Ева Ночь - Вверх тормашками в наоборот
- Можно было и горящей веткой, хвастунья - пробурчала Иранна.
- Да ладно, муйба, хватит бубнить! Раскомандовалась тут! - огрызнулась Ивайя и мотнула алой башкой.
- Не ругайтесь. Мне его еще поить, - остудила ведьму Дара.
Они вернулись назад, снова встали полукругом возле зубастых галатий. Перенесение прошло хорошо. И туда, и обратно.
- Котелок я оставила там, - Дара глазами просила прощения у Иранны. Он не может сразу столько выпить. Потихоньку.
- Не беда, - мягко сказала муйба. - Пошли назад, скоро темнеть начнёт. А в темень здесь лучше не оставаться.
Часть медан подкарауливали их у кромки леса. Остальные пританцовывали в отдалении, не в силах оторваться от ткачиков, что работали быстро, а стены домов клали ровнее, искуснее...
- Ну, что там? - заволновались, захороводили.
- Что ты им сделала? Работают, как заведённые! - кричали возбужденно и ритмично щёлкали пальцами.
- Потом расскажем, - важно сказала Ивайя. - отдохнуть надо! На ногах еле держимся!
Она преувеличивала, но Мила и Дара на самом деле еле плелись. Позади шёл Геллан, неся огромную охапку горчушки, с которой Дара наотрез отказалась расставаться.
Дара полюбовалась работой ткачиков.
- Вы молодцы, умницы, - тихо сказала, обращаясь к громадинам на мохнатых лапах.
Меданы переглядывались, а ткачики поднимали вверх две членистые лапы и, потирая их друг о друга, что-то стрекотали.
- Траву заварить. Поставить возле стройки корыта... ну, миски или что там ещё. Чтобы пили, - командовала Дара, выхватив горчушку из рук Геллана и спихивая охапку стеблей рядом стоящим меданам. - Ивайя, Аттита и Ума знают как. А где, собственно, ваши мужики? Они вообще существуют?
И тут, как занавес посреди разгара акта, шлёпнулась на землю тишина.
Глава 20
Баллада о зеосских мужиках. Дара
На секунду мне показалось, что я оглохла. Вот напрочь, совсем. Затем тишину порвал в клочья хохот медан.
- Существуют! Ещё как существуют! - выкрикивала молоденькая ведьма, бесстыже похлопывая себя по выпуклому голому животику.
- А мужики наши как мужики: воюют, по горам скачут, как горные козло!
- Добычу домой приносят, как положено!
- Да ты скоро их увидишь: солнце садится - мужику на ужин пора явиться!
Что-то разошлись они не на шутку. Будто я какую-то чушь спорола, и все в курсе, а я - нет. В многострадальной моей голове мелькнула бледная мысль: Геллан вещал что-то о зеосских мужчинах, но я, хоть тресни, не могла ничего вспомнить.
- А зачем тебе мужики-то? - спросила старая медана.
- Как зачем? Чтобы помогли здесь, на стройке.
По-моему, я брякнула опять что-то не то. Ведьмы рыдали от смеха, веселились искренне, как дети.
- Наши-то? На строительстве?.. Не, они помогать не умеют!
Становилось всё интереснее, но непонятнее.
- Но Геллан же помогает, - попыталась возразить я.
- А Геллан и не мужик вовсе, а в...
Смех враз прекратился, меданы зашикали на алую Ивайю. Я увидела, как распрямила плечи маленькая Мила, да и сама сделала шаг вперёд, чтоб треснуть эту красную посильнее. Но Ивайя только презрительно, свысока обвела взглядом всех и четко, по словам, как для больных на голову, произнесла:
- Геллан - властитель. А вы что посмели подумать, курицы крашеные?
На мгновение опять всё замерло, затем хохот поскакал по нарастающей и достиг апогея. Зашибись. Теперь мои курицы крашеные станут новым ругательством в Верхолётной долине.
Я посмотрела на Геллана. Он стоял спокойно, и по его лицу ничего нельзя было прочесть. Вряд ли он привык к этому. Скорее, всегда готов принять удар, откуда бы он ни пришёл: от слова или оружия. Сколько раз его должны были пнуть или унизить, чтобы стоять вот так, не подавая виду, что больно?..
- А вон и наши красавцы возвращаются!
Вдалеке и впрямь показались всадники. Ехали они не толпой и не войском, а цепочкой-караваном. Не понуро и не устало, но и не бодро и не весело. Как-то так никак.
Меданы закончили ржач, сорвались с места, и я увидела своими глазами, что значит "петлять". Они перемещались разноцветными молниями - беспорядочно и хаотично, но это позволяло им не сталкиваться в пространстве. Они не летели по небу, как делает это баба-яга в ступе, а скользили почти у самой земли, отчего создавалось впечатление, что делали шаг - и оказывались на несколько метров впереди. Дух захватывало, да, но челюсть попридержать мне удалось.
- Впечатляет? - тихо спросил Геллан. По-моему, он улыбался. Я б на его месте меданам наподдала за зубоскальство над своей царственной персоной. Но то я, а то Геллан.
- Да ничего так, живенько. Поехали, посмотрим на местный сильный пол?
Геллан попридержал меня за руку.
- Сильный пол ты уже видела.
Я остановилась. Внимательно заглянула ему в лицо: не издевается ли? Стоял и смотрел спокойно, истукан голубоглазый.
- Я чего-то не понимаю? - спросила осторожненько, пробуя слова на зуб.
- Здесь сильный пол - женщины. Так сложилось. Есть колдующие налево-направо бабы, резкие, инициативные. И мужчины, которым нравится бездельничать, потому что, по сути, никто уже и не предлагает им сделать что-то по-настоящему стоящее.
Я не могла отделаться от ощущения, что где-то я упустила кусочек пазла, но пока не могла вообще сложить картинку из кусочков, поэтому решила не заморачиваться: все основные детали лягут по ходу действия.
- А ты? - всё равно спросила - вот же окаянный отросток без костей...
Он пожал плечами. Спокойно, без эмоций.
- А я выродок. Что с меня возьмешь?
А, ну да, ну, конечно...
- А этот... который всех затретировал до заикания?
Ого. Больная мозоль. Голубые глаза стали жесткими, как лёд под котелком.
- Я не сказал, что мужчины - бесхребетные слизняки и добряки. Приспособленцы - да. Но вряд ли их можно упрекнуть в отсутствии смелости или твёрдой руки, жестокости или властности. Многое проявляется при определённых обстоятельствах. Поехали, скоро сама всё поймёшь.
Если честно, у меня всё тело болело. Все эти тряски на коне, лазания по лесам да валунам резко подсказали, что живот я втягивать так и не научилась и вообще неплохо было бы физкультуру у Васи-Пети прогуливать пореже. Или на кружок какой спортивный ходить. Но запоздалые сетования по этому поводу уже ничего не меняли. Я не стонала только из вредности, когда Геллан меня на Савра в очередной раз подсаживал. Мила с Иранной давно впереди трусили. А я подумала, что счастье - это не эйфория какая-то недостижимая. Счастье - конец бесконечно длинного дня.
В общем, даже разглагольствования Геллана не подготовили меня к встрече с суровой действительностью. С мужиками то есть.
