления.
— Это жестокая шутка, — сказал Монкальм, — но на войне всякий старается пользоваться тем, что ему выгодно.
— И я думал так; этот охотник мой друг, и я позволяю себе просить вашей благосклонности для него.
— С этой минуты он может рассчитывать на меня, мой милый Шарль; где план?
— У меня в ягдташе, — отвечал охотник, улыбаясь.
— Хорошо, я думаю, что пока мы оставим этот разговор; гренадеры встрепенулись, лучше помолчим.
— Да, не дадим им возможности делать всегда неприятные догадки; пойдемте вперед.
— Видишь ли, Золотая Пуговица, — говорит один гренадер, — главнокомандующий говорит с Сурикэ на его родном языке.
— И все-таки ты ничего не понимаешь, — отвечал его товарищ, крутя ус, — я понял, что генерал говорит по-марсельски; кажется, большие господа в Версале не говорят ни на каком другом языке.
Солдаты расхохотались, и разговор на том и кончился.
ГЛАВА VIII. Где положение становится затруднительным
Флибустьеры черепашьих островов говорили, что за демаркационной линией не существует мира с испанцами, и поэтому нападали на них всюду, где могли.
Англичане приняли такую же систему относительно французов в Канаде; таким образом, война никогда не прекращалась; ни договоры, ни капитуляции не имели значения для них, разве только их собственная выгода требовала исполнения поставленных условий. Границы не существовали для англичан, они вторгались на французскую территорию, строили форты среди французских колоний и в случае нужды убивали французских парламентеров, посылаемых к ним для того, чтобы убедить их уважать французские границы.
Они действовали как настоящие флибустьеры, убивали мирных жителей Новой Франции и сжигали их жилища.
Дурная администрация колонии помогала англичанам насколько могла и всеми средствами.
Способ, которым набирались переселенцы в Новую Францию в царствование Людовика XV, делал американскую войну непопулярной, между тем как в Англии война встречалась всеми с сочувствием.
Вольтер даже не боялся писать, что целое столетие война идет в Канаде из-за нескольких акров льда.
Теперь стало известно, чего стоят эти несколько акров покрытые снегом и какие несметные сокровища в них заключаются.
Но англичане, мечтавшие о создании могущественного государства, равного по величине Индии, менее чем через двадцать лет после уступки Канады были жестоко наказаны за свое вероломство и грабительство.
