Макар Сарматов - Не имей сто рублей
— А если спросят, что в Афганистан попёрли?
— Заблудились, местность плохо знаем. Мы же в ответ не стреляли. Машина сгорела, а они вытаскиванием её не озаботились. Вот пусть и доказывают, что мы не те, за кого себя выдаем. Можно им вообще сказать, что мы сюда много раз ездили на базар. Там многие продавцы нас знают, мы же закупали там абрикосы. Так что, свидетелей куча, подтвердят, что мы комерсы. А также, что мы сразу наличкой расплачивались.
— Ясно. Думаю, с этим проблем не будет. Главное, Агашку в тени оставить.
— Эт точно, — подтвердил Ромка.
— А где мы, не знаешь?
— Знаю Миха, знаю. И ты знаешь — мы на «губе» погранотряда, в Тахта — Базаре.
— Да неужели?
— Именно, Миха. И знаешь, где они допросную устроили?
— ???
— В том самом хитром подвальчике самого Сбруева, — многозначительно произнес Ромка и поднял указательный палец вверх.
— Весело. А какая польза нам от этого?
— А польза, самая что ни наесть, пользительная. Там всё осталось по-старому. И думаю, у нас есть шанс слинять отсюда.
— Ну, тогда ждём переводчика, осматриваемся и действуем?
— Обязательно.
Вскоре им в камеру принесли поесть — на пластиковых подносах, в пластиковых тарелках и с пластиковыми ложками. На подносе в тарелке была какая-то каша, лежала пара галет, и стоял пластиковый же стаканчик с кофе. По крайней мере, по запаху определялся как кофе, на вкус — мочеподобный напиток.
— Что за хрень? — скривился Миха, перемешивая кашу в тарелке.
— Не знаю, что-то бобовое, скорей всего — фасоль. Специально дали, чтобы мы запердели друг друга насмерть или задохнулись от вони, — рассмеялся Ромка.
— На вид дерьмо, но есть надо, — Мишка зачерпнул ложку каши и сунул её в рот, прожевав и проглотив, добавил:
— На вкус тоже, не нектар.
Пока Роман ел кашу, Мишка уже всё оприходовал и собрался пить «кофе».
Сделал глоток и тут же выплюнул всё на пол.
— И это кофе? Такое ощущение, что заваривали его раз десять, моча-мочой. Не умеют пиндосы варить кофе. Либо скупость еврейская сказывается, либо руки из зада растут.
— Нет Миха, они помешаны на диетах, едят и пьют всякое дерьмо. Так сказать, диетическое. У них даже «Кола» диетическая есть. Смех, да и только. Это всё равно, что вместо сметаны майонез жрать.
День прошёл относительно спокойно. Побеспокоили их только ещё один раз, ближе к вечеру, когда снова принесли поесть, и до утра забыли о них.
Утром им снова принесли бобы, но вместо «кофе» дали маленькие пакетики сока. Всё же лучше, чем мочеподобный напиток. Сводили их оправиться по одному, и потом повели Мишку на допрос. Обратно его уже не привели. Роман слышал, как Миху заводили в другую камеру — он попытался возмутиться, но видно, получил прикладом в бочину и не стал больше спорить. «Догадались, что нас надо разделить, — подумал Роман. — Что-то они косяки допускают. Это надо было делать с самого начала. Но возможно, нас слушали и записывали разговор, надеясь, что мы ляпнем что-нибудь не для их ушей. Посмотрим, если допросную комнату не перенесли в другое место, то, либо не поняли наш разговор, либо не писали».
Спустя некоторое время пришли за Ромой. Конвойщики были уже другие. Отвели его в подвал в уже знакомую комнату и, как и вчера, оставили ждать допроса. «Странно как-то, — подумал Родной. — У нас наоборот — следователь сидит, ждёт задержанного. И предлагая ему присесть, как бы налаживает контакт. А эти, заставляют ждать себя. Может таким манером пытаются запугать? Чудно… но мне не страшно, и я даже знаю, что меня ждёт. Сначала вежливое обращение, потом угрозы, ну а дальше, возможно будут бить. А если и это не поможет, то укольчик хитрой сыворотки, и я сам буду выкладывать всё, что угодно».
Размышления его прервали двое вошедших: вчерашний нервозный капитан и лейтенант, который по- видимому, был переводчиком. Но Рома заметил, что лейтенант более уверен и ведёт себя как хозяин. Значит, это он навел порядок, разделив нас с Кудрей. Ну что ж, будем знакомы, господин ЦРУ или АНБ.
Сели они за стол, как и вчера — капитан по центру, а летёха слева от него. И допрос начался с того же вопроса. Лейтенант переводил быстро и довольно сносно говорил по-русски. Ну, это понятно, школа. Дураков в ЦРУ не брали. Одна беда, высокомерие их зашкаливало, они чувствовали себя главными в мире.
— Кто вы? — спросил капитан.
— Родимов Роман Сергеевич. Со мной были мои документы, думаю, вы их видели.
— Я не спрашивал ваше имя, я спросил кто вы?
— Ах, вы, наверное, имели в виду, кто я по профессии?
— Да, какой деятельностью вы здесь занимались?
— Я коммерсант. Покупаю, продаю, в основном — продукты питания.
— Что вы здесь делаете, господин Родимов?
— Хотел задать вам тот же вопрос, а что ВЫ ….. ЗДЕСЬ делаете? И ещё один — а действительно, что Я …. ЗДЕСЬ делаю?
— Вы не в том положении, что бы задавать вопросы.
— Мне лечь с вами в постель? И прошептать на ухо: «Дорогой, что я здесь делаю?» — ехидно произнес Рома.
— Перестаньте иронизировать и отвечайте на вопросы, иначе……
— Иначе что? Будете пытать калёным железом? Иголки под ногти вставлять? Мне, господа офицеры армии США, в отличие от вас, скрывать нечего. Здесь у меня давние торговые отношения на базарах, поставщики знают меня в лицо. Потому что мы не первый год здесь бываем. А вот вас, ещё в прошлом году здесь не было. Может, вы тоже заблудились и перепутали Афганистан с Туркменией?
Капитан побагровел от наглости Романа, а вот лейтёха был спокоен, чувствовал себя хозяином положения. И теперь, не удосуживаясь переводом, заговорил с Родным напрямую:
— Вы должны понимать мистер Родимов, поскольку нас здесь быть не должно, то соответственно, и вы пропали без вести. Давайте, лучше на чистоту. Где женщина, которую вы подобрали на дороге, и которая ехала с вами в машине?
— Не понимаю, о чём вы?
— Вы не глупый человек, сколько можно играть в кошки-мышки.
— Я говорю честно, и не понимаю, о чём вы спрашиваете. Думаю, стоит спросить у ваших вояк. Когда наша машина взорвалась, нас действительно было трое. Но только это была не женщина, а мужчина — наш друг и водитель. И мне кажется, он не успел выбраться из автомобиля.
Эти слова подействовали на лейтенанта. Он обернулся к капитану и стал что-то с укоризной верещать на английском. Судя по озадаченному лицу кэпа, они прошляпили эту деталь. У Ромки в голове сразу зароились мысли. Что-то они дергаются. Либо не проверили машину, либо Вован жив и ушёл на ту сторону. И его догадки стали формироваться в надежду увидеть Волка в ближайшее время. Было понятно, что им сейчас не до него. Допросов больше не будет, пока они не выяснят все обстоятельства. Значит, они застрянут в камерах ещё, как минимум, на неделю. И возможностей побега не будет.
