Густав Эмар - Морские цыгане
— Пока вы беседовали с вашим братом, я все приготовил, — ответил Бирбомоно, — вы можете ехать, сеньора, когда пожелаете.
— Все приготовил?! — воскликнула она с удивлением. — Но как же вы узнали о моем намерении, когда еще час тому назад я сама о нем не знала?
— Стены здесь — простые перегородки, сеньора, невольно, не желая подслушивать, я слышал почти все, о чем вы говорили с его превосходительством.
Донна Клара улыбнулась.
— Я на вас не сержусь, Бирбомоно, — сказала она, — потому что у меня нет от вас тайн, да и я сама хотела вам все рассказать.
— Теперь это не имеет смысла.
— Во время моего отсутствия вы останетесь здесь; как знать, может быть, мне посчастливится вернуться в этот домик, где я пролила столько горьких слез и который потому сделался мне дорог.
— Извините меня, — сказал Бирбомоно, внезапно побледнев, — я не совсем хорошо понял ваше последнее приказание, которое вы изволили мне дать. Вы, кажется, изъявили желание, чтобы я остался здесь?
— Да, друг мой.
— Простите, сеньора, но это невозможно!
— Почему невозможно?
— Вот уже двадцать лет, как я с вами, сеньора, и ни за что не соглашусь расстаться, когда вы решаетесь на опасное предприятие, во время которого вам больше прежнего понадобится преданный слуга.
— Но, друг мой, вы не подумали о том, что я буду жить среди смертельных врагов испанцев и что, взяв вас с собой, я подвергну вас страшной опасности.
— Извините, сеньора, я подумал об этом, но имею честь заметить вам, что там, где будем мы, находятся другие испанцы, которые живут, не будучи тревожимы никем, с тем простым условием, что покоряются флибустьерским законам и не вмешиваются в их дела. Я буду поступать, как другие — вот и все.
— Я не знала о том, что вы мне сказали, друг мой, однако я предпочла бы, чтобы вы согласились остаться здесь.
— Я уже имел честь говорить вам, сеньора, что это невозможно; если вы мне прикажете не следовать за вами, я повинуюсь вам, но уеду один в Пор-де-Пе.
— Настаивать дольше — значило бы не признавать вашей преданности, друг мой, но кто же будет караулить дом во время нашего отсутствия?
— Негр Аристид, сеньора; он смышлен, предан и честен, я дал ему все необходимые указания, вы можете полностью положиться на него.
— Если так, я сдаюсь, сделаем так, как вы хотите.
— Благодарю вас за вашу милость, сеньора, — ответил старый добрый слуга, — вы очень огорчили бы меня, если бы потребовали, чтобы я расстался с вами в таких важных обстоятельствах, от которых зависит, может быть, счастье всей вашей жизни.
— Может быть, действительно так будет лучше, друг мой, — ответила донна Клара с задумчивым видом. — Когда лошади будут оседланы, а мулы навьючены, предупредите меня, я буду готова.
Она сделала ему дружеский знак и вошла в спальню, заперев за собой дверь. Перед долгим и опасным путешествием она чувствовала потребность собраться с мыслями и еще раз обо всем хорошенько подумать и все взвесить.
Бирбомоно, обрадованный последними словами своей госпожи, весело отправился готовиться к отъезду.
Незадолго до заката солнца госпожа и слуга выехали из домика, оставленного под присмотром Аристида, очень гордого таким доверием, и направились в Пор-де-Пе, стараясь сдерживать своих лошадей, так чтобы приехать в город ночью, не привлекая к себе внимания.
Глава XIX. Взятие Черепахи
Вернемся теперь к двум нашим персонажам, которых события рассказа заставили нас оставить в довольно критическом положении. Мы говорим о Филиппе и его бывшем работнике Питриане, которые спрятались в расселине грозных скал — Железных берегов, представляющих для Черепашьего острова природные укрепления.
Оба флибустьера спали без просыпу всю ночь, ничто не нарушало их спокойного сна. Только на рассвете, когда первые лучи дневного светила упали им на лицо, они проснулись. Вокруг все было тихо и уединенно; море, едва волнуемое утренним ветерком, тихо шелестело у подножия скал. Глупыши и зимородки с громкими криками касались своими крыльями ровной поверхности моря; ни один парус не белел на горизонте.
В одно мгновение авантюристы вскочили и спустились к берегу; здесь они оказались в сравнительной безопасности, так как на этом месте их невозможно было заметить с центра острова. К счастью, осматриваясь направо и налево, они увидели природный грот, образованный, без сомнения, благодаря постоянному действию морских волн. Он представлял собой надежное убежище не только от посторонних взоров, но и от солнечных лучей, нестерпимо палящих в полуденный зной.
