Арсений Малинский - Линия перемены дат
Адмирал заходил по кабинету и затем, остановившись против капитана 3 ранга, продолжал:
— Ваша задача: держась вне пределов видимости Скалистого мыса, находиться в дозоре, вести тщательное наблюдение за морем, воздухом и эфиром. При обнаружении сигналов немедленно пеленговать. Передачи неизвестного радиста очень коротки. Многое будет зависеть от быстроты пеленгования. Тренировкам в этом посвятите побольше времени. В случае нарушения границы действуйте в соответствии с честью и достоинством советского военного моряка. Связью с постом не злоупотребляйте. Наверняка за вами тоже следят. Что поделаешь — граница. Подходить близко к берегу — только в крайнем случае. Подробные инструкции и таблицы сигналов получите у начальника связи. Он у себя. Вопросы?
Получив отрицательный ответ Прокопенко, адмирал подошел к нему:
— Филипп Григорьевич, для сведения, строго секретно: на нашем побережье недавно было происшествие — исчез ученый-геолог. Перед вашим приходом я высказал такое предположение товарищу Горину: а нет ли связи между исчезновением геолога, неизвестным радистом и гибелью старшего матроса Перевозчикова? Оказывается, у полковника такая же точка зрения. Доказательств этому пока нет никаких, но все это, вместе взятое, очень подозрительно. Если будет выяснено, что чужой передатчик работает именно в этом районе, над установлением связи этих трех явлений придется основательно поработать. Случайное ли это совпадение? Есть ли между ними причинная связь?..
20. НЕЛЬЗЯ ПРОХОДИТЬ МИМО
— Как я выгляжу? — стоя перед зеркалом, спросил Федор Иванкевич матроса Айвазяна.
— Отлично. Считай, что все девчата Северогорска сегодня наши, — ответил товарищ.
Получив увольнительные, друзья вышли в город. План был разработан строгий. Вчера зашел разговор о прошлом Северного района края и его богатствах. Из слов азартно перебивавших друг друга матросов Федор твердо уяснил одно: он ничего толком, кроме отрывочных сведений, о городе и крае не знает. Признаваться в этом после того, как они уже второй год находились в этой базе, означало подвергаться справедливым насмешкам. Федор решил поговорить с Айвазяном. После знаменательного спора в Молодежном, о чем читатель, должно быть, еще не забыл, дружба между молодыми матросами не прекращалась, а когда Рубена перевели на «Шквал», друзья стали неразлучными. Рассказав в чем дело, Федор начал уговаривать Рубена сходить в увольнение, в музей. Тот вначале уныло покачал головой, заявив, что занят.
Часом позже, узнав от товарищей, что Рубену досталось от старшины за непорядок на боевом посту, Федор неожиданно для всех рассмеялся.
— Вот Рубен! До того подействовала критика, что даже товарищу не сказал, почему не хочет идти в увольнение!
Все-таки Иванкевичу удалось сагитировать товарища отправиться в этот, как он выразился, культпоход.
У тележки с газированной водой на Айвазяна призывно стрельнула серыми глазами стройная рослая девчонка, от которой знакомо пахло морем и свежей рыбой. Черноглазый, с тонкой ниточкой усов под крупным носом красавец Айвазян сделал попытку оторваться от приятеля, но ничего не вышло. Пришлось вдвоем, по плану, идти в парикмахерскую. Искусный и болтливый парикмахер быстро справился с короткой прической Федора. Пока труженик ножниц и машинки усердствовал над пышной «кавказской» шевелюрой Айвазяна, Федор рассеянно смотрел в окно. Отсюда был виден уже опустевший рынок, беспорядочная толчея палаток и закусочных около Раздельного озера. Недалеко от окна парикмахерской прохаживался на старческих неверных ногах худой человек в старомодной кепке с большим козырьком. К нему подошел мужчина в сером ватнике, коротко поздоровался и передал небольшой сверток в газетной бумаге. Лицо этого человека показалось Федору знакомым.
«Где я его видел? — напряг память матрос. — Вспомнил! В закусочной, когда лейтенант Тобоев покупал папиросы». Старик со свертком медленно поднимался в гору по дорожке и вошел в маленький домик, окруженный забором.
Спустя некоторое время за ним проследовал в этот же домик пьяница в сером ватнике. О чем-то ожесточенно спорили мальчишки под окном. Неторопливый шофер набирал у колонки воду в заклеенный с одной стороны кусок камеры. Оживленно разговаривая, прошли мимо окна две женщины. Город жил своей обыденной жизнью.
— Ну, скоро кончите? — нетерпеливо осведомился Федор.
Парикмахер беспомощно развел руками.
— Сами видите, какое богатство у товарища на голове, — посетовал он.
Наконец друзья вышли, благоухая всеми райскими ароматами этого почтенного заведения бытового обслуживания. Побродив часа два по прохладным темноватым залам краеведческого музея, молодые матросы вышли.
Вечерело. От парка культуры и отдыха неслась веселая музыка. Глядя на тоскливое лицо товарища, Федор утешил его:
— Знаю, знаю чего тебе хочется. Идем.
Проводив Айвазяна на танцевальную площадку, Иванкевич уселся на скамью, рассеянно поглядывая на гуляющих.
Неподалеку сидели матросы. По знакомым голосам Федор узнал сослуживцев из одного с ним дивизиона. Ребята болтали о разных пустяках, казавшихся и нам когда-то, в молодости, значительными. Перешептывались и отпускали остроты по адресу друг друга, иногда бросали реплики проходящим парочками и стайками девчатам. Реплики, в которых было больше желания познакомиться, чем умения сделать это. Федор сидел, завистливо прислушиваясь. Нет, не мог он так познакомиться. Другое дело черноглазая Нина. К той подойти и заговорить было просто. Она ведь своя, родная…
Вот к матросам подошел, слегка пошатываясь, подвыпивший гражданин в синей рубахе и матросских брюках. Усевшись рядом, он сильно закашлялся и грубо выругался.
— Проклятый грипп. Все никак не отстанет. Хлопцы, из вас, часом, никто не знает Рубена Айвазяна со «Шквала».
Федор заинтересовался. По-видимому, пьяный знал Айвазяна.
— А в чем дело, папаша? — осведомился у гражданина матрос, в котором Федор узнал машиниста с «Бури».
— Да вот я получил письмо от отца Айвазяна. Мы с ним вместе, почитай, всю жизнь рыбачили на Азовском. Он и сейчас там.
Это было правдой. Федор знал, что Айвазян действительно из рыбацкой семьи с Азовского моря.
…— Робку Айвазяна я с мальцов знаю, — продолжал пьяный, — на коленях качал. Отец просил повидать его, разузнать, как он служит. Да мне и самому нужно. Хотел просить передать посылочку на Скалистый… Не слышали разом, когда «Шквал» пойдет к Скалистому?
Федор про себя чертыхнулся. Неужели уже какой-нибудь идиот проболтался о предстоящем походе? Но ведь и он не знал, куда будем идти. Только по знакомым каждому матросу не новичку признакам догадывался, что корабль готовят к походу.
