Джек Брюл - Молчаливые воды
– До конца вахты никакого «ромового довольствия», Сэм, – пошутила Джулия, закончив перевязку.
– Обещаю. Больше не буду сверлить подшофе.
– Ты в порядке? – спросил его Хуан.
– Да. Глупо получилось. Отец с первого дня работы в гараже учил меня глаз не спускать с инструментов. А я что? Зазевался, пока возился с куском стали, и чертова штука соскользнула. Картина такая, словно я забивал свинью в бойне.
Наушник Хуана чирикнул.
– Да, Линда.
– Это Макс. Прости за беспокойство, но Лэнгстон Оверхольт на линии, говорит, что может обсудить кое-какое дело только с тобой.
Кабрильо мгновение думал, потом кивнул, словно принял решение.
– Я все равно уже закончил. Спасибо. Передай ему, пусть даст мне несколько секунд, добраться до каюты.
– Алло?
– Хуан, простите, что звоню так скоро после операции, но боюсь, выяснилось нечто очень странное, – сказал Лэнг, по обыкновению приуменьшая.
– Уже слыхали? – спросил Кабрильо.
– Сначала мне пришлось поговорить с Максом, только тогда он смягчился и вызвал вас. Он рассказал о вашем человеке. Мне жаль. Я понимаю, что вы чувствуете. Как бы то ни было, – продолжал Оверхольт, – вы великолепно поработали. Аргентинцы будут жаловаться в ООН и обвинять нас во всех смертных грехах, но главное – источник питания у нас, а у них нет ничего.
– Мне трудно было убедить себя, что это стоило гибели человека, – сказал Хуан.
– По большому счету, вероятно, не стоило, но ваш парень знал, что на кону. Вы все знаете.
Хуан не был настроен вести философские дискуссии со своим бывшим коллегой из резидентуры, поэтому спросил:
– Что за щекотливую ситуацию вы упомянули?
Оверхольт пересказал Председателю все известное о происходящем на станции «Уилсон/Джордж», среди прочего, что он узнал от Тома Паркера.
Когда он умолк, Хуан сказал:
– Значит, возможно, этот Дэнгл…
– Гэнгл, – поправил Оверхольт.
– Гэнгл спятил и грохнул остальных?
– Вполне возможно, хотя по оценке доктора Паркера – он исходит из того, что узнал от астронавта – Гэнгл просто склочник-одиночка.
– Лэнг, именно такие рубят топором семью или стреляют в прохожих с колокольни.
– Ну… да. Но все равно не следует забывать, что меньше чем в тридцати милях оттуда – аргентинская база. Вы же знаете, они давным-давно скандалят из-за того, что весь Антарктический полуостров – их суверенная территория. Вдруг это их первый шаг в большой операции? Там есть и другие базы. Норвежская, чилийская и английская. Может дойти очередь и до них.
– Или просто невменяемый парень, который провел слишком много времени во льдах, – сказал Хуан.
– Проблема в том, что определенного ответа у нас не будет еще почти неделю, а может, и дольше, если погода не улучшится. И, если это дело рук аргентинцев, к тому времени, как мы это выясним, будет уже поздно.
– Значит, вы хотите, чтобы мы отправились на юг и разобрались, что стряслось на «Уилсон/Джордж»?
– Именно. Легкая прогулка. Быстрый бросок на юг, глянете, что там, и скажете старому дядюшке Лэнгстону, что ему не о чем беспокоиться.
– Мы, конечно, это сделаем, но знайте, что мы с Максом пас.
– У вас на уме что-то другое?
Кабрильо объяснил, что они обнаружили «Летучий голландец» и хотят рассказать семьям пилотов дирижабля, какая участь постигла их близких полстолетия назад.
– Грандиозная идея, – загудел Лэнг. – Именно то, что вам нужно, чтобы немного развеяться. Все равно в этом плавании экипаж не будет в вас нуждаться. Макс слишком нервничает, да и вам полезно отвлечься.
– Да, пока не забыл: мой специалист по оружию считает, что спутник был сбит.
– Повторите.
– Вы не ослышались. Во внешнем корпусе «батарейки» есть вмятины. Две соответствуют двум попаданиям пуль, но третья – загадка. Нужна тщательная проверка.
– Да, мы собираемся ее провести, но спасибо за бдительность. И сомневаюсь, что ваш парень прав. У Аргентины нет техники, которая могла бы сбить ракету в такой поздней фазе полета, да и зачем бы им это? Запуск был не военный.
– Я просто передал, что он думает. Если он ошибается, отлично. Если нет, что ж, это совсем другая история. Не забудьте, кто продемонстрировал способность сбивать спутники и кто, кстати, постоянно блокирует в ООН применение более энергичных санкций против Аргентины.
Это заставило Оверхольта надолго замолчать.
– Мне не нравятся ваши намеки.
– Мне тоже, – согласился Хуан. – Но это пища для размышлений. Мы по-прежнему нужны вам в Антарктиде?
– Больше чем когда-либо, мой мальчик, больше чем когда-либо.
Глава 11
Вызов состоял из одного слова: «Приезжай». Несмотря на краткость сообщения, майор Хорхе Эспиноса прочел в нем многое, и все было плохо. Потребовалось почти двенадцать часов, чтобы организовать переезд от северной границы в поместье отца в травянистой пампе в ста милях к западу от Буэнос-Айреса. Последнюю часть пути он лично вел свой однопропеллерный «Тербайн-Ледженд», который очень походил на легендарный «Спитфайр» и имел почти такие же летные качества. Лейтенант Хименес с толстыми повязками на ожогах сидел на заднем сиденье.
Когда отцу отдали командование Девятой бригадой, он на деньги семьи построил в поместье новый командный центр и казарму. Старую посадочную полосу в миле от хозяйского дома расширили и нанесли покрытие, чтобы она могла принимать полностью загруженный С-130. Были также построены вертолетная площадка и большой металлический ангар.
Сам военный лагерь был устроен так далеко от большого дома, что даже минометные стрельбы не тревожили генерала, его новую молодую жену и их двоих детей. В казарме могла разместиться тысяча солдат элитного подразделения, со всем необходимым для их жизни. Возле плаца нашлось место для полосы препятствий и самого современного фитнес-центра.
Огромная скотоводческая ферма с ее травянистыми равнинными просторами, густыми лесами и двумя отдельными речными системами превосходно отвечала задаче держать солдат в постоянной готовности к операциям.
Соседняя деревушка Сальто из сонной сельскохозяйственной общины превратилась в бурлящий поселок, обитатели которого более чем охотно удовлетворяли повседневные нужды солдат.
Обычно Эспиноса проходил на бреющем полете над главным домом, заходя на посадку. Его сводные братья обожали самолет и постоянно просили покатать их. Но не сегодня. Пролетая над поместьем, где весенние дожди мало-помалу превращали траву в роскошный зеленый ковер, он хотел привлекать к себе как можно меньше внимания.
Неудача в сельве завершила бы карьеру любого другого солдата, да и он может не стать исключением. Он подвел генерала и как сын, и как подчиненный. Погибли девять его подчиненных, а когда Рауль наконец добрался до границы, он доложил, что четверо его людей погибли вместе с вертолетом, еще шесть пограничников убиты, а их катера уничтожены. Вдобавок они потеряли два дорогих вертолета, а третий сильно поврежден.
