Эрл Гарднер - Дело о кричащей женщине
– А если он не получит денег, он пойдет вместе с ней к окружному прокурору?
Мейсон кивнул.
– Думаю, будет лучше если мы заплатим ему, – произнес Кирби. – Мне совсем не хочется этого делать, но... мое нынешнее положение более чем незавидное. Двадцать пять тысяч я могу себе позволить, а вот надеяться на случайный шанс мне уже не приходится.
– Я считаю, что вы не можете себе позволить поступать подобным образом, – сказал Мейсон.
– Почему?
– Я считаю, вы не можете себе позволить смешаться с толпой и следовать этике, заданной таким как он человеком.
– Мы в данной момент играем не в этические принципы. Мы смотрим в лицо печальной действительности. Мы обвиняемся в убийстве. Мы на пороге ужасных событий. Наша связь с доктором Бэббом может в любой момент стать достоянием общественности.
– Это не шантаж, – Мейсон покачал головой. – Это законное требование, но оно слишком сильно смахивает на шантаж. Чем больше я об этом думаю, тем сильнее я настроен против данного предложения. Я хочу дать вам совет отказаться.
– Я думаю, нам следует согласиться.
– В таком случае, вам предстоит найти себе другого адвоката.
– Черт возьми, Мейсон! Вы не оставляете человеку выбора.
– У вас есть выбор, – сообщил Мейсон. – Или вы разрешаете мне вести дело так, как я считаю нужным, или вы ищите себе другого адвоката.
– Вы всегда играете в игру без правил?
– Игры, в которых я принимаю участие, не имеют заранее оговоренных правил, – ответил Мейсон.
– Что вы собираетесь делать?
– Я собираюсь настаивать на как можно более быстром начале предварительного слушания.
– Как часто откладываются дела подобного рода?
– Часто, – сказал Мейсон. – Но нам выгодно как можно быстрее взяться за дело. Если у нас есть шанс, я хочу его использовать прежде, чем вся информация о докторе Бэббе и о вас станет достоянием общественности. Если мы не в состоянии победить, давайте выясним, насколько погана ситуация, в которой мы оказались.
– Я полагаю, что в данной ситуации у нас нет ни малейшего шанса.
– Всегда есть шансы, – заспорил Мейсон, – если только вы действительно рассказали мне правду. Вы никогда не были в доме доктора?
– Никогда. Самое главное – никто не сможет доказать, что я там был. Все, что они могут доказать это то, что я был каким-то образом связан с молодой женщиной, которая действительно заходила в дом. И я не думаю, чтобы они могли реально доказать, что она организовала убийство.
– У них на руках нет законченного дела, которое они хотели бы иметь. У них лишь ряд сомнительных доказательств, и у них может не набраться улик для того, что бы судья решил передать дело присяжным.
– Это единственная причина по которой мы постараемся иметь дело с Карвером Кинзи?
– Это именно та причина, из-за которой мы постараемся _н_е_ иметь дела с Карвером Кинзи.
– Но у меня, что ни говори, все поставлено именно на эту карту, напомнил Кирби.
– Вам не стоило бы этого говорить! У вас, видите ли, все поставлено на эту карту?! Предлагаю вам побыть в моей шкуре хотя бы пару часов!
– К сожалению я не в вашей шкуре, но в ваших руках. Таким образом, Мейсон, делайте то, что действительно считаете разумным.
– Вы хотите, чтобы я и в дальнейшем представлял вас?
– Совершенно определенно!
– Отлично, – чуть более оптимистично произнес Мейсон, поймав краем глаза однозначный взгляд охранника, свидетельствовавший о том, что их беседа закончена. – Я потребую немедленного проведения предварительного слушания.
12
Симс Баллантайн, заместитель окружного прокурора, участвовавший в многих ответственных предварительных слушаниях, поднялся на ноги, когда судья Конвей Камерон провозгласил дело «Народ против Джона Нортрупа Кирби» открытым.
– Мы можем начинать предварительное слушание. Но прежде я хочу официально заявить, что не знаю к какому выводу мы придем, отталкиваясь от тех вещественных доказательств, которые будут представлены Суду.
– Вы хотите сказать, что не обсудили обстоятельства дела с полицией и свидетелями? – спросил судья Камерон.
– С некоторыми свидетелями.
– Но не со всеми?
– Ваша Честь, мы до сих пор не знаем, кто они, все остальные. Я уверен, что следует отложить слушание дела. Если данное решение будет принято, я уверен, мы найдем ответы на многие вопросы и проясним неясные пока обстоятельства дела. Мне кажется, что перенос слушания на более поздний срок выгоден защите.
– Что скажет защита? – спросил Камерон у Мейсона.
– Подзащитный хочет, чтобы обвинение либо начало предварительное слушание, либо закрыло дело.
– Отлично, – произнес судья Камерон и скомандовал: – В таком случае мы начинаем предварительное слушание. – Он вновь повернулся к Баллантайну: – Ваше заявление следует понимать, как позицию окружной прокуратуры, касательно того, что у стороны обвинения может не оказаться достаточно убедительных улик, чтобы просить Суд Присяжных вынести свое законное решение?
– Нет, Ваша Честь, это не официальная позиция, – отвечал Баллантайн. – У нас достаточно улик, чтобы представить дело Суду Присяжных. Вопрос в том, хватит ли этих улик для того, чтобы признать подсудимого виновным. Я просто хотел откровенно заявить Суду о своей личной позиции.
– Суд высоко ценит откровенность, – констатировал судья Камерон, – но не думайте, что вам удастся провести данное судебное заседание, пользуясь подтасовкой фактов. Если вы сомневаетесь в данном деле, закройте его и предстаньте перед Большим Жюри. Это мой вам совет.
– У нас достаточно фактов, чтобы присяжные могли вынести свое решение по отношению к подозреваемому, – сказал Баллантайн.
– Тогда начинайте и представьте нам свои доказательства, – резко произнес судья Камерон. – Вы знаете правила, а Суд сможет разобраться.
– Джозеф Хеспер, – громко произнес Баллантайн.
Вышел Хеспер, принес присягу, подтвердил, что он офицер полиции и находился на дежурстве в патрульной радиофицированной машине номер сто пятьдесят семь пятого числа текущего месяца, что в одиннадцать тридцать четыре вечера последовал телефонный звонок и поступила информация, что, по всей видимости, в доме по адресу сто девяносто шесть сорок семь по Санлэнд-драйв что-то происходит, что из дома доносятся крики и шум, что он и его напарник, Джордж Фрэнклин, тут же поехали к дому, что они находились в машине буквально в нескольких кварталах от места, когда был получен телефонный звонок, что они действовали согласно инструкциям, учитывая какие сведениями были почерпнуты ими из звонка. Они приняли меры предосторожности, чтобы не встревожить подозреваемого, они выключили мотор и фары, находясь в квартале от дома, поставили машину на ручной тормоз, чтобы не включать мигалку. Когда машину припарковали, свидетель Хеспер сказал своему напарнику следующее: «Я пойду через парадную дверь, ты заходи в дом через заднюю дверь».
