Иосиф Ликстанов - Зелен камень
— Ни с кем вы сегодня говорить не будете. Жар у вас, лихорадка. А что касается актива, то…
Стук в дверь не дал ему закончить. Вошел Корелюк, полный, краснощекий человек в черной вельветовой ковбойке с застежкой-молнией.
— Никита Федорович, три машины со стройдеталями пришли, другие в пути! — доложил он. — Мы разгрузку начали. Может, посмотрите? — Потом обратился к Павлу: — А вам телеграмма. Бригадир автоколонны забросил из треста.
Внимательно прочитав адрес, Павел вслух отметил: «Через Баженовку с запозданием доставлена», разорвал заклейку, разогнул бланк, пробежал текст, и Самотесов увидел, как вздрогнули, сжались его губы.
— Плохое что? — спросил Никита Федорович. Протянув ему телеграмму, Павел начал быстро одеваться.
Самотесов прочитал:
«Мария Александровна заболела. Выезжайте немедленно.
Колыванов».— Андрей Анатольевич Колыванов? — осведомился Самотесов, чтобы нарушить молчание.
— Да… Мама работает под его руководством. Взяв из рук Самотесова телеграмму, Павел, уже одевшийся, перечитал ее, как бы проверяя, не ошибся ли.
— Вот что… С обратной машиной отправляйтесь в Новокаменск, а оттуда на машине в Горнозаводск, — посоветовал Никита Федорович. — Слыхал я, что поезда из Кудельного в Горнозаводск дня два не ходили. Лесной пожар железнодорожные мостики попалил. Коль поезда не ходят, придется трестовскую машину просить, а то, может, оказия подвернется. Управляющего и Федосеева вы сейчас в конторе не найдете, они на шахты с утра уехали. Ничего! Покажите телеграмму секретарше, все в порядке будет.
— Ведь я до поездки в Горнозаводск получил письмо от мамы. Она собиралась в командировку на север области и даже дала мне временный адрес Потом, в субботу, я позвонил домой. Ее не было. Как же так? — в поисках надежды говорил Павел.
— Вы из треста домой позвоните, если связь есть. В дорогу оденьтесь потеплее. Крепко похолодало, ненастья ждать недолго.
Он достал из платяного шкафа демисезонное пальто Павла и кепку. Павел все еще сосредоточенно рассматривал телеграмму.
4
За бараками, на площадке жилищного строительства, шла спешная работа. Никогда еще здесь не было так шумно, оживленно, как в этот день. Все свободные руки были заняты разгрузкой машин, доставивших детали-щиты для сборных домов, напоминавшие плоские ящики из-под яиц. Их снимали с машин кранами-журавликами, ставили на ребро один к другому; опорожненные грузовики тотчас же отправлялись обратно. Неподалеку стояли каркасы будущих домов.
Всегда на Урале строили быстро, но в военное и послевоенное время стали строить больше и быстрее, чем когда-либо раньше. Появился пневматический инструмент, появились малые экскаваторы с ковшами емкостью в четверть кубометра, незаменимые на стройке, — все свое, уральской выработки. Детвора шахтерского поселка толпилась возле компрессора, с восхищением наблюдала работу машиниста экскаватора. Ребята старались стать так, чтобы ковш выхватывал землю из-под самых ног. Поселок наступал на тайгу; сосны, срезанные электропилами, охнув, валились на землю.
Уже готовый в дорогу, Павел присоединился к Никите Федоровичу, когда тот распекал начальника хозкоманды, вздумавшего разгружать щиты слишком далеко от каркасов.
— Там водопроводные канавы экскаватор вырыл, подступа сейчас нет, — оправдывался начальник хозкоманды.
— Перекинуть плахи через канавы трудно! — наседал Самотесов. — Вот поставлю завтра гужевой транспорт щиты к каркасам подвозить, чтобы словечка поперек не слышал! Перетаскивайте журавлики. Хоть половину умнее разгрузим… Ну вот, Павел Петрович, с этой машиной и поезжайте!
За несколько минут Павел осунулся еще больше, каждый шаг давался с трудом. Самотесов подвел его к машине и усадил рядом с шофером.
— Никита Федорович, вы на ночь поставьте у штабелей деталей охрану понадежнее, лучше всего Пантелеева. Запретите курить на стройплощадке. Щиты уложены слишком близко к баракам. Достаточно одной спички — и нет ни щитов, ни бараков…
— Сделаем! — пообещал Самотесов. — Эх, нехорошо выглядите… Как доедете…
К машине подбежал небольшой коренастый паренек, очень белобрысый, с прядью волос, нависшей из-под сдвинутой назад кепки.
— Уезжаете, товарищ начальник? — огорченно спросил он. — Значит, боксерский кружок и сегодня не собирать? Два пропуска, Павел Петрович: в субботу и нынче. Может, занятия, как умеем, провести?
— Нет, пользы от этого не будет… Приеду, тогда наверстаем, Миша.
— Жаль все-таки… — начал паренек, но вгляделся в лицо Павла и оборвал: — Заболели вы, Павел Петрович?
— Кажется… Вы, Миша, меня сегодня ночью на гати видели? Как это было, при каких обстоятельствах?
Паренек смотрел на него внимательно, светлосерые глаза сузились и от этого заблестели еще сильнее.
— Да нет, Павел Петрович, не вы это были. Шел кто-то к шахте, здорово на вас похожий, я окликнул — он не ответил. Я прицелился, по ногам ему дал, он за деревья… Ясное дело, не вы. Ведь я попал, Павел Петрович, честное слово: он закричал маленько. Васька не верит, смеется, что если я попал, так он мне свои боксерские перчатки отдаст. А я попал, только доказать невозможно. Полный скандал! Васька сегодня утром домой в отпуск ушел — вот на прощанье и поссорились мы с ним из-за этого выстрела. — И Миша поскучнел.
— Ладно, ладно, кончайте разговоры! — вмешался Самотесов, приказал шоферу: — Поезжай! — и посоветовал на прощанье Павлу: — Назад не спешите, пока все благополучно не будет. Недельку без вас сиротами проживем! Доклад активу за вас я сделаю, по вашему конспекту. Все в порядке!
Переваливаясь с борта на борт, машина съехала на дорогу, развернулась, прогудела и пошла. Шум разгрузки отдалился и затих. Автоматически отмечая перелески, гати, столбы силовой линии, Павел смотрел вперед. Все здесь было так знакомо и так отчужденно в эту минуту. Только на одну мысль могло отвечать сердце, одной болью болеть: его матери грозила опасность, его матери, которую он не видел, как ему казалось, целую вечность.
Шофер, молодой человек, сидевший бочком в классической позе мастера своего дела, помня, что везет больного, не спешил.
— А культурно вы гати обладили, — сказал он покровительственно. — Могу похвалить за внимание к автотранспорту… В Горнозаводск собрались?
— Да.
Павел вспомнил совет Никиты Федоровича и спросил:
— Ходят ли туда машины из Новокаменска? Оказалось, что теперь, после лесного пожара, снова ходят, но не наверное, так что в экстренном случае лучше отправиться по железной дороге, тем более что мостики, попаленные лесным пожаром, кажется, уже восстановлены. Павел не слушал его. Не отступала все та же мысль: что случилось? В последнем письме Мария Александровна сообщала, что в командировку она едет охотно, так как любит уральский, полный жизни север, что на обратном пути она, может быть, завернет в Кудельное и увидится с ним. Что же случилось?