— Ого! — заметил Филипп, как можно удобнее прислоняясь спиной к скале и набивая свою трубку. — Наше положение кажется мне довольно сносным, как ты думаешь, Питриан?
— Думаю, оно могло быть и хуже и лучше.
— Черт побери! Ты очень разборчив, мой милый, но я с тобой не согласен и нахожу, что мне очень хорошо.
— Согласен, но я думаю, что нам было бы гораздо лучше, если бы мы не забыли о самом главном.
— Что ты хочешь сказать?
— Разве вы не чувствуете голода? — спросил Питриан, отвечая вопросом на вопрос.
— В самом деле, ты заставил меня вспомнить, что я голоден как волк.
— Хорошо, а где же провизия?
— Ты должен это знать лучше меня, Питриан, ведь это ты брал ее с собой.
— Она была в пироге, но пирога-то уплыла вместе с кавалером.
— Гм! Это не очень весело, как же нам быть?
— Я не знаю, а вы?
— Я тоже не знаю, раз спрашиваю тебя. Наше положение не слишком приятно, а перспектива остаться на два дня без еды и вовсе меня не привлекает.
— Я не вижу другого выхода, кроме как съесть друг друга.
— Ты сейчас придумаешь худшее; у нас нет провизии, но мы ее отыщем.
— Отыщем! Я очень этого хочу, только поостережемся, как бы нас не захватили.
— Как же это ты не подумал о провизии? Ведь это твоя обязанность.
— Мне думается, что упреками мы ничего не добьемся, лучше придумать способ выйти из затруднения.
— Это довольно трудно.
— Кто знает! Попробуем.
— Попробуем! Я сам этого хочу, однако сомневаюсь в успехе.
Разговаривая таким образом, оба встали и вышли из грота. Берег был все еще пуст; они пошли вдоль скал, чтобы вернуться на то место, откуда пришли, а оттуда двинуться в глубь острова. Таким образом они шли около десяти минут, внимательно рассматривая сплошную стену из скал, возвышавшуюся над ними, чтобы отыскать обрыв, через который они проскользнули накануне. Вдруг Питриан остановился и вскрикнул от удивления.
— Что такое? — спросил Филипп, ускорив шаги, чтобы поскорее его догнать. — Что еще там случилось?
— Подойдите посмотрите, — ответил Питриан. — Ей-Богу, это что-то странное.
Филипп подошел. В этом месте скалы, вероятно вследствие какого-нибудь вулканического потрясения, громоздились друг на друга в полном беспорядке; одна скала немного выступала к берегу. Питриан случайно, вместо того, чтобы идти прямо, прошел сзади этой скалы, и тогда к своему величайшему удивлению обнаружил перед собой вход в пещеру, довольно высокий и широкий, так что человек обыкновенного роста мог войти туда, не наклоняясь. Пол этой пещеры был покрыт легким слоем тонкого песка, на котором здесь и там виднелись не только чьи-то следы, но и довольно глубокая полоса, как будто тут тащили лодку.
— Что это значит? — вскричал Филипп. — Уж не проход ли это?
— Мы легко можем в этом удостовериться; если же мы не найдем выхода, то довольствуемся тем, что вернемся назад.
— Это правда, беда не велика; слава Богу, у нас нет недостатка во времени.
— У нас недостаток только в провизии, — проворчал Питриан.
— Неблагодарный! — смеясь, заметил Филипп. — Может быть, эта пещера приведет нас в такое место, где мы найдем провизию.
— Дай Бог!
Тогда, больше не колеблясь, они вошли в пещеру. Однако, будучи людьми осторожными и не зная, что может случиться, авантюристы на всякий случай старательно осмотрели свое оружие и взвели курки, чтобы быть готовыми к любой случайности.
Пещера была довольно глубокая и имела несколько изгибов. Благодаря неприметным трещинам, вероятно существовавшим в своде, пещера не была погружена в полный мрак, и флибустьеры могли держаться верного направления, хотя находились в полутьме, позволявшей им весьма смутно различать предметы. Скоро они дошли до довольно большой залы почти круглой формы, в которую сверху, из отверстия около четырех футов ширины, проникало солнце, лучи которого разливали довольно яркий свет. В этой пещере флибустьеры обнаружили не одну, а три лодки, из которых две, правда, были в довольно плохом состоянии, не способные без починки плыть по морю, зато третья оказалась почти новой. Лодки эти были старательно приставлены к стене и поддерживались подпорками; в лодках и возле них были разложены весла, багры, мачты, реи с парусами, снасти и другие рыболовные снаряды.
