Альберт Иванов - Мир приключений 1986
— Болван, — прошипел Дубинин, когда любопытствующие снова занялись своим делом.
— Простите… — К Дубинину подошел дядя Коля, Гапонов жилец. — Вашим мыльцем можно на минутку воспользоваться? А то мое совсем смылилось.
— Пожалуйста.
Дядя Коля намылил свою мочалку и вернул.
— Большое вам спасибо.
— Не за что.
…Сухарев по–прежнему сидел на своем месте. Один сапог ему, наконец, «удалось» натянуть.
Одеваясь, сержант жалобно глядел на Дубинина.
Все шкафы были уже пусты, дверцы распахнуты. И только на четырнадцатом висел замок.
В зале кто–то весело насвистывал и плескался под душем.
— Закрываем! — крикнул банщик.
— Сейчас. — В предбаннике появился лысоватый огромный мужчина с шайкой в руках. На ее ушке болтался ключ.
— У вас, случайно, чего–нибудь острого нет? — спросил он у Сухарева. — Ключ никак отвязать не могу. — И вдруг, уронив шайку, кинулся к одному из раскрытых шкафов. — Обокрали! Как же я, а?.. — Чуть не плача, он заметался по предбаннику. — Что же теперь делать?
— Ну, хватит ломать комедию, — оборвал его причитания Дубинин, перерезал веревочку и протянул ключ. — Открывайте!
— Вы что, издеваетесь надо мной! — взвизгнул тот. Тогда Дубинин сам открыл шкаф, проверил карманы висящего там пальто и извлек пистолет.
— Банщи–и–и–и–ик! — пронзительно закричал лысоватый.
— Тихо, — обрадованно сказал сержант. — Одевайся, дядя.
Лысоватый испуганно оделся.
— Ну, что?.. Видите! — вскричал он.
Брюки не доходили ему до щиколоток, а руки торчали из пиджака, как у пугала.
А в это время у входа в баню происходило нечто удивительное. Какая–то женщина, мертвой хваткой вцепившись в человека в клетчатом пальто, надрывно кричала:
— Петю раздели! Люди добрые, я это пальто сама из одеяла шила. А шапка–то, шапка! Только вчера купили!
Освободиться от нее не было никакой возможности.
Отчаянным рывком человек выскользнул из пальто, оставив его в руках женщины, и бросился было прочь, но, запутавшись в длинных широких брючинах, полетел кувырком. Женщина села на него верхом и заголосила пуще прежнего.
Тут–то и появился в сопровождении Дубинина и остальных задержанный в бане.
— Клава! — плаксиво завопил он.
…В милиции женщина затрещала, как пулемет:
— Я, значит, жду Петра. Гляжу, идет наше пальто! Я его со спины увидела. И вижу — не то. Сразу смекнула. Хоть вор этот и бугай, но мой крупнее, — не без гордости сказала она. — Надо же, как хитро придумал: ключ заменил! Петя, верно, голову намылил и не заметил. Ну, и…
— Большое вам спасибо. — Митин пожал ей руку.
— Да он все равно б от меня не ушел, — улыбнулась она. — В штанах запутался. А вам тоже спасибо. А то ведь люди стоят, глазеют, а помочь не желают. Всякий боится.
Когда она ушла, Митин сердито сказал Дубинину:
— Ну, если бы ты его упустил!..
— Промашка вышла…
— Ты хоть знаешь, кто нам попался?
— По приметам, пожалуй, Тумба.
— Точно. И номер взятого у него нагана в нашем списке значится. В привокзальном отделении милиции похищен.
…Дубинин долго убирал со стола бумаги и папки, аккуратно раскладывал по ящикам, будто не зная, чем заняться, и сидевший напротив Тумба — кряжистый, угрюмый здоровяк — извелся от нетерпения.
— Ну? — не выдержал арестованный. Капитан ничего не ответил.
— Ты давай курить предлагай и начинай с ФИО. — насмешливо посоветовал Тумба. — Фамилия, имя, отчество. Только ничего ты из меня не вытянешь. Без пользы. Так или этак, а мне теперь дорога одна. Мне терять нечего. Дай закурить лучше.
— Обойдешься.
— Нехорошо, — покачал головой Тумба. — Невежливо.
— Выходит, ничего не скажешь?
— Нет. Даже если очень попросишь. — И Тумба сплюнул на пол.
— Вытри.
Тумба не шелохнулся. Дубинин встал:
— Вытри.
Тумба демонстративно закинул ногу за ногу. У Дубинина задергалась щека. Он закрыл массивную дверь на ключ и подошел к Тумбе.
— Я говорю: вытри!
— Ты меня не пугай. — Тумба взял графин и наклонил над стаканом. — Что–то мне пить захотелось. Горло пересохло. Разговорчивый я очень, правда?
— А если я тебя бить буду?
— Не имеешь права, — ухмыльнулся Тумба.
— К сожалению, не имею. Права ты свои знаешь.
Тумба, покосившись на запертую дверь, вдруг бросился на Дубинина. У него, вероятно, возникла мысль: с этим одноруким «начальником» он запросто сладит, отберет оружие — и айда на улицу через окно.
— А убивать ты имеешь право? — Дубинин перехватил его руку, и Тумба, описав ногами дугу, плашмя шлепнулся на пол. Вскочил, попытался прорваться к окну. — А Родину предавать, — Дубинин резким ударом вновь сбил верзилу с ног, — имеешь право?
Бандит схватил стул и поднял над головой…
Митин и Никишов ломились в запертую дверь, за которой раздавались шум, вскрики и грохот мебели. Неожиданно все стихло. Затем донеслись голоса и не сразу щелкнул ключ.
— Что тут происходит? — ошалело сказал Митин, влетая в кабинет.
Первое, что бросилось ему в глаза, — Тумба с расквашенным носом. Он суетливо сгребал веником обломки стульев.
— Поднасорилн тут малость, — сказал Дубинин. Лицо у него было в ссадинах.
— Нарушаешь законность! Руки распускаешь! — свирепым шепотом сказал Митин.
— Руку, — уточнил Дубинин.
— Он тут приемчики применял! — гундося, вскричал бандит.
Дубинин сделал к нему шаг, и Тумба поспешно схватил веник, продолжая прерванное дело.
— Объявляй сбор по тревоге, — сказал Дубинин Митину.
Оказалось, что дом, который назвал Тумба, уже проверяли. Еще при Молоткове, когда осматривали все развалины и брошенные жителями дома.
На чердаке была потайная выгородка, которую и не заметишь, если не знаешь о ней. Сделана из старых досок. Стоит сдвинуть одну доску — и попадешь в длинный узкий проем за трубой. Здесь лежали одеяла, тряпье…
— Снова проверить все заброшенные дома, — приказал Дубинин. — Впрочем, не надо… Бандитов наверняка предупредили. В брошенные дома они теперь не сунутся.
— Кто–то у них в городе есть. — Митин поддел йогой консервную банку. — Еда, одежда, жилье… Это, конечно, было с самого начала ясно. Но кто? Кто?
— Может, еще раз допросить арестованного? — Никишов рыскал но чердаку, заглядывая во все закоулки.
— Он больше ничего не знает. Можете мне поверить. Тех, кто им помогает, они так и не видали в лицо. Седой и подросток. Все те же.
— Один убит. Двое бандитов — у нас. На воле теперь четверо из тех семи бежавших, — сказал Митин. — Плюс двое неизвестных.
