Василий Веденеев - Опекун безумца
Настоящего Кэлвина уничтожили. Самоубийство. Пресса молчала. Сарджент оказался в тюрьме. Вскоре при загадочных обстоятельствах погиб Бейкер, он же Пейтер, он же Миск. Бейкер непосредственно контактировал с Сарджентом. После гибели Бейкера у меня появились серьезные опасения за свою жизнь. Подчеркиваю: я всегда был предан организации и считался безупречным агентом.
В тюрьме один из главарей мафии Лоретти случайно вывел Сарджента на контакт с Хорхе Барселонцем. Возникла реальная угроза утечки информации. Никто не знал, что именно удалось узнать Сардженту. Барселонца убили. Лоретти спешно перевели в другую тюрьму. Лоретти сохранили жизнь только потому, что он помогал контактами с мафией. Сарджента не хотели уничтожать без надобности: во-первых, он ничего не знал, во-вторых, проницательные люди могли припомнить, что именно он дал решающие показания о самоубийстве Кэлвина.
Кроме указанных погибли еще трое агентов, работавших со мной в особняке».
Нелсон сообщал данные троих: адреса, телефоны, номера и серии подлинных документов.
Сарджент тут же позвонил по указанным телефонам: в двух местах ему ответили, что люди, которыми он интересуется, умерли. Говорившие отчего-то подчеркнули: «умерли», будто желая сказать, что несчастье произошло дома или на больничной койке; третий телефон не отвечал.
Брюс снова нажал кнопку воспроизведения. Нелсон договорил:
«…Операцией руководил Александр Коннели, он же Майер. Майер подчинялся человеку, переболевшему в детстве полиомиелитом. Этого человека с искалеченными ногами я видел только раз – за глаза его называли Шутник. Ни подлинного его имени, ни должности я не знаю».
Затем Нелсон называл адреса трех явочных квартир и двоих людей в городе, к которым разрешил обращаться Майер в экстренных случаях.
Сарджент отдал должное Нелсону – Холдейну: тот сдал почти всю сеть, но не знал рыбака и кому предназначен улов.
Последняя фраза Нелсона показалась Сардженту неожиданной и искренней:
«Прошу вас, помогите. Спаси вас бог!»
Мисс Фаулз только что пришла от врача; сомнений не было: она ждет ребенка. Брюс уже сообщил ей адрес гостиницы, в которой укрылся. Только что оц позвонил ей и сказал; «Вылетай!» Теперь он не боялся: у него старшие козыри, убрать его не посмеют.
Генерал Орэдж любил, когда штатские, вжавшись в кресла, слушают его. Штатским никогда не понять, что их меняют каждые четыре года или чаще, или, если повезет, реже, но генералы остаются навсегда!
Сегодня генерал посвятил самый узкий круг в смысл своей идеи: «Сами по себе конфликты не возникают, поэтому был осуществлен ряд акций в отношении авиакомпаний стран «третьего мира», избранных для сбыта им оружия. Спецслужбы справляются с поставленной задачей блестяще: самолеты взрываются один за другим. Кроме того, сам по себе конфликт между странами «третьего мира» привлекателен, но важно другое: уже много лет мы не имеем полигона для испытания новых образцов вооружения, и никто не знает, как они проявят себя в реальной боевой обстановке. – Орэдж иронически скривил губы. – Наши испытания в пустынях, когда мы выстраиваем города из гофрированных бараков, расставляем технику и впустую жжем боеприпасы, Дают весьма приблизительное представление о том, что такое настоящая война, которую ведут самым современным оружием. Надо знать, с чем имеешь дело. Такое положение далее нетерпимо, нам нужны испытания на реальной сцене и в реальных условиях. Вот почему мы стремимся провоцировать вооруженные конфликты. Сначала наше оружие будут испытывать сами воюющие стороны, а усовершенствовав его, можно перейти к прямой помощи одной, и не исключено, что и обеим враждующим сторонам».
Штатский с плоским затылком и перебитым носом боксера наклонился к соседу слева:
– Так просто? Заставить воевать других, чтобы покупать и испытывать наше оружие?
– Именно так. Репетиция большой войны.
Орэдж отличался отменным слухом, он вперился в лицо с перебитым носом:
– А вы хотите иначе? Без репетиций не бывает удачных представлений.
Генерал приложился к стакану воды и перешел к деталям.
Гробовая тишина заставляла сдерживать дыхание.
Штатский чувствовал себя неловко: похоже, генерал сделал ему выговор. Уязвленный, он наклонился на сей раз к соседу справа:
– Генерал Орэдж иногда кажется мне безумцем. Сосед пожал плечами: он опасался, что и ему сделают замечание:
– Его опекает государство… он…
Бывший «боксер» не выдержал, перешел на возмущенный шепот:
– Государство? В роли опекуна безумца? Генерал Орэдж уронил указку, наклонился, и все увидели что на темени у него выпирает плохо скрытая волосами шишка. Орэдж распрямился:
– Господа, это необходимо. Иронический шепот в углу я отношу на счет неинформированности, если не чего-то худшего…
Майер обязал своих людей отыскать Сарджента в течение суток. Шло активное прочесывание, на карте города все больше районов Майер покрывал густой черной штриховкой. Сейчас напротив него сидел сероликий капитан Макги. Капитан несколько раз переспросил, не попался ли он на глаза посторонним, встречаясь с Майером; Макги проявлял осмотрительность не напрасно, его контакты с людьми Майера оказались бы открытием для большинства его подчиненных: между двумя службами существовало известное противоборство, а если попросту, и те и другие считали коллег-смежников бездельниками и напыщенными дилетантами. Открытые контакты двух служб неизбежны, и это понимали все, но если бы Макги засекли на тайных встречах, положение его могло резко ухудшиться.
Майер предполагал, и не напрасно, что капитан Макги быстрее выйдет на Сарджента: офицеры долго проработали вместе, и Макги мог бы догадаться, где укрывается его бывший подчиненный. Майер старался привлечь внимание Макги к карте. Тот смотрел на прямоугольный лист рассеянно, напряжение расчертило лоб морщинами. Майеру показалось, что в капитане проглядывает борение: любого временами скручивают приступы совестливости, и самый падший начинает корить себя за подлость и предательство. Капитану Макги было в чем упрекнуть себя: он сыграл зловещую роль в судьбе Сарджента, и сейчас Майер понимал, что откровенный нажим может вызвать у Макги непредвиденную реакцию. Скорее всего, капитан сокрушался: «И меня не пощадили бы, попади я в такую переделку». Майер поспешил уточнить:
– Мы не жаждем крови, мы хотим предложить Сардженту заткнуться и… все.
Капитан не верил ни единому слову Майера: сколько крови пролилось на глазах Макги после уверений в том, что никто ее не жаждет. Макги понимал, что Сарджента загонят и без его участия, но тогда его нежелание помочь в подходящий момент припомнят.
