Артур Макаров - Искатель. 1988. Выпуск №2
Заметив Масуда, Анвар Хак что-то коротко приказал юркому баче, а сам поманил гостя в проход за кухней, где спрятался его личный кабинет — каморка.
Едва они уселись на вытертом ковре за низеньким столиком, как бача внёс блюдо с дымящимся пловом, фарфоровый чайник, пиалы и тарелочку с белыми горошинами нуги.
— Насыщайся, — приказал Анвар Хак.
В таких случаях, как убедился Масуд, спорить с ним было бесполезно. Поэтому он постарался побыстрее управиться с едой и, осушив пиалу, с тайной надеждой взглянул на старика.
— Никто не приходил, — в голосе бабая[4] послышалась виноватая нотка, хотя могли быть десятки не зависящих от них и неизвестных им причин отсутствия связного ХАД[5].
Минуло уже два месяца, как ушла через границу в Афганистан группа «воинов пророка», в которую удалось включить Нуруллу. С ним Масуд отправил сообщение чрезвычайной важности. Несколько лет душманы безуспешно пытались овладеть пограничной крепостью, запиравшей ведущую на запад долину. В нынешнем году с участием американских советников был разработан хитроумный план: дождаться прихода весны, когда в долине начнёт таять снег, а ночные заморозки будут сковывать проталины и покрывать панцирем льда минные поля. Тогда-то и следует провести операцию по её захвату.
В ходе подготовки на границу были высланы особые разведывательные группы, которые ежедневно фотографировали заснеженные подступы к крепости и поддерживали по радио связь с командованием в Пешаваре. В самом начале весенней оттепели под прикрытием шквального артобстрела отряды душманов ранним утром двинулись на штурм. Однако перед стенами форта они попали на минные поля, и афганские пограничники добили их пулемётным и пушечным огнём. Лишь немногим удалось тогда унести ноги. Пытаясь объяснить провал операции, в штабе мятежников пришли к выводу, что его причиной явилась из рук вон плохая подготовка душманских расчётов 75-миллиметровых американских орудий. Во-первых, они преждевременно начали стрельбу, лишив нападающих внезапности. Во-вторых, допустили слишком много недолётов, в результате которых лёд на минных полях был разбит и мины остались необезвреженными.
Но Масуд считал, что главную роль сыграло его предупреждение. Узнав or Нуруллы о намеченной операции, пограничники приняли свои контрмеры. То, что затем произошло, должно было послужить убедительным доказательством преданности добровольных помощников. В таком случае вдвойне непонятно, почему в ХАД не захотели установить с ними контакт. Ведь Нурулла рассказал, какие у Масуда возможности добывать сведения о замыслах руководителей «Национального фронта» и его командующего Гульбеддина Хекматиара. Не может быть, чтобы в ХАД не сумели найти способ переправить сюда своего человека. Если бы не дошёл один, послали бы второго. Но к Анвар Хаку до сих пор так никто и не обратился с условной фразой. Выходит, там им всё-таки не поверили.
— Не делай поспешных выводов, сынок, — возразил ашханщик.
Масуд удивлённо посмотрел на старика, он и не заметил, что последнюю фразу произнёс вслух.
— Да-да, — закивал тот головой. — Молодость часто слишком нетерпелива. В Кабуле сидят умные люди. Если твоя весть дошла до них, они обязательно откликнутся. Сердцем чувствую, скоро мне предложат дёшево купить кохатской нуги, — ободряюще улыбнулся Анвар Хак.
— Но я больше не могу ждать. Шакалы уже ходят за мной по пятам. Едва избавился от них, когда шёл к тебе…
Бабай внимательно выслушал рассказ Масуда, однако отнёсся к нему спокойно.
— Это ещё ни о чём не говорит. Тебе поручили серьёзное дело: вызнать, что таится в душах тех парней, которых отбирают для особого задания, не так ли? А почему бы вашим начальникам заодно не проверить и тебя? Ведь все они, и Гульбеддин Хекматиар, и Юнус Халис Набихейль, и твой благочестивый Сабкатулла Моджаддади, даже из-за одного дхана[6] готовы перегрызть друг другу глотки. А здесь пахнет большими деньгами: американцы наверняка не пожалеют денег для выполнения специального задания, раз ему придаётся такое значение. Видно, это будет действительно что-то важное…
— Я знаю что, падар[7], — дрогнувшим голосом сказал Maсуд. — Поэтому-то и не могу больше ждать.
Это обращение к Анвар Хаку непроизвольно вырвалось у Масуда, хотя мысленно он давно уже называл так старого ашханщика, ставшего для него здесь, на чужбине, самым близким человеком.
Родился Масуд в небольшом пуштунском кишлаке, прилепившемся на горном склоне в узкой долине, над которой со всех сторон вздымались заснеженные горы. На жалких клочках земли дехкане выращивали пшеницу, ячмень, горох. Но каменистая почва родила плохо, и, чтобы не умереть с голоду, весной приходилось идти на поклон к заминдару[8]. Тот выручал, давал в долг, но за несколько мешков муки потом заставлял гнуть спину на его полях, занимавших всю долину. Сызмальства работал на него и Масуд — собирал с другими мальчишками хворост в горах и таскал на помещичий двор. За вязанку управляющий давал по три афгани. Деньги небольшие, но всё же подспорье семье, в которой ещё было пять голодных ртов мал мала меньше — два брата и три сестры.
В шесть лет Масуд начал ходить к местному мулле, который учил ребят читать, писать, заставлял запоминать суры из Корана. Старенький, подслеповатый, он частенько засыпал, сидя на подушках, когда ученики нараспев читали стихотворные строки, и тогда можно было встать, размяться, а то и удрать с урока из холодной доживавшей свой век мечети. Другие так и поступали, но Масуд никогда. Ведь он был саидом, избранником, как уверял мулла, хваля способного ученика. Поэтому через четыре года, когда его сверстники взялись за ручки омачей[9], отец, по совету муллы, отвёз смышлёного мальчика, знавшего наизусть почти весь Коран, в кабульское медресе, мечтая со временем увидеть сына улемом[10].
Но этим надеждам не суждено было сбыться. Когда Масуду оставалось учиться ровно год, пришла беда. Содрогнула родные горы свирепая залзала[11] и в мгновение ока похоронила под каменными глыбами их аул. Не успел Масуд пережить своё горе, о котором узнал с большим опозданием, как 7 саура 1357 года[12] небывалые события всколыхнули Кабул. Днём в городе грохотали пушки, а вечером оттуда пришло известие, что президент Дауд свергнут. В стране произошла революция. Что это такое, в медресе никто толком не знал. Говорили о каких-то декретах, которые приняла новая власть. Будто бы бедняки освобождаются от всех долгов заминдарам и ростовщикам, а безземельные дехкане получат помещичьи наделы. Только верилось в это с трудом. Разве не сказано в Коране, что чужая собственность неприкосновенна и горе тому, кто посягнёт на неё!
