Исуна Хасэкура - Волчица и пряности - Том 3
- О да, я с тобой согласен, - кивнул Марк и взглянул на Хоро.
Лоуренс тоже взглянул на Хоро. Та, словно давно ожидала этого взгляда, тотчас прижала руки к щекам и застенчиво проговорила:
- Как бы мне хотелось, чтобы кто-нибудь время от времени честно атаковал меня лицом к лицу.
Марк наверняка тоже уже понял, что победить Хоро невозможно, подумал Лоуренс.
* * *
В конце концов Лоуренс решил попросить Марка разузнать еще что-нибудь важное об Амати с помощью его связей. При этом он не забыл упомянуть слова Бартоза, что Амати, скорее всего, уже изыскал какой-то способ добыть деньги.
Лоуренс, разумеется, верил в Хоро, но если, успокоенный этой верой, он будет сидеть сиднем и ничего не предпринимать – ему страшно было даже подумать, что Хоро с ним сделает. Кроме того, Лоуренс не упустил возможность того, что, вызнав, каким образом Амати собирается добыть деньги, он сам сможет применить этот способ и тоже заработать.
Поскольку Лоуренс и Хоро лишь повредили бы торговле Марка, если бы и дальше продолжали околачиваться возле его палатки, они ушли сразу же, как только Лоуренс сказал Марку, что ему нужно.
Жизнь кипела на улицах Кумерсона все сильнее. Даже когда Лоуренс с Хоро вышли с рынка на городскую площадь, толпа не стала реже.
Время шло к полудню, и каждый торговый лоток, стоящий вдоль дороги, привлекал толпы покупателей. Разумеется, это не могло остановить Хоро; крепко стиснув в кулачке монету, выклянченную у Лоуренса, она заняла очередь к заинтересовавшему ее лотку.
Глядя с некоторого удаления на стоящую в очереди Хоро, Лоуренс подумал, что городской колокол должен пробить полдень уже вот-вот. Внезапно над городом разнесся какой-то глухой, низкий звук.
«Рожок?»
От рожка мысль Лоуренса перенеслась к пастухам, от пастухов к Норе, так сильно рисковавшей вместе с ними там, в Рубинхейгене. Впрочем, он понимал, что если проницательная Хоро пролезет в его мысли, ему несдобровать.
Едва Лоуренсу удалось вымести образ Норы из головы и оглянуться в направлении источника звука, к нему подошла Хоро, успевшая купить жаренный в масле пирожок, за которым стояла в очереди.
- Ты слышал только что этот звук, вроде того, который пастухи издают? – спросила она.
- Ага. Если и ты так считаешь, значит, это и впрямь звук рожка.
- Здесь повсюду так сильно пахнет едой, что я совершенно не чувствую запаха овец где-нибудь поблизости.
- На рынке должно быть множество овец. Но это все равно не объясняет, зачем кому-то дудеть в рожок в городе.
- Да. И ведь той девчонки-пастушки здесь нет.
Лоуренс давно ожидал, что Хоро скажет что-нибудь подобное, так что эти слова его совершенно не потрясли.
- Эх. Ты совершенно не выглядишь потрясенным; разве не похоже, что я тебя испытываю? – сказала Хоро.
- Ну тогда я просто в восторге, в восторге до ужаса.
Хоро с хрустом впилась зубами в свой пирожок; лицо ее выражало чистый восторг. Слегка улыбнувшись, Лоуренс принялся вновь оглядываться по сторонам. Оказалось, все вокруг идут в одну и ту же сторону – к центру города. Похоже, прогудевший только что рожок послужил сигналом к началу праздника.
- Кажется, праздник начался. Пойдем посмотрим? – предложил Лоуренс.
- Просто стоять и есть было бы скучно.
Лоуренс, неловко улыбнувшись, широкими шагами двинулся вперед. Хоро последовала за ним, ухватив его за руку.
Вместе с толпой они оба продвигались на север вдоль края рынка. Вскоре до их ушей долетели восторженные крики и звуки флейт и барабанов.
Перед ними шли девушки-горожанки, одетые похоже на Хоро, и подмастерья с замызганными лицами, явно улизнувшие с работы, и бродячие проповедники с прикрепленными на одеяния перьями, и легко снаряженные рыцари и солдаты. Да, это было весьма пестрое сборище.
Судя по всему, восторженные крики доносились с перекрестка двух главных улиц, что делили город на четыре части. Однако что творится на самом перекрестке, из-за густой толпы было совершенно невозможно разобрать. Хоро изо всех сил вытягивала шею, пытаясь хоть одним глазком увидеть праздничное зрелище – но ничего не видел даже Лоуренс, что уж говорить о Хоро, которая была заметно ниже его ростом.
Внезапно Лоуренс кое-что вспомнил. Ухватив Хоро за руку, он потянул ее в проулок, примыкающий к главной улице.
В отличие от галдящей главной улицы, в проулке было тихо и спокойно. То тут, то там спали нищие в лохмотьях, весь вид которых показывал, что бурлящая атмосфера улицы к ним не имеет ни малейшего отношения. Ремесленники деловито работали, готовя свои товары к продаже.
Хоро, судя по всему, мгновенно поняла, куда Лоуренс ее ведет, и молча шла за ним.
Если праздник проходит на главных улицах, превосходным местом для обзора, откуда все праздничные зрелища будут видны как на ладони, должен послужить тот самый постоялый двор, на котором Лоуренс и Хоро остановились.
Быстро пройдя почти безлюдным проулком, они вошли на постоялый двор с черного хода и поднялись на второй этаж.
Тут они обнаружили, что столь замечательная идея пришла в голову не им одним, и кое-кто собирается извлекать из нее прибыль. Двери некоторых комнат, окна которых выходили на главную улицу, были распахнуты настежь, и какой-то хитрого вида торговец, перегородив дверные проемы стульями, сидел на одном из этих стульев и лениво поигрывал монетками в руке.
- Вот за это мы должны быть благодарны Амати, - заметил Лоуренс.
Войдя в комнату и раскрыв деревянные ставни, Лоуренс тут же убедился, что лучшее место, чтобы посмотреть праздник, трудно было и представить.
Достаточно было лишь высунуть голову из окна – и Лоуренс мог превосходно видеть все, что происходило на перекрестке улиц, идущих с севера на юг и с запада на восток. Да и не высовываясь из окна, можно было нормально увидеть весь праздник.
Все игравшие на флейтах и барабанах были одеты в одинаковые длиннополые черные плащи, полностью закутывающие фигуры. Выглядели они весьма странно; невозможно было даже разобрать, мужчины это или женщины.
Позади этой группы в черном шествовала еще одна компания очень странно одетых людей.
Некоторые костюмы были сшиты из множества лоскутов ткани; они представляли собой огромные одеяния, под которыми скрывалось по нескольку человек, а с одной стороны, там, где полагалось быть голове, возвышалась маска с человеческим лицом. Встречались также огромные плащи, обладатели которых – скорее всего, несколько человек, сидящие под плащами друг у друга на плечах – изображали великанов. Некоторые из этих великанов несли гигантские мечи, собранные из связок деревянных кольев, у других были луки выше человеческого роста. Всякий раз, когда великаны размахивали своими огромными мечами и луками, толпа разражалась радостными криками.
